Эндрю Холмс - Клуб для джентльменов

— И зачем нам вторая машина? — спрашиваю я устало.

— Будем записывать интервью, — невинным тоном отвечает Дженни.

— Чего ради дублировать?

— Нам может пригодиться свой экземпляр, — говорит Дженни с улыбкой, откровенно потешаясь над моей недовольной рожей. — Гриэл, не обижайтесь, это обычная предосторожность. На случай разночтений.

— Каких таких «разночтений»?

— Если напечатанный текст будет отличаться от того, что было сказано.

— Он не будет отличаться. — Голова трещит так, что я не знаю: всерьез я на них сержусь или только отрабатываю позу обиженного.

— Что ж, значит, нам не понадобится представлять собственную запись, — спокойно говорит Дженни.

Я кошусь на Вегас, которая со скучающим видом слушает мою перепалку со своей ассистенткой.

— Послушайте, Дженни, — говорю я, — у нас тут не интервью с премьер-министром. Мы просто хотим побеседовать о новом альбоме…

— Кстати о новом альбоме, — говорит Дженни, — самое время начать разговор.

Она нажимает кнопку «запись» на серебристом красавце.

Будь жизнь устроена справедливо и не будь я слабовольной бессильной фитюлькой, я бы настоял на своем: никаких дублирующих диктофонов! А если бы моя независимость не была обратно пропорциональна моим долгам, я бы просто встал и ушел с гордо поднятой головой. Но я никто и ничто и в долгах как в шелках. О, как я ненавижу этих «персональных ассистентов»!

— С Норманом Мейлером вы бы себя так не вели! — говорю я.

— Да, с Норманом Мейлером мы бы себя так не вели, — с улыбкой подтверждает Дженни.

Я отвечаю саркастической ухмылкой, кладу блокнот себе на колено, щелкаю шариковую ручку в состояние боевой готовности и начинаю:

— Итак, Вегас, перед действительно серьезным разговором о музыке несколько вопросов как бы анкетного характера, чтобы наши читатели могли узнать побольше о ваших пристрастиях и вкусах. Начнем с ваших любимых фильмов…

Вегас задумывается. А я быстро в уме отвечаю за нее: «Красотка» или «всё, где снимается Джулия Робертс», «Мулен Руж», «Призрак Оперы», «Мосты округа Мэдисон», «Ромео и Дульетта», а также «Титаник» и «всё, где снимается Леонардо Ди Каприо».

Вопрос оказывается неподъемно труден для Вегас. Она обращается к Дженни:

— Что за фильм я вчера смотрела? Он мне понравился.

Пока Дженни морщит лоб и вспоминает, я составляю в голове список фильмов, которые Вегас определенно не понравятся: «Убийцы-пофигийцы», «Зайчики с крутыми попками», «Перевернись в гробу и пой», «Техасский монстр с цепной пилой», «всё, где снимается Стивен Сигал», «Молчание ягнят по поводу возвращения людоеда»…

Ни Дженни, ни Вегас не удастся вспомнить название вчерашнего шедевра, поэтому Вегас говорит со вздохом:

— Напишите просто: «Всё, где снимается Брэд Питт».

Парочка смеется. Значит, она все-таки тяготеет к фильмам типа «Зайчики с крутыми попками».

— Ваши любимые песни?

Вегас опять мучительно задумывается. А я быстренько в голове составляю новый список, который заканчивается всеми песнями «Дестини Чайлд».

Затем мы переходим к капитальному философскому вопросу, в каких местах Вегас любит отдыхать. Это снова приводит к совещанию с Дженни.

Пока они совещаются, я пишу у себя в блокноте имя «Хайди». Какое чудесное имя! Вчера я пришел в «Меховую шубку» в поисках… забвения? Или искупления? Так слепой ощупывает стену в поисках непонятно чего… И Хайди дала мне забвение. С ней я забыл о Купере, о деньгах, о всей своей нелепой долбаной жизни. У Хайди чудесные ножки.

После окончания этого идиотского интервью Дженни снова преображается — из цепной собаки на страже интересов хозяйки обратно в любезную похотливую сучку. А Вегас тут же обо мне забывает. Возможно, сегодня у нее еще несколько встреч с журналистами, которые будут задавать ей те же дурацкие вопросы.

Мы жмем друг другу руки и прощаемся. Я выхожу из гостиницы, останавливаюсь на тротуаре и достаю из кармана свой сотовый.

— «Меховая шубка», — выпаливает мне в ухо Терри. В его устах название клуба похоже на ругательство.

— Привет, Терри. Это Гриэл Шарки. Как дела?

В это время мимо меня проплывает серебристый «лексус», на заднем сиденье которого сидят Вегас и Дженни. Не знаю, заметили они меня или нет, но ни одна не помахала рукой.

— У нас все отлично, мистер Шарки. А как вы поживаете?

— Лучше всех. Послушайте, у меня есть предложение…

— Да, слушаю.

— Я собираюсь писать большую статью про танцовщиц из ночных клубов — и ваше заведение подходит как главное место действия. Интересно? Мы подадим ваш клуб во всем его блеске!

Как вы догадываетесь, идея писать про клубы пришла мне только что. На этот счет у меня нет договоренности ни с одним журналом. И я понятия не имею, кому можно продать подобную идею: одни издания задрочили тему до дальше некуда, а другие от нее брезгливо отшатываются.

— Я не против, — говорит Терри. — Но сейчас, извините, долго с вами говорить не могу: сами знаете, приходится за всем лично присматривать. Если заглянете через часок, сядем и все обсудим. Вы где сейчас?

— За городом, — вру я. — Вернусь только вечером. Может, тогда зайти? Переговорю с парой танцовщиц, чтобы вжиться в тему.

Это я зря ляпнул. Не нужно было так быстро брать быка за рога.

И действительно, Терри, ушлый малый, мгновенно просекает. Если есть умельцы видеть человека насквозь даже по телефону, то Терри из их числа.

— Вжиться в тему? — говорит он. — Переговорить с парой танцовщиц? И с кем же конкретно вы хотите вживаться в тему?

Хитрить по-крупному? Или только немного поюлить? Выбираю менее сложный вариант. Смеюсь в телефон и говорю:

— Как ловко вы меня раскусили! Нет, если серьезно, то я хотел бы побеседовать с Хайди. Мне кажется, у нее большое будущее. В этой девушке что-то есть. А журналы постоянно ищут новые лица. И эта самая Хайди запросто может стать топ-моделью — у нее для этого все данные. Словом, мы протащим ее в журнал — и фоном будет ваш клуб. Классная выйдет реклама. Если вы не против, я с Хайди переговорю…

Стою на тротуаре и переминаюсь с ноги на ногу. Молчу, сжимая сотовый возле уха. Прохожие, глядя на мою напряженную рожу и скрещенные пальцы, наверное, думают — парень все денежки поставил на одну лошадку и теперь ждет результата скачек!

Терри держит паузу.

Наконец он говорит:

— Вот что, загляните вечерком в клуб, тогда и решим.

Что ж, наживка хоть и не заглочена, но и не отвергнута…

— Обязательно забегу. До встречи! — говорю я и поспешно отключаю связь. Сотовый тут же пикает. Эсэмэска.

Всего одно слово: «Тостер?» — и все же этого достаточно, чтобы внутри все похолодело. Я машинально сую руку в карман — там была тысяча, которую я ухнул в букмекерской конторе. Карман пустой. Вчерашний идиотский поступок мне не приснился. Меня гложет раскаяние. Но сделанного не воротишь. Я удаляю эсэмэску, вырубаю сотовый к чертовой матери и сую его в карман — тот самый, пустой.