Олдос Хаксли - Эти опавшие листья

Для всего этого лорд Ховенден мог найти лишь одно объяснение. Ирэн влюбилась в этого мужчину. Хотя правдой было и то, что она никогда не пыталась сама заговаривать с Челайфером, находясь в его обществе. Казалось даже, будто на нее наводит трепет его отточенное умение многозначительно молчать, намеренно неискренние проявления вежливости, попытки ухаживаний и комплименты. А на самом деле с Ирэн, как вынужден был признать соперник Челайфера, тот вел себя подчеркнуто корректно. Излишне подчеркнуто. Ему претило ироничное и даже немного саркастическое отношение к предмету своего обожания; любой должен был бы проявить к маленькой Ирэн чуть больше человечности. Вот почему лорду Ховендену хотелось свернуть этому типу шею. Причем по двум взаимоисключающим причинам: за соблазнение юной девицы и за высокомерно презрительное отношение к ней же.

Ирэн выглядела несчастной. Личико с по-детски огромными и влажными глазами, с коротковатой верхней губой в последние дни напоминало лицо обиженного и грустного ребенка. Лорд Ховенден предполагал, что Ирэн томится любовью к этому дрянному человеку, хотя что она в нем нашла, для него оставалось непостижимым. К тому же скоро стало очевидно, что и старушка Лилиан тоже подпала под обаяние Челайфера, причем нередко выглядела из-за этого полнейшей дурой. Неужели Ирэн могла осмелиться соперничать с тетушкой Лилиан? Не надо обладать даром пророка, чтобы предсказать, какая дьявольская буря разразится, если миссис Олдуинкл узнает, что Ирэн пытается перебежать ей дорогу. Но чем больше лорд Ховенден размышлял об этой ситуации, тем сильнее запутывался. И пребывал в угнетенном состоянии.

В такое же уныние была повергнута и Ирэн. Однако не по той причине, какая не давала покоя лорду Ховендену. Она действительно проводила бо`ль-шую часть дней с тех пор, как в доме появился Челайфер, преследуя нового гостя несчастной тенью. Но делала это не по собственной воле и не по своему желанию. Челайфер приводил ее в трепет; наблюдение лорда Ховендена оказалось на удивление точным. Но вот в чем он глубоко заблуждался, так это в своем опасении, будто Ирэн могла влюбиться в человека, которого побаивалась. А ходила она за ним по пятам, подчиняясь просьбе миссис Олдуинкл. И если Ирэн выглядела несчастной, то главным образом потому, что несчастной была тетя Лилиан, и еще чуть-чуть оттого, что ей претило полученное от тети поручение. Оно было не только неприятным само по себе, но и мешало продолжать так удачно складывавшиеся отношения с Ховенденом.

С той самой ночи, когда тетя Лилиан отпускала шуточки по поводу ее холодности и слепоты, Ирэн поставила себе цель видеться с Ховенденом как можно чаще. Она стремилась доказать неправоту тети Лилиан. Она не была ни бесчувственной, ни слепой, не хуже любой другой девушки замечала, что нравится кому-то, и умела с теплотой оценить это. После тех случаев с Жаком, Марио и Петером тетя Лилиан проявляла несправедливость, дразня племянницу подобным образом. Движимая острым желанием как можно скорее опровергнуть мнение тети Лилиан, Ирэн даже стала делать смелые шаги навстречу Ховендену. Сам он был так застенчив, что, если бы она ничего не предприняла, потребовались бы месяцы, прежде чем Ирэн смогла бы убедить тетю в ошибочности ее суждений. Она с ним беседовала, ходила на прогулки, готовая в любой момент предаться беспредельной страсти. Но в действительности их роман развивался не так, как ее прежние отношения с молодыми людьми. Ирэн что-то чувствовала, но несхожее с эмоциями, какие вызывали у нее Петер или Жак. С ними все получалось бурно, возбуждало и волновало, но всегда оказывалось тесно связано с большими отелями, джазовыми оркестрами, цветными огнями над головой и с неутомимым стремлением тети Лилиан взять от жизни все, с ее вечными навязчивыми опасениями, что она упускает нечто важное, даже находясь в эпицентре праздника. «Наслаждайся, отпусти поводья», – повторяла тетя Лилиан. «Какой он красавчик! Что за прелесть – этот паренек!» – так она говорила, стоило мимо пройти любому молодому человеку.

Ирэн неуклонно следовала советам тетушки. Порой, когда она танцевала, а свет, музыка и движущаяся вокруг толпа сливались в одно пульсирующее целое, ей действительно начинало казаться, будто она на седьмом небе от счастья. И Петер или Жак, которых тетя Лилиан чуть ли гипнотически заставляла ее считать потрясающими, становились отчасти источниками блаженства. Под пальмами в саду, в перерывах между танцами Ирэн даже позволила себя поцеловать, и опыт запал в душу. Но подходило время кому-нибудь из них уезжать, и Ирэн переживала расставания без сожалений. Шампанское переставало пузыриться и играть.

Но с Ховенденом вышло иначе. Он исподволь нравился ей все больше и больше. Он был славным и простым, полным сил и юным. Совсем юным – ее особенно привлекало в нем это. Ирэн чувствовала, что, несмотря на возраст, он даже моложе нее. Остальные были старше; более опытные и зрелые, они и вели себя с ней смелее и нахальнее. Но Ховенден не походил на них. С ним можно было чувствовать себя в безопасности. Рядом с ним вопрос о любви вообще не возникал или не приобретал насущной, первостепенной важности. Каждый вечер тетя Лилиан интересовалась, как у них продвигаются дела, разгорается ли подлинная страсть. И Ирэн не знала, что ответить. Очень скоро она потеряла всякое желание обсуждать Ховендена с тетей; он так отличался от других, а в их дружбе пока ничто не прояснилось. Это была своего рода чувственная дружба. Ирэн заранее страшилась вопросов тети Лилиан и испытывала к ней почти неприязнь, когда в обычной бестактной и безжалостной манере та начинала допросы. Появление Челайфера принесло поначалу даже облечение, поскольку тетя Лилиан сразу углубилась в собственные эмоции. У нее не оставалось ни времени, ни желания думать о чьих-либо еще. Но вскоре наблюдение и, можно сказать, слежка, порученные тетей, сделали почти невозможным общение Ирэн с Ховенденом. Словно ее вообще больше здесь не было, с грустью думала о себе Ирэн. Вот только тетя Лилиан погрузилась в печаль. Как же ей не помочь всеми возможными средствами? Бедная, бедная тетя Лилиан!

– Я хочу узнать, что он обо мне думает, – сказала тетя Лилиан во время их очередной ночной встречи. – В каких словах отзывается обо мне при гостях?

Ирэн честно ответила, что ни разу не слышала от Челайфера никаких отзывов о тете.

– Тогда слушай внимательнее и держи глаза и уши открытыми.

Но сколько бы она ни вслушивалась, Ирэн обычно не о чем было доложить. Челайфер вообще не упоминал о тете Лилиан. А для миссис Олдуинкл это было чуть ли не хуже, чем если бы он говорил о ней дурно. Нет ничего ужаснее, когда тебя игнорируют.