Барри Хайнс - Пустельга для отрока. Взгляды и улыбки

В старинном спрятанном в отрогах Рудных гор чехословацком курортном городке Карловы Вары зрители, собравшиеся в большом фестивальном зале, с напряженным вниманием следили за перипетиями трогательной и безыскусной истории пятнадцатилетнего подростка, его дружбы с дикой хищной птицей, соколенком-пустельгой. «Кес» — так назывался этот фильм — получил в 1970 году высшую награду Международного карловарского кинофорума, прославив его создателей: английского режиссера Кеннета Лоуча и молодого начинающего сценариста Барри Хайнса, создавшего киноверсию своего романа «Пустельга для отрока» («пустельга» по-английски «кестрел», или сокращенно «кес»). Успех Барри Хайнса на литературном поприще, а впоследствии в кино и на телевидении не был случаен, он завоеван долгими годами самоотверженного труда.

Барри Хайнс родился в рабочей семье, отец его работал на шахте Южного Йоркшира, и сам юноша после окончания школы испробовал несколько рабочих профессий, в том числе и профессию горняка; позднее, получив образование, Барри Хайнс несколько лет учительствовал. В столкновениях с жизненными трудностями простому рабочему парню не раз приходилось проявлять настойчивость и волю, чтобы не свернуть с избранного пути, не изменить цели, которая неудержимо влекла его, — писательское ремесло. И вот его «звездный час» настал. В то памятное лето, когда Барри вручали «Гран-при» фестиваля, ему только исполнилось тридцать. Позади были два отмеченных читателями и критиками романа, а впереди — упорная работа над новыми книгами. И естественно, большинство из них были посвящены судьбе человека из низов, который зарабатывает свой хлеб тяжелым, изнурительным трудом. Повествуя о нравах и обычаях рабочей среды, духовной жизни людей, спаянных в рабочие коллективы, об их проблемах, радостях и огорчениях, Хайнс неизменно стремится к тому, чтобы за грубостью и жестокостью, потом и грязью увидеть и показать читателю благородство труда, его величие — то, без чего немыслимо развитие человеческого общества.

В романах «Цена угля» (советский читатель уже имел возможность познакомиться с ним в русском переводе [1] Б. Хайнс. Цена угля. М.: Молодая гвардия, 1983. ), «Взгляды и улыбки», а также в других произведениях 70—80-х годов писатель обнаруживает удивительную зоркость социального видения, подлинный демократизм и великолепное знание реалий, быта и нравов трудовых слоев — черты, которые присущи лучшим создателям английского «рабочего романа». В то же время у Барри Хайнса свой голос, своя неповторимая манера и совершенно особая совокупность тем и проблем, отнюдь не сводимых к привычной проблематике «рабочих романов».

Своеобразные акценты и ракурсы в изображении жизни низов английского общества проявились у Хайнса уже в самом начале его творческого пути, в конце 60-х годов. Есть глубокая закономерность в том, что два романа Хайнса, один ранний, другой — написанный в начале 80-х годов, оказались под одной обложкой, поскольку они во многом дополняют друг друга.

Тема, которую писатель только начинал осваивать в своих первых книгах, в сегодняшней общественной ситуации приобретает более четкую рельефность и глубокий трагизм, обусловленные нарастающей поляризацией английского общества, в том числе духовной. О «двух совершенно различных народах» писал еще Ф. Энгельс [2] Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 2. С. 356. , и особенно актуально в наши дни звучит вторая часть его знаменитого высказывания о богатых и бедных как «различных расах» Англии.

Дело не только в экономическом и социальном неравенстве, продолжающем существовать в стране, но и в активно развивающемся духовном неравенстве. В результате мощного развития постиндустриального общества во второй половине XX века выявляются новые заслуживающие внимания факторы общественной жизни: власти предержащие стремятся сохранить свое господство, с помощью изощренных методов манипулируя сознанием людей, лишая их духовности, культурной памяти, подавляя в человеке все человеческое. Сегодня мы с горечью вынуждены констатировать, что существует музыка для «масс» и музыка для «элиты», настоящая литература для одних и суррогат ее — для других… Исповедующие циничный прагматизм современные служители «масс-медиа» готовы послушно выполнить любой социальный заказ «хозяев жизни». Мощным средством оболванивания простого человека становятся средства информации, усиленно насаждающие стереотипы «массовой культуры».

Именно этот процесс оказался в центре внимания Барри Хайнса. Писателю ненавистен снобизм, презрительный взгляд на так называемого «человека из народа», ему больно видеть, в какую безликую и инертную толпу превращают его братьев по классу, которые в условиях бездуховности теряют силы и уже не способны на социальный протест.

Художник-реалист, стремящийся к объективному изображению действительности, Хайнс не мог не заметить обнаруживающейся в рабочей среде нравственной коррозии, не мог не понять, что некогда крепкие здоровые ее устои дают трещину. В одном из эпизодов романа «Пустельга для отрока» учитель, озверев от тупости и равнодушия своих учеников, восклицает: «Кто вы такие? Просто стадо, потребляющее массовую информацию». И в этой оценке немало горькой правды. Но писатель не ограничивается эмоциональной оценкой явлений и объективной констатацией духовно-нравственных утрат у целого общественного слоя, для него принципиально важно исследовать причины этих явлений, проследить их истоки. Не случайно в центре сюжетов обеих книг — судьбы юных представителей рабочего класса, стоящих на пороге самостоятельной жизни, но уже обреченных обществом на «отверженность». «Заброшенное поколение» — так метко определил современную молодежь английский критик.

Тема «отверженности» особенно остро прозвучала в романе Хайнса «Пустельга для отрока». Целый комплекс причин приводит Билли Каспера, подростка из бедной рабочей семьи, к ощущению своей социальной и человеческой неполноценности.

Билли обречен на притупление нравственного чувства уже самой атмосферой своей семьи, погрязшей в пьянстве, самими условиями существования своей микросреды — общества подростков, воспитанных на образцах «масскульта», и, конечно же, бесчеловечной системой школы, где наставники не дают своим ученикам, которых ждет изнурительный, монотонный труд, даже малой толики «разумного, доброго, вечного».