Барри Хайнс - Пустельга для отрока. Взгляды и улыбки

— Жутко устала. Думала, до дому не дотащусь.

Она выпила чаю и ткнула вилкой в рыбу.

— Если старшая мне еще хоть слово скажет, я ее придушу. Надоела, за каждым шагом следит.

Ей так хотелось поскорее сесть, что она даже не сняла белую шапочку. Она отработала вечернюю смену на кондитерской фабрике — снимала с конвейера испорченные шоколадки. Иногда прятала в карман халата одну-две — полакомиться Мику и Джулии. Впрочем, довольно редко, застукали бы — уволили.

Джулия прожевала кусок яблока и взяла картофелину с тарелки матери.

— А мне ничего не принесла, мам?

— Я что, по-твоему, читаю мысли на расстоянии?

С черного хода постучали. Они услышали, как мистер Уолш открыл дверь и с кем-то переговаривается. Но о чем шла речь, из-за телевизора невозможно было разобрать.

Немного погодя он вошел в гостиную в сопровождении двух полицейских.

— Это к тебе, Мик.

Мик обернулся, но, увидев, кто к ним пожаловал, из-за стола не встал. Полицейские остановились в дверях. Все замерли, и натужное веселье рекламного ролика, посвященного овсяным хлопьям, стало совершенно невыносимым в напряженной тишине. Наконец миссис Уолш поднялась и выключила телевизор.

— Вы по какому поводу? — спросил Мик.

Сержант, не отвечая на его вопрос, обратился к матери:

— Простите за беспокойство, миссис Уолш. Я сержант Джарретт, а это полицейский Мур. Мы по поводу кражи мотоцикла на Кобден-стрит утром в прошлую пятницу.

Мик вытянул ноги под столом и бросил, не оборачиваясь, через плечо, чтобы они не видели его лица:

— А что за мотоцикл?

— «Хонда-125».

Мик покачал головой и отвернулся.

— Не люблю их. Слишком маленькие.

Миссис Уолш поставила тарелку на валик дивана, но чашки из руки не выпустила.

— А почему вы к нему-то пришли? Почему на него думаете?

— Для порядку исключительно, миссис Уолш. Нам сказали, что ваш сын увлекается мотоциклами, вот мы и решили заглянуть к вам.

Сержант ободряюще улыбнулся, надеясь вызвать хозяев на откровенность. Но миссис Уолш не так-то легко провести. Она всю жизнь прожила в муниципальных районах и знала эти штучки полиции наизусть. Грубая уловка сержанта только насторожила ее.

— Мало ли кто увлекается мотоциклами, что же, их всех надо на заметку брать, да?

— Нет, конечно. Но сами понимаете, мы обязаны провести доскональное расследование…

Может, они сами и понимали, но виду не подали. Мик не поднимал глаз на сержанта, он старательно разрисовывал рамку вокруг объявления в газете.

— Сами посудите, миссис Уолш, если бы у вас что-нибудь украли, вы бы тоже потребовали у нас расследования, верно?

Миссис Уолш отхлебнула чаю и ответила, глядя на огонь в камине:

— Пойдите в гараже посмотрите. Там ничего нет, только разобранный мотоцикл Мика.

— Да они небось там уже побывали.

И по тому, как полицейский Мур вдруг заинтересовался своей фуражкой, которую он вертел в руках, очевидно, мистер Уолш попал в точку. Сержант Джарретт кашлянул в знак того, что со вступительной частью покончено.

— Мик, может, расскажешь нам, что ты делал в прошлую пятницу?

Мик слегка повернул голову, но на сержанта так и не взглянул.

— В городе был, работу искал.

— Не скажешь, где именно?

— Да где только не был. На «Кларксон моторс», на «ПВК электрис», в «Калько инжениринг». До вечера таскался, устал как собака.

Не такой дурак был сержант, чтобы предлагать остальным членам семейства подтвердить, что Мик говорит правду. В данных обстоятельствах они не моргнув глазом скажут, что он работу искал на Луне.

— А кого ты видел? С кем говорил? Кто может подтвердить твои слова?

— С кем там говорить. Куда ни ткнешься, всюду: «Вакансий нет».

— Выходит, тебе не повезло?

— Нет. Глухо. Я вот как раз запросы начал писать, когда вы вошли, смотрите.

Мик показал на бумагу и газету на столе. Сержант, задумчиво кивнув, надел фуражку.

— Ну мы пойдем, не будем мешать.

Они направились к выходу.

— А ты ткнись в полицию, — сказал Мур. — Там настоящие, честные парни позарез нужны.

Мистер Уолш, уловив в его словах оскорбительный намек, отозвался с не меньшим сарказмом:

— Да что вы? Наверно, как вам повысили зарплату, у вас прямо дерутся за места.

— За закон и порядок надо платить, сами знаете, мистер Уолш.

— Знаю. Мы только и делаем, что платим.

Полицейские удалились. Мистер Уолш проводил их до черного хода, подождал, пока они прошли по дорожке и уехали, и только тогда закрыл дверь, вернулся в гостиную и, подойдя к дивану, поцеловал на прощание жену. Мик, убедившись, что полицейские в самом деле уехали, сказал:

— Не пойму, чего дергаться. Они же его нашли…

Все недоуменно уставились на Мика и застыли немой картиной.

Мистер Уолш очнулся первым:

— Ты это о чем?

Мик не ответил. Миссис Уолш замерла, поднеся чашку ко рту, и, даже не отпив, поставила ее на блюдце.

— Но ведь это не ты, Мик?

— Нет, конечно. Просто мы катались по Байрон-стрит. Фил Эдвардс сказал, что это ихнего Ронни мотоцикл.

Мистер Уолш так разозлился на Мика, что, казалось, вот-вот бросится на сына.

— Ты болван! Ты что, совсем ничего не соображаешь?

— Фил сказал, что Ронни выиграл на бегах и купил его.

— Ах, скажите! И ты поверил! Захотел покататься на мотоцикле — бери свой, вон он в гараже валяется. Чтобы нам голову не ломать, на чем ты разъезжаешь.

— Ладно. Вот только починю.

Миссис Уолш посмотрела на каминные часы.

— Иди, Фрэнк, на работу опоздаешь.

— Я и так уже опоздал.

Проходя мимо Мика, он поднял руку, будто хотел ударить его по голове. Правда, это он скорее для порядка, и, хотя Мик быстро втянул голову в плечи, он уже знал, что гроза миновала.

Мистер Уолш прошел на кухню, взял со стола бутерброды и флягу и так яростно хлопнул дверью, что стекла задрожали и чай в чашке миссис Уолш пошел рябью.

Мик снова принялся за свою писанину, а миссис Уолш взяла тарелку с диванного валика и отправила в рот картошку. Пожевала с отвращением и положила вилку.

— Ледяная. Только этого не хватало. Осталась без ужина.

Джулия попробовала картошку, но и ей она не понравилась. Миссис Уолш поднялась, соскребла вилкой остатки еды с тарелки и бросила в камин.

— Пойди завари мне чаю, Джулия! Доконали меня сегодня.

Джулия отнесла грязную тарелку и остывший чай на кухню, поставила на плиту чайник. Не отрывая глаз от письма, Мик спросил:

— В слове «объявление» после твердого знака — «е»? Все время забываю.

— Не знаю. Но в слове «надоело» оно есть. Можешь не сомневаться.

Мик посмотрел на мать: она вовсе не шутила. Миссис Уолш говорила абсолютно серьезно. В полном изнеможении она сидела, положив голову на руку, и глядела, как в огне шипит и пузырится ее ужин.