Дэвид Эберсхоф - Девушка из Дании

- Посмотри на свои ноги, - попросила Герда, усаживаясь за мольберт.

Холст был пуст, и внезапно ей показалось, что его ухабистое зерно невозможно заполнить. Она вывела карандашом линию силуэта, но через час портрет стал походить на карикатуру мальчика с огромными водянистыми глазами и талией, похожей на песочные часы. Герда передала мальчику десять крон и отправила его домой.

У Герды были и другие модели: красивая женщина, работавшая поваром в гостинице «Палас», и мужчина с усами. Когда его попросили раздеться до нижней рубашки, он продемонстрировал спину с черным ковром волос.

- Торговля затягивается, - сказал Ханс в тот вечер, когда он пришел в гости и вернулся в квартиру после беседы с Лили. Галерея на Кристалгаде закрылась, ее окна замазали белилами. Хозяин исчез. Некоторые утверждали, что он бежал в Польшу из-за огромных огромными долгов; другие говорили, что теперь он грузит ящики с карри на доках Азиатской компании. Разорившийся хозяин галереи был одним из многих. Хеннингсенский фарфоровый завод, заказавший еще двадцать печей для производства суповых чаш для Америки, рухнул. Шлифовальные машины господина Петцольда простаивали без дела. Ветер смешивался с ароматом сожженного масла, извергающегося маргариновой фабрикой Отто Монстеда. Аэродром, который когда-то гудел, как улей, стоял тихо и спокойно, отправляя по несколько эмигрантов в день и принимая лишь один случайный грузовой самолет на своей чистой белой полосе.

- Никто ничего не покупает, - сказал Ханс, подперев подбородок рукой и разглядывая картины, разложенные Гердой по комнате.

- Я хотел бы подождать, пока все наладится, прежде чем мы их выставим. Сейчас не время. Возможно, в следующем году.

- В следующем году? - Герда отступила и посмотрела на свои работы.

В них не было ничего прекрасного. Не было яркого света, благодаря которому она прославилась. Она забыла, как его создавать, - ту самую подсветку, которая оживляла лицо Лили. Единственной картиной, которая, казалось, имела какие-то достоинства, был ее портрет профессора Болка: высокий, крупный и крепкий, в своем костюме из шерсти, со штофом из стекла. Другие картины не шли с ним ни в какое сравнение, Герда это видела. Она увидела, как Ханс наморщил лоб, пытаясь найти способ сказать ей об этом.

- Я подумывал о поездке в Америку, - сказал он, - чтобы посмотреть, есть ли там бизнес.

- В Нью Йорк?

- И в Калифорнию.

- В Калифорнию? - Герда прислонилась к стене посреди своих картин и представила себе, как Ханс снимает свою фетровую шляпу под солнцем Пасадены.

***

Карлайл ехал в Копенгаген через Гамбург. Он писал, что зима в Пасадене выдалась сухой, а маковые поля сгорели к марту. Это был его ответ на одно из писем Герды, в котором она сообщила: “Эйнар мертв ”. Карлайл написал в ответ: “Пасадена сухая, и почему бы тебе и Лили не приехать? Как Лили? Она счастлива?”

Герда убрала его письмо в карман халата.

Иногда Герда проскальзывала в зал Фоннесбеха и смотрела на Лили через стойки, на которых лежали перчатки и шелковые шарфы, сложенные треугольниками. Лили стояла за стеклянным прилавком, янтарная бусина блестела у воротника ее мундира, а волосы спадали ей на глаза. Отпустив покупателя, Лили поднимет палец, и перед ней остановится леди, чтобы поднести бутылочку духов к носу. Герда наблюдала за ними из-за стойки с зонтиками за полцены. Она подглядывала за Лили несколько раз, но вернувшись домой после последнего раза, она обнаружила телеграмму от Карлайла:

«Я прибываю в субботу».

И вот теперь Ханс говорит, что он подумывает о поездке в Калифорнию.

- Я думал, что ты захочешь поехать со мной, - сказал он.

- В Калифорнию?

- Ну, конечно, - ответил он, - и не говори мне, что ты не можешь.

- Я не могу.

- Почему нет?

Герда не ответила, зная, что ее слова прозвучат абсурдно. Но кто будет заботиться о Лили? Она подумала о Карлайле, который со своей больной ногой сейчас садился на корабль в Эстонии.

- Герда, мне может понадобиться твоя помощь, - сказал Ханс.

- Моя помощь?

- В Америке.

Она сделала шаг назад от Ханса. Он казался намного выше нее. Неужели она никогда не замечала, как он высок?

Было уже поздно, а они еще не поужинали. Эдвард IV расплескивал воду в своей миске. Ханс был другом детства ее мужа, но он больше не казался таким, словно те воспоминания о нем исчезли вместе с Эйнаром.

- Подумай об этом, - сказал Ханс.

- Я могу дать тебе список имен и написать рекомендательные письма, если это то, что тебе нужно. Это не проблема, - ответила она.

- Смотря что.

- А как же Лили? - произнесла Герда.

- С ней все будет в порядке, - ответил Ханс.

- Я не могу оставить ее, - не уступала Герда.

Его рука легла на ее бедро. Ставни тряслись на ветру весенней ночи, и Герда подумала о доме на холме в Пасадене, где летом Санта-Анас стучал в окна эвкалиптовыми ветвями.

- Тебе придется, - сказал Ханс и обнял ее.

Герда чувствовала, как его сердце бьется под рубашкой, и ощущала свое сердцебиение в горле.

***

Приехав в Копенгаген, Карлайл не остановился в запасной спальне. Вместо этого он снял номер в отеле Палас, с видом на Ратушную Площадь и фонтан с тремя драконами. Он сказал, что ему нравится грохот трамвая на площади, и звонок человека, торгующего пряным печеньем в своей тележке. Карлайлу нравилось смотреть на длинную кирпичную стену Тиволи, которая вновь открывалась в течение сезона, и колесо обозрения кружилось в небе. Он сказал, что ему нравится посещать Лили за прилавком Фоннесбеха, где она заработала маленькую булавку на лацкан, став лучшей продавщицей. Он сказал, что ему нравится видеть ее занятой и беседующей с другими продавщицами когда все они выходили через служебный вход в своих синих костюмах. Карлайл сказал Герде о том, что Лили должна жить сама по себе.

- Почему ты так говоришь? - спросила Герда.

- Она взрослая женщина.

- Я не уверена в этом, - ответила она, - в любом случае, это зависит от нее.

- Что ты имеешь в виду? - спросил Карлайл.

- Я хочу сказать… - начала Герда, которая словно видела себя в зеркале, глядя на своего брата-близнеца.

На прошлой неделе Герда стояла в дверях здания напротив служебного входа Фоннесбех​. Был ранний вечер, и она так быстро выскочила из Дома Вдовы, что забыла переодеться. Она держала руки в карманах, перебирая фотографии Тедди и Эйнара, письма от них и их обручальные кольца. Она замерла в подъезде жилого дома с ковриком из конского волоса.

Герда ждала всего несколько минут, когда металлическая дверь распахнулась, заполнив узкую улицу светом и болтовней девушек. Их туфли застучали по тротуару. Герда выждала, пока Лили присоединится к трем-четырем девушкам, направляющимся в турецкую кофейню, в которой молодые люди лежали на полу на подушках, вышитых шелковой нитью и маленькими камнями.