Сахиб Джамал - Темнокожий мальчик в поисках счастья

— Пойдите помолитесь аллаху. Он исцеляет от всех недугов!

Мухтар вынужден был последовать за эмиром.

Когда они вошли в Херам-Аш-Шариф — самую большую мечеть Мекки, там уже собралось более тысячи правоверных — паломников, ожидавших торжественного часа, когда откроются двери Каабы.

Дом аллаха — Кааба — расположен в центре большого двора мечети. Он сложен из крупного тесаного гранита и имеет две двери, находящиеся на высоте полутора метров от земли. Верхняя часть храма плоская и покрыта огромным черным шелковым покрывалом с золотой бахромой. По четырем сторонам покрывала искусными руками мастериц вышиты золотом изречения из корана. Причудливые, крючковатые буквы искрились и блестели под лучами солнца. В нескольких шагах от ворот Каабы возвышалась разукрашенная блестящей цветной керамикой мраморная кафедра.

Мухтар с восторгом осматривал все вокруг. Ему еще не доводилось видеть такой огромной мечети.

Особое восхищение вызвали у него семь минаретов, каждый из которых имел свою форму и был по-своему красив.

Заиграла музыка, и в ту же минуту раздался мощный, как грохот бушующего моря, возглас:

— Ла-иллахе, ил ляллах! Нет аллаха, кроме аллаха!..

Мухтар встрепенулся. Со стороны Ворот Мира — Баб-эль-Салам — в сопровождении духовной свиты шел шериф Мекки, одетый в белый атласный ихрам. Люди расступались, давая ему дорогу. Шериф не спеша проследовал к центру Каабы и по ступенькам поднялся на площадку перед одной из дверей храма. Молодой араб протянул ему серебряный поднос, на котором лежал золотой ключ от дверей Каабы. Шериф взял ключ, почтительно поцеловал его, затем приложил губы к замку и, громко произнося слова молитвы, открыл замок, распахнул двери Каабы и вошел внутрь. Свита молча стояла у дверей, скрестив руки на груди. Многотысячная толпа паломников, заполнившая всю площадь, замерла.

Шериф Мекки долго не выходил из Каабы, но слышно было, как он обращался с молитвой к аллаху. Наконец шериф показался в дверях и подал знак к началу хаджа — церемонии «Теваф». Паломники ринулись к украшенным драгоценными камнями дверям Каабы, целовали их и устремлялись к вделанным в стену черным камням «Хаджар-уль-асвад» — святая святых Каабы.

Протиснулись туда и Мухтар с эмиром. Мальчик в экстазе прижался щекой к камню, целовал его отполированную тысячами прикосновений холодную поверхность, повторяя в уме все знакомые с детства молитвы, и слезы струились по его лицу.

Толпа напирала, и мальчика оттеснили в сторону к высокой трибуне — минбару, с которой мулла во весь голос предостерегал правоверных:

— О мусульмане, кто грешен, не подходите к этим камням! Гнев аллаха испепелит вас. Они были белыми и прозрачными, как хрусталь, и почернели от грешных рук. Отойдите, грешники, в сторону, отойдите! Вы умрете на месте от прикосновения, аллах испепелит грешного.

Мухтар стал искать глазами эмира. Ведь он вместе с Мухтаром только что целовал священные камни, — значит, он должен быть немедленно испепелен аллахом! Но эмир, живой и здоровый, стоял в стороне под аркой и о чем-то оживленно беседовал с рыжебородым толстым паломником. Радуясь, что остался один, Мухтар отошел от минбара и приблизился к группе людей, привлеченных громкими завываниями одного из проповедников.

— Дети ислама, — громко вещал он, — вы созерцаете, как колышется покрывало Каабы! Это тысячи ангелов летают вокруг нее и над вашими головами… Опомнитесь, кайтесь во всех ваших грехах перед аллахом! — И тут же показывал рукой в сторону высокой мраморной ограды: — Идите туда, к источнику Зем-зем. Он выбился из-под земли по воле аллаха. Вода Зем-зема исцеляет от всех недугов. Не скупитесь! Не жалейте денег. Пейте воду Зем-зема!..

Мухтар вместе со всеми бросился к источнику. Паломники один за другим подходили к большим серебряным сосудам, бросали монеты на разрисованный медный поднос и, зачерпнув чашкой воду, подносили к губам.

Один из паломников отхлебнул немного, поморщился и протянул чашку Мухтару.

— На, пей! — тихо сказал он.

Мухтар с любопытством принял чашку из рук незнакомца и, улыбаясь, разом выпил ее до дна.

Святая вода была горькой и противной. Не прошло и часа, как Мухтар ощутил ее «целебные» свойства. Живот свело от боли, и он с трудом добрался до караван-сарая, где остановился эмир.

Святая вода Зем-зема сделала свое дело. Мухтар целый день мучился расстройством желудка и не знал, как спастись от этой изнуряющей болезни. Эмир вернулся лишь к вечеру, уставший и злой. Увидев лежащего на циновке мальчика, он накинулся на него:

— О, негодный мальчишка, где ты пропадал? Я целый день искал тебя в мечети!

Мухтар с трудом поднял голову и тихо сказал:

— Я заболел от Зем-зема.

— Это тебя наказал аллах, — пробурчал эмир. — Сколько волнений и беспокойства ты сегодня доставил мне, старому человеку.

Мухтар молчал. Боль вконец измаяла его, он осунулся, пожелтел, глаза ввалились.

Взглянув на мальчика, эмир встревожился не на шутку. Болезнь Мухтара не входила в его расчеты.

— Никуда не уходи, я сейчас вернусь. Принесу тебе гранатного сока. Выпьешь — все пройдет!

— Спасибо вам! — ответил Мухтар слабым голосом.

Эмир покинул караван-сарай, бормоча себе под нос:

— И есть же дураки, пьют эту отраву, да еще деньги за нее платят.

У самых ворот его чуть не сбила с ног толпа, которая с диким криком неслась вдоль улицы. Это паломники справляли обряд «Са-и», импровизирующий легенду о том, как Агарь блуждала с сыном в пустынях Мекки в поисках воды. Один из бегущих схватил за руку эмира:

— Чего глазеешь? Беги с нами!

Но эмиру было не до «Са-и».

— У меня сын захворал, аллах простит меня! — проговорил он извиняющимся тоном. Незнакомец разжал руку и на ходу посоветовал:

— Напои его святой водой!

Эмир, глядя ему вслед, иронически покачал головой, дошел до рынка, купил пару гранатов, несколько головок чесноку и вернулся к Мухтару.

— Вот тебе гранаты и чеснок, — сказал он спокойным голосом. — Сперва поешь гранаты, а потом чеснок с хлебом. Все будет в порядке. Завтра поправишься.

Мухтар обрадовался. Точно так лечила его и мать, когда у него расстраивался желудок.

— Спасибо вам, сейиди. Я больше не буду огорчать вас, — проговорил Мухтар и принялся за гранат.

Заметив, что мальчик смягчился, эмир сказал ему:

— Завтра утром я поеду на моление на гору Арафат. Тебя придется оставить здесь. Ты больной, и лучше будет, если ты отдохнешь. А за тебя и за твоих родителей я сам помолюсь и воздам аллаху жертвоприношения.

— Хорошо, сейиди, — покорно ответил Мухтар. — Но я обещал госпоже Зулейхе купить барана и принести в жертву аллаху от ее имени. Она дала мне денег.