Иорам Чадунели - Возмездие. Рождественский бал

— Видите ли, Саджая ни на что конкретно не жаловался, но он настаивал на обследовании. — Главврач задумался и добавил: — Да, поведение Саджая действительно кажется странным. Вероятно, его что-то беспокоило, но он скрывал от нас, желая узнать правду о своем здоровье. Неужели мы не сумели выявить болезнь, неужели упустили серьезный недуг, который привел к смерти? И, значит, повинны в его гибели? — Бледное лицо главврача отражало глубокое волнение, руки у него нервно дрожали.

— Трудно утверждать что-то определенное. Пока меня интересует одно: почему он добивался обследования?

— Позвольте я вызову лечащего врача Саджая, он наверняка прольет свет на то, что вам неясно.

— Буду признателен…

— Поразительно, каждые два месяца обследование!.. Как же я не задумывался над этим раньше?! Вряд ли он любопытства ради проходил малоприятную процедуру! Нет, конечно… Сейчас ясно вижу, как это странно…

Главврач встал, прошелся по кабинету, задержался возле окна. Лицо его посветлело.

— Помню, как он появился у меня первый раз. Я удивился и спросил, каким ветром его занесло. «Уважаемый профессор, и врача не минуют болезни, — заметил он. — Вот и пришел к вам лечиться!» — «Лечиться? Да ты взгляни на себя — лицо, как турашаульское яблоко!» — «А если у меня не телесный недуг, а если он незримый?!» — «Почему ты говоришь загадками?» — изумился я. «Вы мой учитель, и я жду от вас помощи. У меня трудноизлечимый недуг, но вы сумеете помочь мне!» — «Не понимаю! Ты серьезно находишь у себя что-то?!» Сказав это, я обхватил его за плечи — он был моим любимым студентом… — По щекам главврача катились слезы. — «Нет, это не то, о чем вы думаете. Мой недуг кроется вот тут». И он, улыбаясь, приложил палец ко лбу. «Переутомился, вижу, переработал, умственное перенапряжение, — объяснил я то, что и так было ясно. — Как твои исследования?» — «Наконец-то сообразили, на какой недуг я жалуюсь! Да, слишком много работаю…» Я усадил Саджая в кресло. «Скажи толком, что тебя беспокоит». — «Не верю в себя, в свои силы», — признался он печально. «Умного человека, серьезного специалиста всегда одолевают сомнения», — сказал я, а он в ответ: «Слабое утешение». — «А ты что, рассчитывал без особых усилий, без ошибок и неудач достичь цели и увенчать себя лавровым венком?» — «Вовсе нет! Но я тороплюсь, боюсь, не хватит сил. Сейчас у меня достаточно решимости, я способен на самоотверженность, которая нужна для большого дела». — «Да, самоотверженная отдача делу требует больших сил, а они могут и иссякнуть». — «Но я не вправе беречь свои силы. Знали бы вы, учитель, как я счастлив!» — «Хватит намеков, скажи прямо, что тебя ко мне привело?» — «Хочу убедиться, что я здоров, совершенно здоров. А если обнаружится, что у меня хотя бы один орган функционирует плохо, даю слово, оставлю работу на несколько месяцев, поеду отдыхать…»

Дверь кабинета приоткрылась.

— Можно?

— Прошу, входите! — Главврач представил инспектору и эксперту доцента Ткемаладзе. — Товарищи хотели бы подробнее узнать, по какому поводу обследовался Магали Саджая.

— Саджая обследовали по его просьбе, он трижды обращался сюда, будучи абсолютно здоровым.

— Это нам известно из врачебных заключений. Нас интересует, что побуждало его проверять здоровье. На что он жаловался?

— Главврач говорил, что Магали Саджая, видимо, не совсем здоров, раз его беспокоит что-то.

— Что же именно? — Мигриаули повернулся к главврачу.

— Я надеялся, что у Саджая найдут хоть что-нибудь и тогда он сдержит слово и поедет отдыхать.

— Но коль скоро он оказывался абсолютно здоровым, поражаюсь, как вы не поинтересовались, чего ради он в третий раз за короткий срок добивался обследования.

— Мы интересовались.

— И что же?

— Говорил: «Хочу убедиться, что здоров, это позволит мне принести счастье миллионам людей, сохранить им здоровье…»

— Странное объяснение…

— Да, общие слова, а конкретно он ничего не говорил. По правде сказать, и меня удивлял его непроходящий интерес к своему здоровью.

— Да, поистине странно и непонятно. У Магали Саджая оказался рак желудка, — сказал эксперт.

— Рак?! — воскликнул Ткемаладзе. — Но месяц назад он ушел от нас абсолютно здоровым!

— Рак?! — удивился и главврач. — Не ошибаетесь ли вы?

— Увы, нет.

— Выходит, он не зря тревожился! Болезнь зрела в нем, а мы не выявили ее?

— Месяц назад Саджая был абсолютно здоров, — стоял на своем Ткемаладзе, явно ошеломленный новостью.

— И я не сомневаюсь в этом, — сказал главврач. — Остается думать, что он добивался документа о состоянии своего здоровья… Но для чего?

— Если так, наша задача — выяснить это. — Мигриаули снял очки, протер стекла, потом спросил главврача: — Нет ли у вас телефона психиатрической лечебницы?

— Есть, есть… Минутку… Вот, извольте…

Инспектор позвонил директору психиатрической лечебницы и договорился о встрече. Поблагодарив главврача и извинившись за беспокойство, эксперт и инспектор покинули кабинет.

— Не понимаю, зачем вам в психиатрическую лечебницу? — спросил Шота инспектора, когда они вышли на улицу.

— Думаю, что ассистент профессора Узнадзе обследовался и там. Посмотрим, насколько я прозорлив.

— Подозреваете, что…

— Нет, я уверен, что с психикой у Саджая было все в порядке.

— С какой стати обратился он тогда к психиатру?

— С такой, с какой и к другим специалистам!

Машина промчалась по улице Павлова и въехала в просторный двор лечебницы.

Они поднялись на второй этаж. Пройдя по длинному коридору, оказались перед дверью с надписью «Директор». Немного помедлив, Мигриаули постучал. Войдя в кабинет, представился директору лечебницы.

Профессор привстал и учтиво поклонился:

— Весьма рад. Прошу садиться.

— Иной раз дело требует обращения к психиатру. Вы, вероятно, уже знаете о внезапной смерти ассистента профессора Узнадзе Магали Саджая?

— Да, знаю. Говорят, он отравился.

— Это вам сообщили из института, где работал Саджая?

— Нет, позвонили из отдела судебно-медицинской экспертизы. Мой бывший ученик работает там.

— Я бы хотел выяснить кое-что, надеюсь на ваше содействие.

— Слушаю…

— Не обращался ли к вам Магали Саджая?

— Думаю, вы неспроста спрашиваете… Знаете, видимо, что мы с Магали Саджая, несмотря на разницу в возрасте, были дружны. Я считал его самым способным студентом, и врач из него вышел замечательный.

— Раз вы были близки, наверное, знаете, что он жаловался на здоровье.

— Всем нам свойственно сомневаться в своем здоровье, предполагать у себя какое-нибудь заболевание… А вы были знакомы с Магали Саджая?

— Нет.

— Откуда же вам известно о нашем разговоре? — изумился профессор.