Сахиб Джамал - Темнокожий мальчик в поисках счастья

— Сэр… пайсу [10] Пайса — мелкая монета. !.. Одну пайсу!.. Сардар.

Чем дальше в глубь страны уходил поезд, тем больше встречалось голодающих.

Ночь Мухтар провел в тревожных сновидениях. Разбудил его грохот колес: поезд проходил через железнодорожный мост. Мухтар посмотрел в окно. Утренняя заря снимала с лица красавицы земли гигантское черное покрывало, осыпанное лучистыми звездами. Вдали в предрассветном тумане едва заметно вырисовывались купола мечетей и высокие здания большого города.

— Ну, вот мы и в Лахоре, — сказал один из пассажиров своему собеседнику.

Мухтар прислушался к их речи. Пассажиры говорили по-фарси. Этот язык был знаком Мухтару, он научился ему в Багдаде у своих соседей-фарсов, и мальчик несказанно обрадовался, услышав понятную ему речь.

— Вы фарсы? — тут же обратился он к ним.

— Нет, афганцы.

— А говорите по-фарси.

Незнакомцы рассмеялись.

— А ты фарс?

— Нет, араб.

— Араб? Что же ты здесь делаешь?

В разговор вмешался Шагран. Он в нескольких словах рассказал о Мухтаре, кто он, куда едет. Незнакомцы с любопытством слушали, глядели на мальчика и одобрительно кивали головами.

— Дать приют сироте, кормить его, одевать и вдобавок еще учить в наше время согласится не каждый.

— Истинно так! — буркнул Шагран.

— Тебе повезло, араб, — обратился к Мухтару один из пассажиров. — Ты будешь жить в одном из самых древних и красивых городов мира. В городе, где в мавзолее покоится прах императора Джангира, где есть мечеть Вазирхана, течет капал Бари-доаб. Вода в нем голубая, как небо.

«Неужели Лахор красивей Багдада?» — думал Мухтар, вглядываясь в туманные очертания города.

Через несколько минут поезд вошел под огромный сумрачный свод вокзала и остановился. Перрон заполнила шумная толпа пассажиров и встречающих. Выйдя из вагона, Мухтар увидел Кумри. Ее окружали белые люди в коротких брюках, легких шелковых рубашках с короткими рукавами и в соломенных шляпах. Здесь были и женщины в белых длинных монашеских одеяниях и причудливых головных уборах. Весело переговариваясь между собой, они вышли на привокзальную площадь, сели в машины и уехали. Мухтар растерянно поглядел им вслед. Видно, Кумри о нем совсем забыла.

В это время кто-то сзади окликнул его. Обернувшись, Мухтар увидел одного из афганцев, ехавших с ним в вагоне.

— Маленький ходжа, — сказал он, сосредоточенно глядя на мальчика, — помни, на улицах Лахора бродят сотни бездомных сирот. Помни и будь послушным своим хозяевам. Если они выгонят тебя, знай, ты погибнешь. Здесь, на джутовых и чайных плантациях, от зари и до зари работают такие вот, как ты, подростки. Лишь бы не умереть с голода. А тебя будут учить и кормить… Крепко держись за это место.

Мухтара охватила сумятица чувств.

Думая, что афганец уговаривает мальчика остаться с ним, Шагран схватил Мухтара за руку и потянул к себе.

— Арэ! Арэ! — громко крикнул он.

Тотчас же к ним кинулись несколько полуголых рикш со своими колясками. Наняли двоих. На одну коляску погрузили чемоданы и предложили сесть Мухтару. Но он решительно отказался.

«Человек не скотина, чтобы я на нем ездил!»

Тогда рикша сам жестом пригласил Мухтара, однако мальчик продолжал стоять на своем.

— Ладно, пусть идет пешком, если ему хочется! — рассердился Шагран.

Рикша втянул всей грудью воздух, тронул с места коляску и побежал.

В другую коляску сели Шагран и Фатех, а Мухтар быстро зашагал рядом с ними. Они двинулись по главной улице. Здесь было много магазинов, ресторанов, фруктовых лавок, украшенных разноцветными блестящими шарами и бумажными фонариками. В чайханах, дыша жаром, шумели огромные блестящие самовары. На улице стоял неумолчный шум: кричали продавцы, расхваливая свой товар, отчаянно сигналили велосипедисты, мелодично позвякивали колокольчиками верблюды.

Проехали мимо большой бронзовой пушки, возвышавшейся на постаменте посреди улицы. Теперь Мухтар бежал рядом с тележкой, на которой были погружены вещи, и время от времени оглядывался на Фатеха и Шаграна. Оба индийца важно восседали в коляске и лузгали жаренью тыквенные семечки. Мухтар устал. Особенно утомили его ботинки, к которым он не привык, ведь раньше ему никогда не приходилось носить такой обуви. Он присел на край тротуара, разулся и, перекинув связанные шнурками ботинки через плечо, бросился догонять тележку. Еще издали он заметил, как тяжело бежит рикша. Бедняга задыхался и хрипел, как загнанная лошадь. Мухтар захотел помочь ему, но его остановил строгий окрик Шаграна.

— Эй, мальчик, вернись назад. Не полагается так! — крикнул он.

— Ему тяжело, мы вместе с ним потянем, — возразил Мухтар.

— Нельзя! Госпожа рассердится на нас и на тебя.

Рикша, воспользовавшись минутной передышкой, с ласковой улыбкой посмотрел на мальчика и отер с лица пот.

— Сын мой, благодарю тебя за доброе сердце. Мы скоро дойдем, уже близко. Вот там и ваш дом, — указал он на большой сад, обнесенный высокой, в два человеческих роста, чугунной решетчатой оградой. В глубине сада, среди деревьев, возвышался красивый особняк. Коляски остановились у массивных зеленых ворот, на которых сверху были изображены распятый на кресте Иисус Христос и перед ним коленопреклоненный темнокожий мальчик, молящий о помощи. Под рисунком была выведена надпись на трех языках — латинском, арабском и хинди: «Сиротский дом Ватикана для обездоленных детей Востока».

Вместе со своими спутниками Мухтар вошел во двор особняка. Внутри двора рос шиповник, обвивая ограду почти до самого верха. Воздух был наполнен ароматом роз и еще каких-то неведомых Мухтару цветущих растений.

Распустив пышные хвосты, по саду важно прогуливались павлины, перья их играли и переливались под лучами солнца. Немного дальше, в большом водоеме, окаймленном ивами и кипарисами, лениво плавали белоснежные лебеди.

Фатех повел Мухтара в приемную, где их встретила Кумри.

— Вы можете идти, — отпустила она слугу. — Я сама отведу мальчика к миссис…

Слуга вышел, а Кумри, обняв Мухтара за плечи, ласково заговорила с ним на его родном языке:

— Что с тобой, мой мальчик? Почему ты такой грустный? Ты устал или кто-нибудь тебя обидел?

Взволнованный Мухтар молчал, не поднимая головы.

— Что же ты не отвечаешь? — спросила Кумри.

Мухтар поднял голову и посмотрел на Кумри:

— Мне было очень жаль рикшу. Он устал, и я ему хотел помочь. А ваши слуги закричали на меня. Разве это хорошо?

— Не волнуйся, мой мальчик, не думай об этом. Пойдем, ты умоешься, приведешь себя в порядок с дороги, поешь, а потом я тебя представлю миссис Шолтон — хозяйке нашего дома.

— Только здесь, в Индии, я увидел, как человек заменяет осла, — продолжал возмущаться Мухтар. — И зачем они не разрешили мне помочь ему!