Сахиб Джамал - Темнокожий мальчик в поисках счастья

Ребята прошли мимо механического завода с узкими, обнесенными решетками окнами, начинавшимися почти вровень с тротуаром. Мухтар прильнул к одному из них, но из-за покрытых толстым слоем пыли и копоти стекол разглядеть ничего не смог: только оранжевыми пятнами расплывались зажженные лампочки.

А вот за высокой, выложенной из толстых плит стеной Мухтар заметил верхушки зеленых деревьев. Странно и необычно выглядели они в этом мире камня, металла и огня. Это был сад, принадлежавший крупнейшему иностранному нефтепромышленнику Нобелю. Сам он в Баку не бывал, здесь жил его управляющий. Рабочим вход сюда строжайше запрещался.

Друзья вернулись к вокзалу и вскоре уже сидели в вагоне пригородного поезда, отходившего в Сабунчи. Стекла в окнах вагона были выбиты, и кое-где вместо стекол желтели фанерные заплаты. Вскоре поезд тронулся. Несмотря на резкий холодный ветер, Мухтар всю дорогу не отрывался от окна.

— Что это? А это? — приставал он к Акперу и Араму, уставшим отвечать на бесчисленные вопросы их любопытного спутника.

— Смотри, смотри, какая высокая гора! — не унимался Мухтар.

— Это гора Стеньки Разина, — ответил ему Акпер. — Может, мы побываем там сегодня.

— Вот хорошо, — обрадовался Мухтар. — А что такое Стенька Разин? — Он с трудом выговорил эти непривычные слова.

— Во-первых, не что, а кто, а потом, не все сразу. Придет время, все узнаешь, — улыбнулся Арам.

Выйдя из вагона, они очутились на небольшой площади, представлявшей собой сейчас вязкое глинистое месиво со множеством луж. В лужах расплывались фиолетовые жирные пятна нефти.

Прежде чем зайти в дом Василия, юноши у порога сняли обувь. У азербайджанцев не принято в обуви входить в дом. Василий ввел их в комнату. Там сидели двое пареньков и девушка с большой золотистой косой, свисавшей на грудь.

— Знакомьтесь с нашими сабунчинскими ребятами, — обратился Василий к гостям.

— Да мы уже вроде знакомы, — улыбаясь ответила девушка. — Только вот этого парня я вижу впервые, — и она указала на Мухтара. Девушка говорила по-русски, но Мухтар ее понял. Все взгляды обратились на него, и он невольно покраснел.

Девушка встала, подошла к Мухтару, протянула ему руку и сказала:

— Будем знакомы. Наташа!

Мухтар ответил неловким пожатием руки и смущенно назвал свое имя. В комнату вошла полная, уже немолодая женщина в простом синем платье в белый горошек, повязанная белым платком. Мухтар сразу догадался, что это мать Василия. Она приветливо поздоровалась, неся на вытянутых руках горевший, как золото, самовар, из которого тонкой струйкой поднимался пар. Затем накрыла стол, поставила пару тарелок с тонко нарезанными ломтиками хлеба, миску с брынзой, сахарницу с горсткой мелко наколотого сахара и пригласила ребят к столу.

— Садитесь, дорогие, закусите чем бог послал.

— Ну, положим, не бог, а мы с отцом, — рассмеялся Василий, — но закусить не мешает.

— А не пройтись ли нам, друзья, до горы Стеньки Разина? Погода хорошая, дождя нет, а Мухтару очень хочется посмотреть гору вблизи. Он говорит, что ни у себя в Аравии, ни в Индии таких гор не встречал.

— В Аравии? В Индий? — с удивлением воскликнула Наташа. — Как он оказался в тех краях?

— О, Наташа, — заметил Акпер, — он не только там, он еще в доме самого аллаха, в Мекке, побывал. Вот какой у нас Мухтар.

— Интересно! — загорелась Наташа.

