Ирина Меркина - Клон в пальто

Но и гений Алю не убедил, она так и осталась в сомнениях по поводу балования как воспитательной системы. Может, и правда отправить Юльку учиться в Англию, как делают обеспеченные люди? Или это тоже только понты, швыряние денег? Хотя Ленка Нарышкина говорила, что английские дети даже рта не раскрывают, пока их не спросят. Пожалуй, стоит навести справки о пансионе, пока ребенок, ни о чем не подозревая, будет выбирать гостиницу к Олимпиаде…

Но ни мамашиным, ни дочкиным планам не суждено было сбыться. Ночью накануне отъезда Юлька неожиданно заболела: резко подскочила температура, опухло горло, начался понос. Где она могла подхватить эту инфекцию, непонятно — сидела дома, гуляла только с родителями в парке, ни к кому близко не подходила. Бабушка на даче клялась, что у них все здоровы, да и в город девочка уехала десять дней назад. Короче, путешествие за леопардами «накрылось медным тазом», как жалобно просипела Юлька из-под одеяла.

— Ничего, какие твои годы, еще погуляешь по Лондону, — успокоил ее врач из платной «неотложки».

Аля пошла разбирать чемодан. Она тоже по Лондону не гуляла ни разу, но какие ее годы!

Антонов улетел один. Его самолет приземлился в аэропорту Хитроу в восемь утра по местному времени. Юлька к этому моменту выздоровела, как по мановению волшебной палочки, — живот и горло не болели, температура спала. Аля недоверчиво посмотрела на градусник и велела ей еще полежать в постели.

— А в Лондон не успеем? — глупо спросил ребенок, потянувшись за пультом телевизора. Ну что ж, надежда умирает последней.

Аля пошла пить кофе и готовить обед. Прошло пара часов, из детской комнаты не доносилось ни звука, и она решила, что дочка заснула, как вдруг раздался ее пронзительный крик.

Аля ошпарилась бульоном, уронила на пол шумовку и бросилась в детскую.

— Мама, там террористы! — кричала Юля с восторгом, тыча пультом в мелькающий экран. — В Лондоне взорвалось метро! Пять или шесть взрывов!

— Что ты орешь? — сердито сказала Аля, поднимая сползшее на пол одеяло и дуя на обожженную руку. Она-то бежала, думала, что ребенку плохо, а тут всего-навсего какая-то муть в телевизоре. В Лондоне не может быть терактов. Там живет столько арабов, зачем им взрывать самих себя? Да еще пять или шесть взрывов — такого даже в Ираке и Израиле не бывает. Полная чушь!

— Нет, не чушь! Нет, не чушь! — повторяла Юля, чуть не подпрыгивая в постели. — Смотри, показывают же!

— Мало ли что показывают — может, это фильм какой-то. Или передача, — охладила ее пыл Аля. Она присела, чтобы рассказать дочке, как в школе их водили на научно-популярный фильм о последствиях ядерной войны. Все было снято очень достоверно, но понарошку. А еще была история с радиопередачей по роману «Война миров», которую передавали в пятидесятые или шестидесятые годы. И люди, включив радио, подумали, что действительно началась война с марсианами. Поднялась жуткая паника, все выбежали на улицу. Кстати, действие романа происходит в Англии…

— Ой, мама, ну при чем тут марсиане! — скривилась Юлька. — Это же новости, это на самом деле. Видишь, диктор говорит. Слушай, а как же там папа?..

Папа? Аля почему-то совершенно не связала новости из Лондона (а они, похоже, были правдой, совершенно невероятной, невозможной правдой) и Лешкину командировку. А ведь он именно там, в этом взорванном городе. Хотя что ему делать в метро?

— Папа в метро ездить не будет, — подтвердила ее предположения Юлька.

В этот момент по телевизору показали развороченный двухэтажный автобус. Аля тихо ахнула.

— Да ну, мам, перестань. Папа и в автобусе не ездит. Я имела в виду, что он это все видел. Вот здорово!

— Что тут здорового, Юля, — вздохнула Аля и стала набирать номер Лешиного мобильника. Номер не отвечал, абонент был временно недоступен.

Аля кое-как доварила бульон и отнесла Юльке в кровать. Дочка обнадежила ее сообщением, что среди пострадавших россиян не обнаружено. Пока не обнаружено. То же самое говорили в первые дни азиатского цунами.

— А чего ты не смотришь? Ты же любишь теракты, — заметила девочка. Она в этот раз предпочла новостям даже сериал про Вовочку.

— Я люблю теракты? Юль, ты в своем уме?

— Еще как любишь! Ты всегда их включаешь. Помнишь, когда у нас еще был один телевизор, ты не давала мне мультики смотреть, потому что по новостям показывали про заложников. Ты говорила, что это важнее.

— Юлька, ты сама не понимаешь, что несешь.

— Я несу свою мысль, — серьезно ответил ребенок. — А что такого? Все взрослые любят про теракты. Я как расскажу в классе, что мой папа сам это видел, — вот они сдохнут от зависти!

Похоже, что в ребенке проснулись мамины гены. Пусть вокруг все взрывается, лишь бы можно было рассказать об этом так, что все сдохнут от зависти.

— Передали телефон посольства, по которому можно позвонить, — добавила Юля, опустошая тарелку. — Можно я встану?

— А горло?

Юлька широко разинула рот и дохнула на маму бульоном. Горло было нормальное.

— Вставай, только надень носки. И постель убери.

— Убери ты.

— Это еще с какой стати?

— Я же болею.

— Болеешь — лежи.

— Ну, мам…

Аля знаком дала понять, что торг здесь неуместен. Показанный по телевизору номер посольства в Лондоне был бесконечно занят.

— Настя Должикова постель вообще не убирает, — обиженно заявил ребенок, выползая из своей комнаты, — у них это делает домработница.

— А ты ей завидуешь? — поинтересовалась Аля.

— Я никому не завидую. Завидовать глупо. Но я хочу, чтобы у меня тоже так было.

— Глупо не уметь делать элементарных вещей, — заметила Аля, снова набирая Лешин телефон. «Please, call later».

— А я умею. Просто не хочу.

— Пускай твоя Настя тебе завидует. Знаешь, я в международном лагере жила в одной комнате с девушкой из ЮАР. Там у них у всех дома черная прислуга, так принято. И эта девушка говорила: «Какое счастье, что здесь я могу сама убирать свою постель».

— Надо пригласить ее к нам, пускай убирает за всех, — фыркнула Юлька. — И ей будет счастье. Ты папе звонишь? Спроси — он был близко?

— Он недоступен, — сказала Аля как можно спокойнее.

— Еще бы. Конечно, он недоступен. Он же по делам поехал, за этими, как их, «леопардами». Ведет какие-то важные переговоры, телефон отключен.

— Мог бы сам позвонить. Он же знает, что случилось, и должен понимать, как мы здесь волнуемся.

— А мы здесь не волнуемся. Давай я наберу.

Но и Юльке прозвониться не удалось. Лешин телефон молчал день, ночь и следующий день. Аля именно из-за этого и психовала. Если Рыжего не доела акула и не подстрелил киллер, то и в теракт он вряд ли попадет. Но почему выключен телефон? Или Юлька права, и джентльмен в дикой природе не может думать ни о чем, кроме охоты на леопардов…