Рене Баржавель - Дни мира

Толпа, издававшая радостные крики, бросала букеты цветов и пригоршни риса под ноги слону, величаво шагавшему в пурпурной попоне. На спине у него находился первый в этих краях автомобиль. Это был даймлер мощностью в 24 лошадиных силы, собранный в Америке Шауном, с деревянными колесами, резиновыми шинами и с наружной цепной передачей. Его полностью, включая шины, покрывала золотая ткань. За рулем сидел Шаун в кожаной куртке, каскетке и больших очках. Позади Шауна сидел махараджа на резном троне из слоновой кости, инкрустированном семью тысячами триста тринадцатью бриллиантами, похожими на дождевые капли. Его белые одежды и белый тюрбан были усеяны жемчужинами, и седая борода казалась белее его одежд. Он дважды нажал на грушу, и большая труба испустила два звонких крика.

Толпа заревела от восторга. Загремели бубны, десятки разновидностей духовых инструментов взвыли одновременно, создавая жуткую какофонию. Появился второй слон в красной с желтым попоне. На нем сын махараджи, черноволосый юноша в фиолетовых с красным одеждах, сидел за рулем синего одноцилиндрового автомобиля фирмы «Де Дион-Бутон» мощностью 6 лошадиных сил. За ним шел третий слон, укрытый зеленой с желтым попоной с голубым олдсмобилем на спине. В нем сидели Гризельда и Молли с Арданом на коленях; вокруг них прыгал верещавший Рам, то и дело дергавший Ардана за хвост, чтобы заставить его пошевелиться.

Затем появились и другие слоны с другими автомобилями на спине и с седоками, представленными местной знатью.

Каждый год у махараджи появлялись один или два новых автомобиля, за которыми он отправлял Шауна в Европу или Америку. Из-за отсутствия автомобильных дорог вся эта техника могла передвигаться только на спине у слонов.

Вместе со слонами в процессии участвовали сооружения из цветов и зеленых ветвей, увешанные фруктами и усыпанные рисом, статуи богов, сундуки с сокровищами махараджи, группы танцоров, танцовщиц и обнаженных детей, священные коровы, обезьяны… Завершал процессию слон с тигром на спине. Это был очень старый тигр с позолоченными клыками. Он сидел в клетке из брусьев сандалового дерева, покрытых искусной резьбой.

Эти сокровища и произведения искусства были выставлены на дождь, чтобы выразить ему благодарность за возвращение, и в надежде, что он подарит им свое расположение и обеспечит животным и людям плодовитость.

Торжественный кортеж, сопровождаемый кричащей, поющей и танцующей толпой, проследовал через три деревни, после чего вернулся к дворцу. На всем пути его сопровождали тучи. Теперь они затянули половину неба, тогда как вторая половина оставалась чистой. Тучи непрерывно пронизывали красные, розовые и белые вспышки молний. Гром гремел сильнее, чем сто тысяч барабанов и пушечных залпов; в краткие моменты затишья можно было услышать шум ливня, падавшего на лес.

Ардан на руках у Гризельды дышал с трудом. Она тихо беседовала с ним, и он слышал ее, несмотря на гром небесных фанфар. Гризельда говорила:

— Не горюй, Ардан, мы расстаемся ненадолго… Ты попадешь в рай, а для тех, кто находится там, время не имеет значения… Там есть остров… Это Сент-Альбан, с белым домом и цветущими круглый год рододендронами… Там ты подождешь меня. Может быть, ты встретишь там Эми и своего приятеля, белохвостого лиса Уагу. Когда я присоединюсь к вам, мы снова станем резвиться под небом Ирландии, таким ясным и нежным… И Шаун приедет за нами на своей машине, и мы увидим, как мелькнет белый хвост Уагу в зарослях азалий… Ах, Ардан, не нужно горевать, не нужно… Муссон добрался до дворца одновременно с процессией. Пучок молний обрушился на крышу. По путям из сплетений серебра небесное пламя достигло земли и укоренилось в ней. И вода рухнула на землю, словно сверху обрушилось море. Золотой колокол без языка, образованный спиралями змей времени с сидящим на нем Вишну, зазвенел, и все колонны, все своды дворца ответили ему. Десница бури нанесла удар по олдсмобилю, превратившемуся в шлюпку, подгоняемую волнами. Чудовищные удары грома и огромные массы воды обрушились на землю. Мокрая до последней нитки Гризельда прижимала к сердцу пустоту. Ардан, не сделавший выбора между двумя половинками неба — синей и черной, — устремился к острову под изумрудным небом Ирландии.

Гризельда провела в Берлине три дня в отеле, где у нее был забронирован номер. Днем она гуляла по городу вместе с сыном, а в первую же ночь ее посетили двое мужчин, остановившихся в этой же гостинице. Следующей ночью с ней встретились двое других мужчин. Когда она села в поезд, идущий в Москву, у нее с собой уже не было денег, оставленных Шауном. Через несколько дней из порта Гамбурга вышел пароход с грузом оружия для тайной ирландской армии.

Элен отнесла перстень с изумрудом, подаренный Гризельдой, в сейф «Бритиш Банка», потом, охваченная тревогой, забрала его. Она чуть ли не ежедневно перепрятывала его, сообщая Томасу в записке на клочке бумаги, куда она спрятала его, — на случай своей неожиданной смерти. Ее характер резко изменился. Короткие минуты хорошего настроения сменялись часами тревоги. У нее появилась надежда приобрести остров, пусть и очень нескоро. Если бы только Томас начал зарабатывать деньги, чтобы быстрее набралась требуемая сумма… Тогда она позовет Китти в белый дом, а может быть, и Джейн с ее детьми… Почему бы ей не оставить своего жуткого Эда Лейна? Не исключено, что когда-нибудь и Гризельда… Не станет же она проводить годы под чужой фамилией… Не исключено, что Шаун когда-нибудь оставит ее одну — ведь он гораздо старше ее…

Тревоги Элен были вызваны боязнью потерять камень… И его ведь могли украсть…

Она посетила банк, чтобы узнать у директора, не сможет ли он взять Томаса на работу. Перечислила его достоинства: знание английского и французского языков, его общий культурный уровень, достойный студентатретьекурсника Оксфорда. В этом нельзя было не увидеть и ее влияние… Мистер Виндон не нуждался в уговорах и просьбах. Он был бесконечно рад. Теперь ему будет гораздо проще следить за наивным юношей, чем за полной подозрений женщиной. И он сказал Элен, что может принять Томаса на работу немедленно.

Элен, охваченная радостью, вернулась домой. Она уже видела Томаса начальником отдела, потом руководителем отделения «Бритиш Банка» в Ирландии, желательно в Донеголе. Им не придется ждать, когда он станет директором, чтобы вернуть остров…

Томас начал работать 3 июня, так как 1 июня пришлось на субботу. «Бритиш Банк» в своем расписании применял «английскую неделю».

Саид, живший в Ботаническом саду слон, умер. В приступе бешенства он убил своего сторожа, старшего капрала Нефа. Потом он пытался повсюду найти его, отказываясь от пиши. В итоге умер от тоски.