— Очень! — подтвердил Акпер. — При случае он сам тебе все расскажет. Вот научится русскому языку и расскажет. Не так ли, Мухтар?

Мухтар понял все, о чем говорили Акпер с Наташей, и смущенно улыбался, он не любил, когда о нем говорили.

Когда чаепитие было закончено, Василий сказал:

— Пора в путь!

Все поднялись.

Идти было далеко. Акпер с Василием ушли вперед. Арам беседовал с двумя парнями, а рядом с Мухтаром шагала Наташа. Мухтар чувствовал себя неловко. Ему впервые пришлось идти рядом с белой девушкой, да еще и поговорить он с ней толком не мог. Наташа слабо знала азербайджанский язык, и разговор у них не клеился.

Гора была далеко. И они порядком устали, пока добрались. Пещера, издали так заинтересовавшая Мухтара, вблизи не представляла собой ничего особенного. Пещера как пещера. Правда, как сказал ему Арам, от нее начинались глубокие подземные ходы, которые вели чуть ли не к берегу моря.

С помощью Акпера Араму удалось объяснить Мухтару, что называется эта гора по имени Степана Разина, народного крестьянского вождя, еще двести пятьдесят лет назад выступившего с оружием в руках против помещиков и самого царя.

— А что с ним было потом? — допытывался Мухтар.

— Поймали его царевы слуги, привезли в Москву и казнили, — коротко ответила Наташа.

Ребята уселись в кружок, Василий перекинулся с Акпером несколькими словами и сказал:

— Ладно, начинай…

Акпер понимающе кивнул головой и обратился к Мухтару, медленно, отчетливо произнося слова, чтобы тот понял все, что он хотел ему сказать:

— Мы тебе доверяем, Мухтар. Ты, видать, хороший, честный парень и товарищей в беде не предашь. Помни: то, что я тебе скажу сейчас, — глубокая тайна. Узнает о ней кто-нибудь, и любой из нас может погибнуть, а то и все. Сможешь ли ты ее хранить?

— Конечно! — горячо воскликнул Мухтар.

— Прежде чем мы расскажем тебе о нас, расскажи товарищам все о себе, без утайки. Пусть они тебя узнают как следует.

— Но они же меня не поймут, — сказал Мухтар. — Я ведь не знаю по-русски, у меня не хватит слов.

— Здесь все, и Наташа, знают азербайджанский язык. А что она не поймет, я переведу, — заметил Арам, сидевший рядом с Наташей.

Мухтар не сразу сообразил, с чего начать. Вначале речь его была сбивчивой, он смущался, но потом увлекся, и перед слушателями шаг за шагом раскрылась короткая, но красочная, хотя и многострадальная жизнь маленького араба.

— И вот я добрался сюда. Я приехал к вам только затем, чтобы увидеть в России Ленина и попросить его, чтобы он помог мне осуществить мою мечту.

— О чем же ты мечтаешь, Мухтар? — спросил негромко Василий.

— Хочу стать врачом и еще писателем, как мой учитель Хашим-эфенди, как Низам из Дамаска. И тогда я вернусь в свой Багдад, чтобы помогать бедным арабам. Я буду лечить их бесплатно. Я буду писать об их горе, их нуждах, о голодных детях, которые, как я когда-то, день и ночь стоят за гроши у ткацких станков или, как мой друг Мехти, чахнут в мастерских ювелиров и медников. Я буду звать их бороться за свою свободу так, как борются русские, как учит ваш Ленин!..

Наташа с любопытством смотрела на юношу.

Ребята молчали. Бесхитростный рассказ Мухтара произвел на них глубокое впечатление. Василий нарушил молчание:

— Есть у вас вопросы, ребята?

— Нет! — звонко воскликнула Наташа. Она поняла по все, что говорил Мухтар. Арам не успевал ей переводить, но Мухтар говорил так горячо и взволнованно, что своим волнением заразил и ее.