Евгений Белянкин - Танец любви

— Давненько мы не виделись, Юсуф… Как твои дела?

Юсуф заискивающе улыбался.

— Мне приятно увидеть тебя, Карим. Не поверишь мне, как я соскучился… А дела? Какие дела! Все в руках Аллаха.

Карим сам налил в пиалу зеленого чаю.

— Садись, Юсуф. Когда старые друзья встречаются, всегда есть о чем поговорить.

Юсуф, отпив глоток чаю, заинтересованно подался вперед. Он всем видом показывал свое расположение к Кариму.

— Махмуд и я пришли вот к такому выводу. Это славно, когда Биба обхаживает русских офицеров. Она баба, — живо сказал Карим, — это ее профессия! Но мы хотим своими глазами видеть кое-кого из пограничных офицеров.

Кивнув, Юсуф добавил:

— Правду говорят, что лучше один раз увидеть самому.

— Вот-вот. Махмуд будет очень доволен, если мы ему такую возможность предоставим…

— Кандидатура есть, — заметил Юсуф. — Начальник горной заставы из Москвы. Показал себя боевым командиром. Мы сейчас дорожку ищем к нему через своего тайного агента.

Карим, довольный, потянулся, облокотившись на кресло, обтянутое ковром.

— Значит, ты меня понял. Биба Бибой, а ты организуй похищение этого молодого офицера с горной заставы… Я тебе доверяю.

Карим встал и полуобнял Юсуфа. С той же заискивающей улыбкой Юсуф опять заговорил о том, как он рад увидеть Карима в полном здравии…

— Спасибо, Юсуф. О нас заботится Аллах!

Карим проводил его до двери. И когда Юсуф скрылся за нею, про себя подумал: «Хитрый пес, хоть и баран. Но он у меня на крючке. Баран на крючке, это все равно что он уже готов на шашлык…»

Анфиса Рублева особой деликатностью никогда не славилась. Все знали, что она девица себе на уме. После женитьбы Глеба она как-то потускнела и полностью переключилась на Карсавина.

Но Карсавин для Анфисы пока лишь веселый мальчик. Это ее просто бесило. В конце концов пора становиться мужчиной, а ему все шуточки. Придумал какое-то «Общество холостяков», крутит голову себе и другим пацанам вместо того, чтобы по-человечески подумать о своей судьбе.

О семейной судьбе Карсавин, конечно, не думал. Но Анфису не обманешь. Уж она-то знала, что это всего-навсего игра. И если, случаем, зазеваешься, другая «кошечка» — раз-два, и в дамки!

Потому-то Анфиса приняла твердое решение: не выпускать Серегу из своих рук…

Все, между прочим, с удовольствием следили за их отношениями. Было интересно — кто кого? Девчонки даже спорили: Карсавина Анфисе не взять. Он холоден как тюлень — одним словом, закоренелый холостяк.

Но Анфиса «перла», как танк… Она без конца звонила по телефону. Застав наконец Серегу, безапелляционно заявила:

— Пойдем в театр.

— А билеты?

— Завтра в шесть вечера. Будь готов, мой милый!

— Господи, она меня изнасиловала. А если завтра генерал ушлет куда-нибудь…

— Никаких генералов. Хочешь, я позвоню генералу. Он поймет, что хотя бы раз в месяц необходим театр.

— Да ты что, Анфиса! Сдурела?

— Ты же покрываешься коростой.

Карсавин приехал со службы пораньше и завалился спать. Звонил телефон, звонили в дверь — он только поворачивался с боку на бок…

Подняв голову, Серега прислушался. Он вспомнил, что должна прийти Анфиса. Накинув халат, пошел открывать дверь.

Анфиса вбежала в квартиру.

— Битый час я толкаюсь у двери! Господи, какой у него бардак! Ты, кремлевский офицер, где твое самолюбие? Ты же утонул в грязи…

Серега, протирая сонные глаза и глядя на роскошную Анфису, как мог, оправдывался.

— Ладно тараторить! Дай хоть умыться!

— Ты пойми, голова садовая, мы собрались в театр! — Анфиса нервничала. — Посмотри своей дурной головой на часы — почти уже опоздали.

В театр они действительно опоздали. Карсавин виновато смотрел на Анфису.

— Ничего страшного не случилось. Айда посидим в кафе. Потанцуем да о жизни поговорим. Ты же любишь говорить о жизни?

Анфиса сказала:

— С тобой только свяжись, — и пошла в кафе.

На столе стояло шампанское. Не дожидаясь, пока официант принесет закуску, она нетерпеливо попросила открыть бутылку.

— Меня мучает жажда.

— А меня мучает иное: вместо театра тебя надо было положить в постель. Пожалуй, ты была бы мягче.

Она сурово посмотрела на него.

— Ты все в том же репертуаре. Смешно!

Был человек, который сильно мешал Анфисе — мадам Софья, у которой по субботам собирались холостяки.

Мадам Софья приветствовала «Общество холостяков» и каждому, кто приходил к ней, говорила какую-нибудь цветистую фразу, вроде этой: «Ну, хрен с ними, с девками… вышедшими замуж. Пусть сидят дома… и самовыражаются!»

У Софьи, как и прежде, было мило и весело. Мало что изменилось и в самой Софье: такая же высокая, круглолицая, те же модные джинсы, обтягивающие пышноватые бедра.

Только стала она еще более своенравная, языкастая.

— Господа, мы не импотенты… В нас — вечная весна: все цветет и развивается.

Ребята от такой Софьи «тащились». Особенно Макар Лоза. Он, как всегда, «качался» и был похож на снеговика. Макар часто приходил к Софье в обычные дни и, распив бутылку пива, оставался на ночь. Потом он с неподдельной наивностью хвалился пацанам:

— Не Софья, а булочка с маком.

Впрочем, в постели у мадам Софьи еще с суворовских и курсантских времен перебывали многие: и каждый мог в меру своей испорченности определить ее сексуальное гостеприимство. Она никого не обижала, никого не отталкивала — она была своя в доску и всегда выручала, когда «припрет».

Мишка Горлов в последние дни задружил с Карсавиным на базе холостяцких «субботников» и говорил он о мадам Софье душевно просто:

— Она верна кадетам, а это в наше время главное! Многие девки, которых я знаю, обычно упрямы как ослихи. А упрямство, как известно, первый шаг к тупости.

Мадам Софью Анфиса прозвала «белой пантерой» и старалась избегать ее компаний. Это, впрочем, даже радовало Карсавина. Хоть здесь был от нее отдых.

И только Люба Котова частенько объявлялась с Мишей Горловым. Верткая, смешливая, она немного близоруко щурилась и, выпив, бросала в толпу мальчишек заветные кличи:

— Только — не надо!

Или:

— Помните старый-старый фильм «Волга-Волга». Прекрасный призыв: «Спасайся, кто может! А кто не может?»

Карсавину мадам Софья стала подружкой. Он нередко оставался с нею в одиночестве, и они вели «чарующие» беседы о жизни.

Мадам Софья вздыхала:

— Нет, Серега, в жизни правды. А так хочется…

Карсавин словно понимал ее:

— Мне что, за мной дело не станет!

— А что, — вдруг взрывалась Софья. — Женись на Анфисе — и дело с концом!

— Только не это! — в свою очередь честно вздыхал Карсавин. — Лучше в досаде на себя утопиться!

Как-то в эти минуты и родилась идея поехать покататься на горных лыжах в Карпаты. Мадам Софья иногда тоже увлекалась ими.