Георгий Гулиа - Три повести

Мне была оказана недвусмысленная поддержка. В душе я очень благодарила Кирилла Тамшуговича.

С тем мы и разошлись по классам.

Смешная история произошла в шестом. О ней рассказала нам географичка — пожилая, болезненная женщина. Вызывает она мальчишку, не отличающегося примерным поведением. Стоит он у карты, знаки подает своим товарищам — таким же шалунам, как сам. Словом, дурака валяет. «Ладно, — думает учительница. — Я тебя проучу». И говорит ему:

— Покажи-ка мне границы трех морей, а потом — трех хребтов. А каких, я сейчас скажу.

Ученик настороженно поглядывает на друзей: на подсказку надеется.

— Покажи мне, — говорит учительница, — Каспийское море, а потом Красное, а потом Черное.

Мальчик долго разглядывал Западное полушарие, потом неторопливо обратился к Восточному. Поиски продолжались довольно долго.

— Сколько прикажешь ждать? — строго спросила учительница.

Прошло еще несколько минут, в течение которых не удалось обнаружить ни Каспийского, ни Красного, ни Черного морей.

И вдруг… Вдруг ученик резко поворачивается на каблуках и серьезно спрашивает учительницу:

— А можно я покажу лунные моря?

— Какие, какие?!

— Лунные.

Географичка была озадачена. Однако быстро нашлась:

— Ну, что ж, расскажи что-нибудь о лунных, если тебе незнакомы земные.

Мальчик берет в руки мел, чертит на доске большой круг и, что-то мысленно прикинув, указывает на левую четверть нижнего полукруга.

— Вот здесь море Спокойствия. А здесь — море Ясности.

Географичка плохо представляла себе лунные моря. Однако, по ее словам, сделала вид, что прекрасно разбирается в селенографии. Но тут же потребовала, чтобы ученик сошел теперь на Землю, где имеются Альпы и Кавказ, кои и надлежит немедленно разыскать.

Мальчик, верный себе, все-таки начертил их на том самом диске, который красовался перед всем классом, то есть на луне.

Географичка поставила ему «пять» за находчивость. По-моему, поступила вполне логично.

Накрапывал дождь.

Мы были одеты легко и жались друг к дружке — я и Смыр. Губы у нее были синие. Жаловалась на озноб. Съежилась вся. Походила на козулю-подранка. Вероятно, и я выглядела так же… Нет ничего хуже моросящего осеннего дождя! Но приходится терпеть, как и многие другие неудобства на этом свете.

О различных неудобствах и шла у нас речь. Я сказала словами поэта, что для веселья планета наша мало оборудована. Смыр охотно согласилась.

Мы шли и болтали, а дождь усиливался. И вдруг над нами появился зонт — такой огромный мужской зонт.

Оказывается, это заведующий ларьком.

— Не возражаете? — спросил он.

Что оставалось делать? Не гнать же его?..

— Спасибо за зонт, — сказала Смыр. — Но нельзя ли руку убрать с моего плеча?

— Можно, — отозвался потомок Гермеса. — Я думал удружить. Этот дождик, поверьте мне, способен пронизать человека до костей.

— Спасибо, — поблагодарила и я.

— Как твои дела, Роман? — спросила Смыр.

— Мои? — удивился Роман.

— Да, твои. К тебе, говорят, сильно придирались…

— Было кое-что, да сплыло, — сказал Роман.

От него несло чесноком и луком, а еще и водкой. Он шел прыгающей походкой. По всему чувствовалось, что человеку этому живется не так уж тяжело. У нас, в Ростове, был сосед, — и сейчас на месте! — который тоже работал в торговой сети. Получая всего четыреста рублей в месяц, он тратил, по крайней мере, триста в день. Две его дочери ходили расфуфыренные, ежедневно меняя наряды. Как ни преследуют жуликов, они хорошо увертываются, — по крайней мере, многие из них. С ними надо делать что-то, решительно надо, покруче с ними, что ли! Это — мое твердое мнение.

Роман сказал, что более подлых людей, чем в Дубовой Роще, нет на свете! И все-таки он их не боится, плюет на них с самого высокого дерева, а еще точнее, с вертолета! Неужели эти чудаки думают, что его, Романа, можно съесть живьем? Во-первых, он «кругом чист», а догадки строить каждому вольно… Во-вторых, у него есть «рука» в районе, которая не даст ему погибнуть и в нужную минуту окажет помощь…

— Ясно вам? — сказал этот циник.

— Значит, ты непобедим? — допытывалась Смыр.

— Да!

— И ты уверен?

— Так же, как в том, что нынче идет дождь.

Он сказал, что камня на камне не оставил от обвинений, в дым развеял все инсинуации.

— А я думаю, что нет, — сказала Смыр вызывающе.

— Милая, не спорь.

— Буду спорить!

— Ну, и бог с тобой!

Торговец решил избавиться от неприятного разговора:

— Девушки, не угодно ли приобрести капрон? Очень хорошая ткань!

Мы не проявили особого интереса к капрону. Но от другого соблазна не удержались: у него, оказывается, имеются модельные туфли на тонких каблучках.

— Мне нужен тридцать седьмой размер, — сказала Смыр.

— А мне тридцать пятый, — сказала я. — Сколько они стоят?

— Пустяки. По сто сорок. Идемте ко мне.

Мы немедленно свернули в сторону и направились в ларек.

Роман провел нас через черный ход, предварительно убедившись в том, что никто не следит за нами. Мы попали в полутемную сырую комнату, которая служила складским помещением при ларьке. Здесь все было скрыто под бумагой или старыми тряпками. Он уверенно порылся в углу и подал нам две картонные коробки.

— Слушайте, — проговорил он обиженно, — я стараюсь для вас, а вы меня же и ругаете. Разве это справедливо?

— Очень даже, — сказала Смыр, улыбаясь. Она разулась, примерила туфлю. — Мы не к тебе пришли лично, а в советскую торговлю.

Надела туфлю и я. Она пришлась в самую пору.

— Ну, вот видите, — произнес сияющий Роман, — как они хороши! На обеих как картинки! А я все снесу, потому что вы мне нравитесь.

Он спрятал деньги в карман. Попросил нас никому, даже самому богу, не рассказывать о покупке. Если спросят, куплены, дескать, в Сухуми… Нет, мы не обещали ему хранить эту тайну.

— Я никого не боюсь, — сказал Роман, заворачивая покупки в газету с целью камуфляжа. — Но, знаете, дорогие, неудобно. Разговоры начнутся: мол, товар для знакомых прячет. А как мне не позаботиться о знакомых? Захаживайте, дорогие. Я ничего не боюсь и ни перед кем спину не гну. Я честный человек. Хотели меня спихнуть, но ведь не понимают они, кто за мной стоит. Район стоит, вот что!

Он запер за нами дверь, щелкнул замком.

— Первый на селе жулик, — сказала Смыр.

— Мы должны взяться за него, Вера Коблуховна. Теперь же. Организованно. Я не верю, что не найдем на него управу.

Вере Коблуховне очень понравилась моя решительность.

— Это мысль! Давайте возьмемся за этого жулика! Соединенными усилиями. И мы посмотрим, что скажет добрый дядя в Гудауте!

Нам стало очень весело. Весело от сознания того, что Роману не поздоровится, если мы возьмемся за дело как следует.