Любен Каравелов - Повести и рассказы

— Кабы не московец, мы не дошли бы до такого положения, — сказал один чалмоносец и прикусил мундштук своей трубки.

— Французы не лучше. Хоть московцы частенько нас колотят, да по крайней мере не заставляют нас с женщинами хороводы водить. Мне кажется, если б не французы, наш султан никогда не признал бы гяуров своими детьми и верноподданными. «Ты должен быть отцом и для последних своих подданных», — говорят ему французы. А он в угоду им отвечает: «Готов исполнить ваше желание». Шуты гороховые! Но плохо то, что, с тех пор как Франция стала вмешиваться в наши дела и делать из нас европейцев, гяуры стали больно нос задирать. Научились всяким там ихним «бонжурам» [113] Бонжур — bonjour — добрый день (франц.) . и смеются над правоверными! Ежели и дальше так пойдет, мы совсем отощаем, как багдадские псы бродячие. «Работай», — говорят. С какой стати? Работа — для гяуров, а я отца своего позорить не собираюсь, — говорил турок в грязном и рваном мундире, видимо чиновник.

— Черт бы побрал и французов, и московцев, и всех гяуров на божьем свете, — сказал ходжа [114] Ходжа — турецкий священник, духовное лицо. в белой чалме и с желтым поясом. — Третьего дня купил я у одного еврея замочек, — пять грошей заплатил; а отец мне рассказывал: было время — он за сто пар три пары кандалов покупал. С одной стороны немцы нас обирают, а с другой — французы нажить нам ничего не дают. Знаете ли вы, что, кабы не дурман, «наши» все с голоду передохли бы? Вот тебе и Европа! Целые три недели одни вареные тыквы едим! Видно, наши царьградские вельможи совсем спятили! Посмотрите только, что в стране делается. Турок на гяура стал похож; как грузчик, работает; болгарин господином стал, нами командует; а мы только кланяемся: слушаем, мол! Совсем в французов превратились! Да идите вы к черту с французами своими! Пока мы мусульманами были, весь мир завоевали; а французами стали, всякий нас пинает, кому не лень. Плевать я хотел на всех французов! Гяуры бунтуют, требуют каких-то там отцовских да дедовских прав, а наше царьградское правительство целуется с французским императором, обещает ему кротким быть, справедливым. Эх, где наши янычары? Где наши делибаши? Где прежние наши султаны? Были бы живы эти герои со своими грозными бунчуками, уж они показали бы и московцам, и французам, и англичанам, и нашим гяурам, где раки зимуют!

— Говорят, царству нашему скоро конец. Это правда? Неужели нас прогонят в Анатолию, ходжа-эфенди? — спросил худой, черномазый хозяин кофейни.

— Да, правда, — ответил ходжа потупившись. — А знаешь, за что бог нас наказывает? За грехи. Мы много грешили. «Все должно склониться перед мечом пророка», — сказал один великий калиф [115] Калиф , или халиф, — титул духовного главы мусульман, совмещающего светскую и духовную власть. , а мы сами стали склонять головы перед свиным шашлыком и запретным вином. Какого добра ждать нам впереди? В священных книгах сказано, что гяуры будут плевать нам в лицо, дети — играть нашими саблями, свиньи — расхаживать по нашим мечетям, ноги неверных — попирать наш коран. Это время настало. Наш валия принадлежит к развратникам, огяурившимся с головы до пят. Неделю тому назад он собрал своих эфенди и объявил им, что султан желает сделать нас французами и даже мулл одеть на французский лад. Подумать страшно! «Делайте, что хотите, поступайте, как аллах вам на душу положит, только нас в покое оставьте», — ответил ему муфтий. А валия ему: «Кто ослушается султанского приказа, тот будет наказан, как тридцать пять лет тому назад янычары» [116] …будет наказан, как 35 лет тому назад янычары… — Янычары не раз поднимали мятежи против власти султанов. В 1826 г. по распоряжению султана Махмуда II они были почти поголовно истреблены. . — «Это невозможно», — сердито возразил муфтий. «Султан насчет этого советовался с шейх-уль-исламом [117] Шейх-уль-ислам — буквально — вождь ислама, глава мусульманского духовенства (арабск.) . », — сказал Митхад-паша. «Знать не знаю ни шейх-уль-ислама, ни визиря, ни ваших министров. Аллах велел нам быть мусульманами, и мы ими останемся!» — возразил муфтий. Валия рассердился и выгнал этого святого человека из конака. Вот какие дела!

— В прежние времена магометанин не только ел и пил в домах у гяуров, а еще и диш-параса [118] Диш-параса — налог, взимавшийся с хозяина-болгарина гостем-турком за то, что турок, пережевывая пищу, стирал свои зубы. брал. А под великой сенью Абдул-Асиза бабы коромыслами его прогоняют. Говорят, болгары решили нас всех перерезать и нашу державу захватить, — сказал эфенди.

— Это верно. В валашской земле комета [119] Кометы, или комиты, — турецкое наименование членов тайных революционных комитетов в Болгарии; в широком смысле — революционеры, повстанцы. появилась — пострашней Абдул-Рахмана [120] Абдул-Рахман — управитель Северной Болгарии. , Мусы [121] Муса — см. примечание к стр. 35, «Болгары старого времени»: Муса-разбойник — герой южнославянского эпоса, богатырь, противник Кралевича Марко. , Самсона и змея огненного. У той кометы ружье, из которого можно даже такого мусульманина убить, что в рубашке родился, священную повязку из Мекки и Медины имеет и благословенье рукавом хаджи Бекташа [122] Хаджи Бекташ — турецкий «святой». получил. Говорят еще, будто от той кометы такой человек родился, который нас из Румелии прогонит и знамя пророка себе под ноги покорит. И сбудется это через семьдесят семь лет, точно. После того гяуры будут владеть нашей землей пятьсот лет, а потом аллах опять даст нам силу, поможет нам снова покорить их и истребить их всех до единого.

— А кто же будет тогда работать и нас кормить? — спросил эфенди.

— Тогда все будет по-другому. Говорят, через пятьсот лет все помрут и пойдут кто в ад, кто в рай. Земля золотой станет, камни серебряными, деревья алмазными, галки в соловьев превратятся; реки потекут молоком и медом, а горы будут состоять из пилава. Аллах низойдет на землю и воцарится в Мекке, пророк Магомет — в Стамбуле, пророк Иисус — в Иерусалиме, а Абдул Абубекир — в Будапеште. Повсюду тогда одна вера будет, один язык, и все молодые будут: мужчины не старше тридцати лет, а женщины — как майские розы; ни одной старухи, ни одной безобразной, ни одной русой. У каждого магометанина будет семьдесят семь жен и триста тридцать три прислужницы. Тело этих полуангелов будет покрыто таким тонким полотном, что сквозь него даже слепой чудную белизну их кожи увидит.

— И мальчики тоже будут? — осведомился хозяин кофейни, крутя усы.

— Каждый праведник получит семь мальчиков, которые будут служить ему танцовщиками, чубукчиями, кучерами, посыльными и кое-чем другим, — ответил ходжа, и физиономия его залоснилась, как листва после дождя. — Один дервиш сказал мне, что эти мальчики будут не старше шестнадцати лет и красивее женщин. Сказать по правде, я в сто раз предпочитаю мальчиков перед женщинами. Давай меняться, Юсуф-ага!