Барри Хайнс - Пустельга для отрока. Взгляды и улыбки

— Гол!

Игроки Тиббата тут же покинули штрафную площадку и побежали через поле, размахивая руками и радостно вопя. Билли бросился за ними, даже не потрудившись вынуть мяч из сетки или оглянуться на свою команду или на мистера Саджента.

Он уже натягивал куртку, когда Саджент вошел в раздевалку. Саджент следил за Билли, и когда он направился к двери, учитель сделал шаг вперед и загородил ему дорогу.

— Спешишь, Каспер?

— Да, сэр, мне пора домой.

— Правда?

— Да, сэр.

— Ты ничего не забыл?

Билли оглянулся на пустой крючок, глянул вниз.

— Нет, сэр.

— Ты уверен?

Билли оглядел себя, потом взглянул на Саджента.

— Да, сэр.

Саджент улыбнулся ему. Никакого результата — Билли глядел мимо него и видел только дверь; переминаясь с ноги на ногу, он видел дверь все время одним глазом, то справа от Саджента, то слева, то правым глазом, то левым. Левым глазом, правым глазом. Левым, правым.

— А душ как же?

Саджент кивнул на дальний конец раздевалки, туда, где за спиной Билли, над перегородкой душевой клубился пар.

— Я уже принял душ, сэр.

Саджент так сильно шлепнул его по щеке, что голова Билли мотнулась назад и сам он отлетел в проход между вешалками с одеждой.

— Врешь!

— Я принял душ, сэр. Я первым его принял. Спросите кого угодно.

Билли потирал щеку, слезы выступили у него на глазах.

— Хорошо. Я выясню.

Саджент вытащил свисток из кармана тренировочных брюк и протяжно пронзительно свистнул, этот свист эхом отдавался и после того, как мальчики успокоились и замолчали, в раздевалке установилась звенящая тишина, в которой слышно было лишь шипение водяных струй в душевой да журчанье воды, стекавшей сквозь решетку пола.

— Поднимите руки те, кто видел, как Каспер принимал душ.

Ни одна рука не поднялась. Ни один голос не прозвучал. Мальчики молча занимались своими делами. Кто-то уже вышел со спутанными волосами из душа и теперь одевался. Кто-то обтирался, стоя на возвышении, облицованном каменными плитками. Остальные, те, что выглядывали по обе стороны перегородки, отделяющей душевую от раздевалки, мало-помалу разошлись и отправились продолжать мытье. Один мальчик застыл в позе Эроса — вода струйкой падала ему на ладонь и брызгала оттуда на уже высохшие плитки кафеля. Большая часть пола была залита водой, и поверхность воды дрожала, когда по ней шлепали босые ноги, и так же дрожали в ней отражения длинных люминесцентных ламп на потолке. Лишь узенькая полоска кафеля вдоль стен оставалась сухой, и ее серая тусклая поверхность была нечувствительной и к движению, и к огням.

— Ну так как же, Каспер? Я думал, хоть кто-нибудь мне скажет…

Молчание.

— Парди, ты видел его в душе?

— Нет, сэр.

— Эллис?

— Нет, не видел, сэр.

— Тиббат?

Тиббат, тщательно протиравший пальцы ног, только помотал головой.

— Ты хочешь, чтоб я у кого-нибудь еще спросил, Каспер? Ты, мерзкий лгунишка!

— Мама не велела мне принимать душ, сэр. Я простужен.

— А ну посмотрим, что там у тебя в дневнике записано.

Улыбаясь, Саджент протянул руку. Но Билли не дал ему дневника.

— У меня ничего не записано, сэр.

— Тогда раздевайся.

— После обеда я могу вам принести записку, сэр.

— Так не пойдет, парень, мне она сейчас нужна. Ведь тебе известны школьные правила, не так ли? Всякий, кому надо получить освобождение от занятий физкультурой или от душа, должен во время урока предъявить в запечатанном виде объяснительную записку, подписанную кем-нибудь из его родителей или его опекуном.

— Пропустите меня, сэр, мне нужно домой.

— Ты можешь идти домой, Каспер.

— Правда, сэр?

Билли просиял и стал обходить Саджента справа, чтобы пройти к двери. Но Саджент совершил выпад влево, и они оказались в прежней позиции.

— Как только примешь душ, можешь идти.

— У меня полотенца нет, сэр.

— Одолжи у кого-нибудь.

— Мне никто не даст.

— Ну тогда постоишь, подсохнешь.

Садженту эта идея показалась смешной. Но Билли не оценил его юмора. Поэтому Саджент стал оглядывать раздевалку, отыскивая кого-нибудь, кто смог бы лучше оценить его шутку. Однако никто не слышал их разговора. Они постояли так друг против друга еще несколько секунд, потом Билли вернулся к вешалке. Он быстро разделся, не развязывая шнурков, рывком стянул кеды. Когда он встал на пол, черные подошвы его носков оставили мокрые отпечатки на сухом кафеле, а когда он снял носки и стал, крутясь на одном месте, стягивать с себя джинсы, пол украсился прихотливым узором темных отпечатков. Его пятки и щиколотки были покрыты такой застарелой грязью, что она казалась естественным цветом его кожи. По левой ноге Билли тянулась свежая полоса грязи, а коленки были изукрашены узором царапин. Поверхность этих подвижных корочек была изборождена тончайшими трещинками, и каждый раз, когда Билли сгибал колено, царапинки раскрывались, словно бороздки морщин.

Когда он бросился к душу, высоко занося на бегу ноги, весь он, с этими грязными ногами и выпирающей реберной клеткой, обтянутой белой кожей, со впалыми щеками и глубокой тенью, пролегающей вниз от глазной впадины, — весь он в этот миг стал похож на старинную гравюру, изображающую мальчика, который спешит навстречу смерти.

От горячей воды у Билли перехватило дыхание, словно он окунулся в ледяную купель. Он привстал на цыпочки и протянул руки к воде, кожа на его руках пошла пупырышками.

Душевые насадки, брызгавшие из параллельных труб на двух противоположных стенах, располагались в шахматном порядке и, таким образом, заполняли брызгами все пространство. Забившись в угол и упершись руками в стены, сходившиеся под прямым углом, Билли старался увернуться от водяных струй. Потом, мысленно наметив себе путь, чтобы избежать душа, он выскочил из своего угла и помчался к выходу, то огибая бьющие сверху струи, то вдруг притормаживая, то бросаясь к стене, то крадясь вдоль нее, не спуская при этом глаз с душевых «точек» наверху и уклоняясь от их струй, и все-таки время от времени он попадал под них, вырывался и пробегал дальше, расплескивая и разбрызгивая воду на полу, поднимая волну от одного края душевой до другого. Вынырнув из-за перегородки, Билли попал прямо в лапы Саджента, поджидавшего его.

— Спешишь, Каспер?

Билли попытался протиснуться в проход за спиной Саджента, но тот загородил его своим телом.

— А что за спешка, приятель?

— Можно мне выйти, сэр?

Саджент наблюдал, как струя ближнего душа весело бьет по спине Билли и по его затылку.

— Никуда ты не пойдешь, пока не смоешь с себя всю эту грязь и вообще не вымоешься как следует.

Билли вернулся под душ и начал изо всех сил тереть себя руками. Грязь на ногах почернела еще больше, и ручейки, побежавшие по щиколоткам, высветлили промоины на черном. Ручейки грязи потекли вниз от колен, и, когда Билли проводил руками по бедрам, новый поток уносил грязь вниз, на плитки пола, откуда вода смывала ее в боковой сток и сквозь нижнюю решетку.