Дэвид Эберсхоф - Девушка из Дании

Глава 29

Наступил конец июля. Проспав достаточно долго в течение дня, Лили проснулась и долго не могла ничего вспомнить. В течение почти шести недель она теряла сознание и приходяла в себя, просыпаясь от кровотечения между ногами и в животе. Каждое утро и ночь фрау Кребс меняла бинты, наложенные на ее таз, снимая старые полоски, похожие на обрывки красного и яркого королевского бархата. Лили знала, как фрау Кребс начинала смену повязки: перед этим она чувствовала приветственное жало иглы морфия, и, как правило, давление резиновой эфирной маски на лицо. Лили знала, что кто-то накладывает влажную тряпку ей на лоб, и меняет ее, когда она нагревается.

Несколько ночей она просыпалась и видела, что Карлайл спит с открытым ртом в кресле в углу, прислонив голову к подушке. Она не хотела будить его, пока он любезно ночевал у нее под боком. Лили позволяла ему отдохнуть. Она поворачивала голову на подушке и смотрела на Карлайла. Его лицо было укрывал сон, а пальцы сжимались вокруг петелькили, удерживая подушку на спинке стула. Лили хотела, чтобы он спал всю ночь, и наблюдала, как его грудь вздымалась и опускалась. Она вспоминала о дне перед этой последней операцией, который они провели вместе. Карлайл повел ее на пляж на Эльбе, где они плавали, а потом загорали на одеяле.

- Ты станешь настоящей матерью, - сказал Карлайл. Лили подумала о том, почему ему, а не Герде, так легко это представить. Закрывая глаза, Лили иногда думала, что чувствует запах младенца. Она почти чувствовала маленькое существо на своих руках. Она рассказала об этом Карлайлу, и он ответил:

- Я тоже это вижу.

Они сидели на берегу моря, и он провел рукой по ее руке, оттолкнув воду. Его мокрые волосы подчеркивали морщинки на его лице. Он сказал:

- Все это тяжело для Герды.

Туристический пароход откашлялся черным выхлопом. Лили заплетала бахрому одеяла, вплетая в него лезвия травы.

- Я уверен, что в некотором смысле она скучает по Эйнару, - сказал Карлайл.

- Я могу понять это.

Лили наполнилась этим странным чувством, которое появлялось всякий раз при упоминании Эйнара. Оно было похоже на привидение, проходящее сквозь нее.

- Ты думаешь, она приедет навестить меня?

- Сюда, в Дрезден? Возможно. Я не знаю.

Лили повернулась на бок и смотрела, как черная колонна дыма поднимается и уносится ветром.

- Ты напишешь ей? После операции?

***

Через несколько дней после операции, когда лихорадка Лили стабилизировалась, Карлайл написал Герде. Но она не ответила. Он снова написал, и снова не получил ответа. Он позвонил по телефону, но услышал в трубке только бесконечное молчание. Не удалось доставить и телеграмму. Из Лэндсменсбанкен было отправлено сообщение, что Герда вернулась в Калифорнию.

Теперь, посреди ночи, Лили не хотела беспокоить сон Карлайла, но она едва ли могла молчать. Боль возвращалась, и она сжимала края одеяла, защищаясь им от страха. Она сосредоточилась на лампе в потолке, кусая губы, но вскоре боль распространилась по ее телу, и она закричала, выпрашивая морфий.

Она плакала из-за эфира. Она просила свои таблетки, покрытые кокаином. Карлайл проснулся и поднял лицо. На мгновение он уставился на нее, его веки поднялись, и Лили знала, что он пытается понять, где находится. Затем он проснулся окончательно и пошел искать ночную медсестру, спавую на своем рабочем месте. Через минуту эфирная маска сжалась вокруг носа и рта Лили, и она ускользнула прочь в сон.

- Сегодня ты чувствуешь себя лучше? - спросил профессор Болк во время утреннего обхода.

- Может быть, немного, - попыталась сказать Лили.

- Боль есть?

- Немного, - ответила Лили, хотя это было неправдой.

Она попыталась подняться на кровати. Когда профессор вошел в ее комнату, она заволновалась о том, как выглядит. Если бы профессор только постучал и дал ей шанс нанести коралловую помаду и ее «Руж Фин-де-Театр» размером с печенье, который лежал на столе из красного дерева и находился за пределами ее досягаемости. «Должно быть, это просто осмотр», подумала Лили, когда профессор, такой красивый в своем хрустящем лабораторном халате, просмотрел документы в своей папке.

- Завтра мы должны попытаться заставить тебя ходить, - сообщил профессор.

- Хорошо. Если я не буду готова завтра, то наверняка смогу на следующий день, - ответила Лили, - скорее всего, послезавтра я пойду.

- Могу ли я что-нибудь для вас сделать?

- Вы уже так много сделали, - произнесла Лили.

Профессор Болк хотел уйти, но Лили заставила себя спросить о том, что ей больше всего хотелось знать:

- Хенрик ждет меня в Нью-Йорке. Как вы думаете, я доберусь до Нью-Йорка к сентябрю?

- Без сомнения.

Успокаивающий голос профессора был похож на руку на ее плече. Лили кивнула и легла спать, не видя в этом ничего особенного, но смутно осознавая, что все получится.

Иногда она слышала, как профессор и Карлайл разговаривают за дверью.

- Что вы можете мне сказать? - интересовался Карлайл.

- Немного. Сегодня она почти такая же. Я пытаюсь сделать ее более стабильной .

- Есть что-нибудь, что мы должны сделать для нее?

- Просто дайте ей поспать. Ей нужен отдых.

Лили повернулась на бок и кивнула, больше всего желая подчиняться приказам профессора. Если она и знала что-нибудь, так это то, что профессор всегда прав.

Однажды ее разбудил голос за дверью. Голос был знакомым издавна, - женский голос, медный и громкий.

- Что он для нее делает? - Лили услышала Анну, - у него нет других идей?

- Только в последние дни он начал беспокоиться, - сказал Карлайл, - Только вчера он признался, что инфекция должна была проявиться к настоящему времени.

- Что мы можем сделать?

- Я сам об этом спрашивал. Болк говорит, что делать ничего нельзя.

- Она что-нибудь принимает?

Затем за дверью раздался скрежет двух каталок, и Лили не смогла расслышать разговор. Фрау Кребс сказала медсестре быть осторожнее.

- Пересадка не прошла удачно, - сказал Карлайл, - Болку придется удалить матку. Как долго ты здесь?

- Неделю. У меня в Опернхаусе две «Кармен».

- Да, я знаю. Перед операцией Лили и я вышли прогуляться, и она увидела афишу. Она знала, что ты приедешь в конце лета. У было достаточно времени, чтобы ждать с нетерпением.

- И еще ее брак...

- Ты знаешь о Герде? - спросил Карлайл.

- Она написала мне. Наверное, она уже устроилась в Пасадене. Ты знаешь о ней и Хансе?

- Я сам должен был вернуться, - ответил Карлайл.

Лили не могла услышать, что говорила Анна. Она задавалась вопросом, почему Анна еще не вошла в палату. Она могла представить, как Анна врывается в дверь и отбрасывает желтый занавес. На ней будет зеленая шелковая туника, вышитая бисером на воротнике, и соответствующий тюрбан, закрученный вокруг ее головы. Ее губы будут такими же яркими, как кровь, и Лили могла представить, как их след остается на ее щеке. Лили хотела крикнуть: «Анна! Анна, ты подойдешь и поздороваешься?», но у нее пересохло в горле, и она не могла открыть рот, чтобы что-то сказать. Все, что Лили могла сделать, это повернуть голову и посмотреть на дверь.