Яна Матей - Марьяна. Проданная в рабство

В течение последних десяти лет мы несколько раз проводили подобные семинары, приглашая на них также прокуроров. У них тоже есть особый дар задавать жертвам неуместные вопросы. В Питешти, к примеру, был один прокурор, который всегда устраивал один и тот же цирк во время дачи показаний девочками:

— Нуте-с, посмотрим… какого цвета ваш бюстгальтер? Красного? Черного? Он из хлопка? Надо же, какой красивый! А скажите-ка мне, дорогуша, в каком возрасте вы начали заниматься проституцией? Вам ведь это нравится?

Если мы хотим покончить с сомнительными предрассудками, необходимо работать со всеми участниками процесса. Это важно еще и потому, что в Румынии право на адвоката имеют лишь несовершеннолетние жертвы. Считается, что остальным это не нужно, в то время как торговцы оплачивают себе целую толпу адвокатов, где один злее другого.

Во время таких семинаров атмосфера бывает очень напряженной. Помню один семинар для представителей негосударственных организаций и пограничной полиции, который очень плохо начался. Закрытые для любой дискуссии, полицейские закусили удила:

— Как вы не понимаете, что эти девицы — путаны? Что вы тут выдумываете? Разумеется, они знают, что будут заниматься проституцией, когда отправляются за границу! Они сами выбирают эту профессию!

Их безапелляционность меня возмутила. Во время перерыва на обед я поднялась в свой номер в отеле и набрала на компьютере: «Раз существует столько анекдотов о полицейских, значит, все полицейские в мире тупые. Зачем тратить свое время, пытаясь им что-то объяснить, если они все равно не в состоянии ничего понять?» Я распечатала мое маленькое сообщение, сделала копии в тридцати экземплярах, которые затем разложила по конвертам. Во второй половине дня я раздала конверты всем присутствующим полицейским, предупредив их:

— Я хочу, чтобы вы прочитали то, что лежит в конверте, не комментируя. Затем напишите на обратной стороне все, что вы думаете обо мне, авторе этого текста.

Когда они распечатали свои конверты, я увидела всеобщее возмущение! Все как один гневно написали несколько слов, затем вернули мне свою мстительную прозу. Я принялась читать вслух:

— Отлично, значит, я глупая женщина и… о! чертова баба! Хорошо… И к тому же невежда, которая не имеет ни малейшего представления о том, в чем состоит работа полиции. Хорошо! Теперь посмотрите на меня. Как всем вам известно, я — психолог. О психологах тоже ходит много анекдотов. Я пытаюсь вам объяснить, что мы все относимся к более или менее дискриминируемой группе. Теперь я предлагаю вам поставить себя на место девочек, которых вы допрашиваете в полицейском участке. Что они думают о вас, когда вы их оскорбляете?

— О'кей, мы поняли: 1 % девушек не является проститутками. Но остальные 99 % сами решили продавать свое тело.

— Пусть так, но мы с вами собрались здесь сегодня, чтобы научиться работать с тем 1 % девочек, которые как раз не хотели становиться проститутками.

В итоге они поняли, что я имела в виду, и мы смогли начать работу. Не так давно я попыталась организовать учебные семинары для судей… Напрасный труд — никто из них не согласился принять участие. Это очень прискорбно: судей, которые хорошо выполняют свою работу, очень мало. Эти люди возомнили себя полубогами, в то время как абсолютно ничего не смыслят в сфере секс-трафика. В Румынии судьи не имеют узкой специализации. У нас нет даже детских судей. Дела, где несовершеннолетние были проданы сутенерам, проходят через них десятками каждую неделю. Они рассматривают их как случаи классической проституции и отправляют дальше, даже не удосуживаясь изучить материалы следствия. На основании закона, позволяющего не заключать под стражу обвиняемое лицо до суда, они тут же отпускают торговца, который спешит оказать давление на свидетелей. Свидетель исчез? Судья видит в этом доказательство того, что обвинение было необоснованным:

— Мы же вам говорили, что эта девица несерьезна.

Следует столько всего изменить в судебной системе… Почему судьи не объединяют различные законодательные разделы, чтобы увеличить наказание торговцам? Сутенерство или насилие — всегда либо одно, либо другое, никогда одновременно! В случае суда над торговцем, эксплуатирующим девочек в течение многих лет, необходимо учитывать нанесенные раны, удары, попытки самоубийства как отягчающие обстоятельства и умножать количество лет тюремного наказания на количество проданных девочек! Ныне существует несметное число европейских положений, дополнивших румынское законодательство. Но судьи даже не утруждаются с ними ознакомиться!

С одной неправительственной организацией мы договорились, что я запишу на видеокамеру рассказы девочек о том, как они давали свидетельские показания в суде, с тем чтобы показать кассету судьям. Эта организация заверила меня, что соберет некоторых из них за круглым столом. Что ж, поживем — увидим.

В приюте живет маленький мальчик трех лет — это Николае, сын Аурелии. Без помощи полицейских и социальных работников Дании эта обаятельная мордашка прозябала бы сейчас в каком-нибудь детском доме. Его маме Аурелии было двадцать два года, когда она на время разлучилась с ним. Она жила на юге Румынии, в деревне возле Констанцы, на берегу Черного моря, где одна воспитывала своего сына после развода с мужем-алкоголиком. Безработная Аурелия встретила цыганку, которая пообещала найти ей работу за границей:

— Мой муж трудится в строительной отрасли в Дании. Поезжай к нему. Он найдет тебе там высокооплачиваемую работу. Вам с сыном будет на что жить.

— Даже не знаю… Кто позаботится о Николае?

— Тебе некому его оставить?

— Нет. Моя мать… пьет.

— Нет проблем. Оставь своего сына у меня, пока не подзаработаешь немного денег. Будешь присылать мне по 300 евро в месяц на его содержание.

— Вы правда это сделаете? Спасибо вам!

Не спрашивайте меня, как эта женщина могла оставить своего сына незнакомке. Наверняка у нее были большие финансовые трудности. Как бы то ни было, Аурелия отправилась в Данию, где муж-сутенер быстро ввел ее в курс дела:

— Если хочешь снова увидеть своего сына, делай, что тебе говорят. И учти, тебе придется работать больше, чем остальным, чтобы твой сын не умер с голоду.

Аурелия оказалась в ловушке. Эти люди завладели самым дорогим, что у нее было; выбора не оставалось. Через месяц позвонила жена торговца:

— Я не получила 300 евро. На что должна растить твоего сына?

— Я все отдала вашему мужу, он сказал, что отправит вам деньги.