Элизабет Боуэн - Смерть сердца [litres]

Майор Брутт пересидел Пеппингэмов, лишив тем самым Анну возможности пропеть майору дифирамбы, оставшись с ними наедине, – сказать, что тому, кто наймет майора, неслыханно повезет, или повторить, что он награжден орденом «За выдающиеся заслуги». Готовясь попрощаться с Анной, майор встал и оглядел гостиную.

– Какие милые вы мне прислали гвоздики. Я попросила Порцию написать вам ответ, потому что сама очень устала и, кроме того, надеялась, что мы скоро увидимся. Сами знаете, как оно бывает, когда возвращаешься домой. И поэтому вдвойне приятно найти дома цветы.

Майор просиял.

– А, отлично, – сказал он. – Если вам от них стало повеселее…

Повинуясь какому-то смутному желанию встряхнуться, ожить, Анна спросила:

– Вы, наверное, не получали вестей от Пиджена – с нашей последней встречи?

– Забавно, кстати, что вы об этом спрашиваете…

– Забавно? – повторила Анна.

– Вестей-то я не получал – с этим, конечно, чертовски туго, когда нет постоянного адреса. Со временем люди попросту перестают тебе писать. Так-то, конечно, адрес у меня есть – адрес гостиницы, но на конверте он не выглядит очень уж постоянным. Люди думают, что ты уже оттуда уехал – по крайней мере, так было в моем случае. Но даже если б у меня и был постоянный адрес, от Пиджена я бы все равно не получал вестей. Он-то никогда писем не писал.

– Не писал, да… Но вы ведь начали о чем-то рассказывать?

– Ах да. Это и вправду очень забавно. Со мной вечно что-нибудь такое случается. Недели с две назад мы с Пидженом разминулись на каких-нибудь три минуты – буквально вот настолько. Надо же такому случиться – в смысле, я и не знал, что он в Англии, и разминулся с ним всего на полшага.

– Расскажите.

– Ну, мы с одним моим приятелем зашли в клуб – в клуб этого приятеля – и встретились с другим нашим приятелем, которого я, кстати, тоже сто лет не видел, а тот три минуты назад разговаривал с Пидженом. Разговаривал с Пидженом в этом самом клубе. «Ну и ну, – говорю я, – бывает же такое. А он еще здесь?» Но тот, другой наш приятель сказал, что нет. Что он уже ушел. Я спрашиваю, а в какую сторону он пошел, – думал, может, еще успею догнать, но приятель, конечно, и понятия не имел. Я решил, что это удивительнейшее совпадение, и подумал, что надо будет обязательно вам рассказать. Приди я тремя минутами раньше!.. В конце концов все дело случая. Наперед ничего не угадаешь. Вспомните, например, как я совершенно случайно встретил вас. В книге такая сцена вышла бы совершенно неправдоподобной.

– Да это и вправду вышло неправдоподобно. Со мной, например, таких вот внезапных встреч не случается.

Майор Брутт медленно просунул кулаки в карманы, слегка растерянно что-то обдумывая. Он сказал:

– Ну и вы, конечно же, в ту неделю были за границей.

– В какую неделю?

– Когда я разминулся с Пидженом.

– Ну да, я была за границей. А вы… вы больше ничего не знаете? Он еще в Лондоне или нет?

– Это я бы и сам хотел знать. Чертовская незадача. Он может быть где угодно. Но у того нашего приятеля вроде как сложилось впечатление, что Пиджен куда-то уезжает, что он, как мы говорили, «встал на крыло». Да и вообще он вечно куда-нибудь уезжает. Лондон он не слишком-то любит.

– Да, Лондон он не слишком-то любит.

– Но, знаете, хоть я и проклял все на свете из-за того, что мы с ним тогда разминулись, это все-таки лучше, чем совсем ничего. Появился один раз, появится и в другой.

– Да, надеюсь, что он снова где-нибудь появится… Да только не там, где буду я.

Анне обреченно пришлось признать, что она наконец-то это сказала. С безмерным спокойствием она взглянула на себя в зеркало. Тем временем майор Брутт, прислонившись к каминной полке, изучал стеклянную, похожую на лодку вазу с розами, аромат которых уже некоторое время не давал ему покоя. Он благоговейно вдавил самый кончик пальца в мягкость пунцовых лепестков, а затем, нагнувшись, старательно их понюхал. Этим театральным и для него несколько неестественным движением он дал понять, что знает: он оказался там, куда она, возможно, не хотела бы его пускать, – за закрытой дверью, в роли всеми позабытого посыльного, ждущего ответа, которого может и не быть. Замешательство, почтение, готовность печалиться или подставлять плечо читались в каждой линии его тела. Он был бы и рад сдвинуться с места, скажи она хоть слово. Не в его обычае было замечать цветы или хоть какие мелочи в обстановке, но теперь, раз уж он выказал розам столько внимания, ему пришлось вступить с ними в несколько натянутые отношения. Он снова потыкал в них пальцем и спросил:

– Цветы, наверное, из-за города?

– Да. А ваши прелестные гвоздики как раз накануне увяли.

А может быть, он не улавливает какого-то намека, может, Анна специально подвела все к тому, чтобы он мог без обиняков спросить: слушайте, что все-таки произошло? Куда все подевалось? Почему вы не миссис Пиджен? Ведь вы – по-прежнему вы, да и он вроде по-прежнему на себя похож. Вы оба ведь вполне устраивали вас обоих. Вы – по-прежнему вы, так что же с тех пор изменилось?

Он посмотрел на нее, но ситуация была такой щекотливой, что у него – чуть ли не впервые – забегали глаза. Он посмотрел на нее и обнаружил, что она на него не смотрит. Вместо этого она вытащила из сумочки носовой платок и высморкалась – быстро и деловито. Если Анна когда и выказывала нерешительность, то сейчас – пряча платок обратно в сумку. Она сказала:

– Я не была бы такой дрянью, если бы Пиджен не вбил мне это в голову.

– Дорогая моя девочка!..

– Ну да, так оно и есть, и все так считают. Даже этот отвратительный сопляк Эдди позвонил мне во время обеда, чтобы сообщить, как дурно я обращаюсь с Порцией.

– Боже правый!

– Вам ведь Эдди не нравится, да?

– Ну, у нас с ним мало общего. Но послушайте, я хочу сказать, что…

– Роберту до меня и дела не было, – с улыбкой прервала его Анна. – А вы не знали? Ему до меня не было никакого дела. Ничего, в общем-то, не случилась, я не разбила ему сердце. И при всех обстоятельствах – теперь-то вы понимаете, что это были за обстоятельства, – мы вряд ли могли пожениться.

Он пробормотал:

– Наверное, оно все и к лучшему.

– Разумеется, – снова улыбнулась Анна.

Он быстро отозвался:

– Разумеется. – И оглядел элегантную комнату.

– Но что-то я перескакиваю с одного на другое, – с величайшей непринужденностью продолжала она. – На самом деле, не так уж и важно, что там было в прошлом, я просто хочу, чтобы насчет нас с Робертом не оставалось никакого недопонимания. Нет, если я сегодня слегка взвинчена, так это из-за того, что совершенно посторонний юноша позвонил мне посреди обеда и сообщил, что Порция несчастна. А мне-то что делать? Сами знаете, какая она тихая; ей, наверное, совсем уже несладко пришлось, раз она взяла и пожаловалась чужому человеку. Эдди, правда, очень дотошный.