Иорам Чадунели - Возмездие. Рождественский бал

Рог начал переходить из рук в руки. Каждый говорил длинный витиеватый тост и выпивал до дна отличное «Оджалеши», пока церемония поздравления, длившаяся около часу, не завершилась выборами тамады. Тот произносил тосты, предлагая выпить за хозяина дома, за живых и умерших родителей, всех членов застолья, за братьев и сестер, за будущих и уже существующих детей, за Родину, за предков, за вчерашний и завтрашний день. И все пили.

Прокурор вообще-то был человек непьющий, но сегодня он изменил себе и находился уже изрядно под хмельком, виной тому было многолетнее «Оджалеши», которое пришлось ему по вкусу.

Его ангел-хранитель Талико Эргемлидзе была недавно списана на почетную пенсию, оставалась единственная надежда — Манучар Баделидзе. И Ростом вцепился в него, как весенний клещ. Никакие силы не смогли бы оторвать его от последнего патрона-покровителя.

Тамадой был Варлам. Его всегда избирали, он обладал отменным красноречием и считался непревзойденным мастером по части ведения грузинского стола.

Без ложной скромности он принял на себя руководство пиром и сегодня. Пока он произносил традиционные и оригинальные тосты, вокруг шушукались на его счет, и вскоре в доме Манучара все знали о назначении директора фабрики начальником управления. Это еще больше подняло его в глазах общества, особенно потому, что свидетельствовало о наличии крепкой спины. А как же иначе? Кому нужен одиночка, без рода-племени, без связей и без высоких покровителей? Естественно, никому. Да будь он хоть семи пядей во лбу, никто его и не заметит, если он не окажется в поле зрения высокопоставленного лица, которое будет нуждаться в нем.

— Так-то, брат, сейчас все зависит от того, кто тебе покровительствует, — прошептал Ломия сидящему рядом прокурору.

— Что-нибудь новое?

— Через несколько дней Варлам станет начальником управления.

— Он человек неглупый, — сдержанно похвалил прокурор, хотя про себя наградил Варлама совсем иными эпитетами.

— Ты прав, будь он дураком, на такое место не смог бы пролезть, — согласился Ломия.

Он был в обиде на Варлама. Месяц назад попросил директора взять на фабрику близкого родственника, но тот наотрез отказался. Ломия был вынужден молча стерпеть. Да, времена изменились. Он снова был заурядным инспектором милиции, хотя еще недавно… Не без помощи Варлама Ломия встал на путь, который обещал ему перспективное будущее. Однако в последнее время фатальное невезение преследовало бывшего начальника милиции, и хорошо, что он вовремя сориентировался, а то и рядовым бы не оставили.

— Ну и продувная же бестия! Настоящий герой нашего времени, — подвыпивший Ломия продолжал приставать к прокурору с душевными излияниями.

— Гурам, ты еще не набрал стаж для пенсии?

— Еще десяти лет не хватает.

— Так вот эти десять лет ты бы язык за зубами держал. А то от милиции до вневедомственной охраны один шаг.

Ломия сразу отрезвел. От слов прокурора душа в пятки ушла. Он стал лихорадочно придумывать, как выпутаться из этого положения и перевести разговор на другое.

— Ты ведь знаешь моего сына? — снова обратился он к прокурору. — Ему недавно стукнуло двадцать пять. Скоро будет инженером. Разве плохо, если он женится на сестре Манучара?

— Не слишком ли высоко метишь?!

Прокурор улыбнулся. И в ту же минуту ему пришла в голову мысль, что это вполне возможно. Если же Ломия породнится с Манучаром, он сразу станет нужным человеком. Во всяком случае, посредством шурина он сможет многого достичь. Разве сидящий рядом Бено не лучший тому пример? Человек, который ничего собой уже не представляет, заставляет плясать под свою дудку и сына-профессора, и Баделидзе.

После того случая с Русудан Варлам долго не мог найти себе места. Он сгорал от стыда, вспоминая, как позорно бежал из объятий девушки. Упаси бог, разозленная Русудан скажет братцу о том, что произошло! Пропал тогда Варлам. С потрохами проглотит его кровожадный Манучар и не подавится. Не таких проглатывал!

Целую неделю он томился в неизвестности, поскольку не получал никаких сведений из дома Баделидзе, а ведь как важно ему было знать, в каком настроении осталась Русудан, разболтала ли она о случившемся или сохранила в тайне.

Наконец — будто камень с плеч свалился — позвонил Манучар. По его тону Варлам понял, что тот не в курсе дела. Стало быть, Русудан промолчала.

Варлам немного успокоился, а уж когда удалось подарить ей бриллиантовое кольцо — будто заново родился. На душе стало легко и спокойно.

Манучар был немногословен. Он вообще не доверял телефону, тем более в последнее время. Так что Варламу сказал лишь, что все идет по плану, и пригласил домой ровно в восемь. Надо полагать, хотел о чем-то поговорить. Между прочим добавил: не будет меня дома — подожди.

Ровно в 20.00 Варлам нажимал кнопку звонка в подъезде дома Баделидзе. Дверь открыла Додо. Она радостно улыбнулась и пригласила войти. Уже в гостиной Бурчуладзе спросил:

— Манучар еще не вернулся?

— А сегодня что, вторник? — вопросом на вопрос ответила хозяйка и почему-то ехидно хихикнула.

— Да, вторник. А что?

— Дома был?

— Нет, прямо с работы.

— А где твоя жена?

— Дома, должно быть.

— Ты уверен?

— Не знаю, не звонил… Целый день такая суматоха, не до звонков было. Но я могу сейчас же позвонить и выяснить.

— Нет, не надо. Я и так знаю, что ее нет, ведь сегодня вторник.

— Да, вторник, — подтвердил Варлам и в недоумении посмотрел на жену Манучара.

— Мой тебе совет, хоть изредка звони домой. — Додо многозначительно улыбнулась. — Слыхал небось, что мы, женщины, — дьявольское отродье…

Варлам посмотрел Додо прямо в глаза:

— Ты на что-то намекаешь?

Он судорожно сглотнул слюну и повторил прерывисто:

— Намекаешь… на что-то…

Додо, откинувшись на диване, призывно улыбалась.

Варлам сел рядом, все еще тяжело дыша.

— Ты разве не знаешь, что мой муж вторник и четверг проводит со своей новой любовницей? Пятницу и субботу — со старой, — говорила Додо, лукаво поводя глазами. — В воскресенье он развлекает своего начальника — ходит с ним на охоту. Так проходят годы…

— Но почему ты меня спросила, какой сегодня день? Почему именно меня? — мучили сомнения Варлама.

— Что, не понимаешь? А мне каково? — неожиданно Додо заплакала. — Отняли у меня мужа… Не существует он больше для меня!

— Но я-то тут при чем?

Неожиданно Додо томно улыбнулась. В этот момент она была удивительно хороша.

— Поцелуй меня!

Она, впрочем, могла бы и не просить об этом.

Варлам уже начал осваиваться в доме Баделидзе. Неожиданный поворот событий больше не повергнет его в растерянность.

Варлам решительно поднялся, взял на руки изящную жену Манучара Баделидзе.