Дэвид Эберсхоф - Девушка из Дании

- Как она получилась? - спросила Лили.

- Картина? О, мама ненавидела ее. Она сказала, что таково ее мнение. Но это было не так. Просто она всегда была матерью, не желавшей, чтобы ее дочь вступала во что-то большое, но знавшей, что не сможет этому помешать. Она знала, что ничто не удержит меня от Тедди. Она знала это, и сжимала губы, сидя неподвижно, как труп, пять дней подряд.

- Где она сейчас?

- Картина? В Пасадене. В верхнем зале.

Лили решила, что пришло время рассказать. Она больше не могла ничего скрывать от Герды. В жизни Эйнара был ужасный период времени с тех пор, как Ханс покинул Блютус , и до того дня, когда он познакомился с Гердой в Академии. В этот период он жил без раскрытия своих секретов. Лили могла вспомнить это чувство, — чувство прикусывания своих мыслей и чувств и их хранение ни для кого. Но затем Герда изменила жизнь Эйнара. Лили тоже помнила это чувство, с благодарностью осознавая, что ее одиночество закончилось. Как она могла оставаться нечестной с Гердой еще хоть одну минуту?

- Я хотела кое-что сказать тебе, - пробормотала Лили. Взгляд Герды сосредоточился на холсте. Лили сжала черепаховый гребень, сдерживающий ее волосы. Рука Герды двигалась быстро, то водя по холсту, то смешивая краски и возвращаясь к почти готовому портрету.

Но с чего начать? Какие новости Лили должна сообщить в первую очередь?

Несколько недель назад, перед тем как подняться на борт “Альберта Херринга”, Хенрик опустил руку в карман пальто за бриллиантовым кольцом. Они разделили странное, сладкое смущение, когда кольцо не проскользнуло через костяшку на пальце Лили. Хенрик прислал телеграмму из Нью-Йорка, описывающую квартиру на Тридцать седьмой улице в доме с фасадом из известняка, где они будут жить. И самое последнее: письмо профессора Болка, интересовавшегося, когда ему следует ожидать приезда Лили. Он очень хотел увидеть ее снова.

Да, с чего начать?

- Это очень тяжело для меня, - проговорила Лили. Она представила, что на лице Герды вспыхнет шок и гнев, и она сожмет кулаки. Лили хотела, чтобы отыскался другой путь. Еще один путь для нее и Герды.

- Я не знаю, с чего начать, - сказала Лили.

Герда отложила кисть.

- Ты влюбилась?

В квартире снизу раздался хлопок двери. Несколько тяжелых шагов. Окно распахнулось.

Лили откинулась на спинку стула. Она не могла поверить, что Герда догадалась. Ей не верилось, что Герда знала, потому что Лили была уверена, что, если Герда узнает, то попытается помешать этому. И тогда Лили поняла, насколько она ошибалась в отношении Герды.

- Да, - ответила Лили.

- Ты уверена? - спросила Герда.

- Да, очень.

- Он любит тебя?

- Я не могу поверить в это, но это правда.

- Что ж, тогда разве это должно быть тяжело?

Солнечный свет упал на Герду, и Лили вспомнила, что она каждый вечер расчесывала ее волосы, стоя грудью напротив ее спины. Она подумала о кровати, которую они делили, и о том, как их мизинцы скрещивались друг с другом по ночам. И как утренний свет падал на отдохнувшее лицо Герды, и Лили целовала ее в щеку, думая: “О, если бы я могла быть такой же красивой, как ты!”

- Ты счастлива за меня?

Герда ответила, что она счастлива. Затем спросила, кто ее избранник, и Лили задержала дыхание, а затем произнесла его имя.

- Хенрик... - повторила Герда.

Лили изучала лицо Герды. Она задавалась вопросом, помнит ли Герда Хенрика? Или тот факт, что она помнит его, ухудшит ситуацию? Но лицо Герды не дрогнуло. На нем не было ничего кроме почти незаметной улыбки на губах.

- Он всегда любил тебя, не так ли?

Лили кивнула. Ей было почти стыдно. Она подумала о шраме на лбу Хенрика после автомобильной катастрофы. Вскочив, она облегчением подумала, что очень скоро начнет жизнь, в которой она сможет целовать этот шрам каждую ночь.

- Мы поженимся в конце лета.

- Поженитесь... - тихо повторила Герда.

- Это то, чего я всегда хотела.

Герда закрывала бутылки с краской.

- Это хорошие новости, - сказала она. Герда не смотрела на Лили, вытирая горлышки каждой бутылки о подол халата, а затем вталкивая в них пробки. Она прошла через комнату и опустилась на колени, чтобы скатать в рулон пустой холст.

- Бывают времена, когда я смотрю на тебя и думаю: “Не так давно мы были женаты. Ты и я. Мы были женаты, мы жили в этом маленькой темной квартире, где существовал только брак между двумя людьми”.

- Это были ты и Эйнар.

- Я знаю, что это был Эйнар. Но на самом деле, это были ты и я.

Лили поняла. Она могла вспомнить, каково было влюбиться в Герду. Она могла вспомнить, как Эйнар гадал о том, когда же Герда снова появится у двери. Она помнила легкий вес фотографии Герды в нагрудном кармане рубашки Эйнара.

- Я делаю все возможное, чтобы привыкнуть ко всему, - сказала Герда. Она говорила так тихо, что Лили едва могла слышать ее. С улицы раздался гудок автомобиля, а затем визг тормозов и тишина. Авария, должно быть, была предотвращена. Два хромированных бампера на улице за Домом Вдовы сияли друг перед другом под копенгагенским солнцем, которое держалось в небе до поздней ночи.

- Где ты выйдешь замуж? - спросила Герда.

- В Нью-Йорке.

- Нью-Йорке? - Герда стояла у раковины, стирая краску с ногтей маленькой проволочной щеткой:

- Понятно.

Внизу матрос позвал жену. “Я дома!” - заорал он.

- Но сначала я хочу кое-что сделать, - продолжала Лили.

Утро разгоралось, и в квартире поднимался жар. Волосы Лили становились тяжелыми, V-образный вырез белого платья прилипал к груди. Газеты предсказали рекордную жару, и что-то в Лили одновременно приветствовало и ненавидело ее.

- Я хочу вернуться в Дрезден, - сообщила Лили.

- Зачем?

- Ради последней операции.

Теперь она видела, как ноздри Герды быстро раздулись, веки опустились, и кипящий гнев залил щеки.

- Ты знаешь, я не думаю, что это хорошая идея.

- Но я это сделаю.

- Но, Лили... Профессор Болк, он... Да, он хороший доктор, но даже он не сможет этого сделать. Никто не может этого сделать. Я думала, мы уладили это в прошлом году.

- Я уже все решила, - сказала Лили, - Герда, ты не можешь понять? Я хочу иметь детей от моего мужа.

Солнце теперь отражалось от купола Королевского театра. Лили Эльбе и Герда Вэуд, как она снова начала называть себя, находились одни в квартире. Их собака, Эдвард IV, спал у подножия шкафа, его тело страдало от артрита. Недавно Лили предположила, что, может быть, пришло время усыпить старого Эдварда, но Герда почти заплакала в знак протеста.

- Профессор Болк знает, что делает, - произнесла Лили.

- Я ему не верю.

- Но я это сделаю.

- Никто не может обеспечить беременность подобным методом. Это то, что он обещает сделать, но это никогда не удастся. Ни тебе, ни кому-то другому. Что-то подобное не должно происходить!