Барри Хайнс - Пустельга для отрока. Взгляды и улыбки

Из-под перекосившегося шезлонга в углу гаража доносились прерывистые, резкие, тонкие звуки транзистора. Точно собака отчаянно выла, забившись в свою конуру.

Мик шел по Хай-стрит в центре города, когда мимо него проехала полицейская машина и остановилась возле стайки ребят у входа в магазин грампластинок. Двое полицейских вышли из машины и заговорили с ними, и, хотя Мик был слишком далеко и не расслышал слов, судя по всему, полицейские их разгоняли. Ребята упирались, не желали расходиться, пока полицейский не заграбастал одного и не запихнул в машину.

Мик перешел на другую сторону, не доходя до места происшествия. Он знал, что они и ни в чем не повинного прохожего могут сцапать; у него и так голова идет кругом, не хватало еще под суд попасть.

Он остановился, посмотрел на себя в витрину кондитерского магазина. Ну и видик! Волосы сальные. Носок правой кеды сбит, джинсы в краске, такое впечатление, что он нарочно, для фасона их заляпал. Надо было помыться и переодеться, а он помчался сломя голову! Но теперь уже поздно, он почти у цели.

Еще не дойдя до магазина, он понял — там что-то не так. На тротуаре не выставлены образцы обуви. Может, продавцы решили, что дождь собирается, и убрали ее? Мик ускорил шаг, соображая, какой сегодня день недели: когда не работаешь, все дни как две капли воды. Свет в магазине был погашен. Мик подошел к стеклянным дверям, заглянул внутрь и, хотя уже понял, что магазин закрыт, все-таки подергал ручку. Сегодня он только до обеда открыт, но Мика настолько выбило из колеи письмо, что он совсем забыл про это. Он толкнул дверь ногой, повернулся и огляделся по сторонам, раздумывая, что теперь делать.

Крупные капли дождя били по мостовой. Мик посмотрел на небо. Оно было светлое, но вдали, над заводами, собирались тучи, темно-серые, словно выходной костюм отца. Он пересчитал деньги. Хватит только на чашку чаю или на автобус. Домой ехать еще рано. Он терпеть не мог торчать дома после обеда: смотреть по телеку скачки или дремать на диване.

Дождь, похоже, зарядил надолго. Мокрые пятнышки на тротуаре сливались в темные бесформенные потеки, но ему не хотелось возвращаться домой; он поднял воротник, наклонил голову и потрусил к автобусной остановке.

Выскочив из автобуса, Мик побежал через пустырь к муниципальным домам, вытянувшимся вдалеке. Промчался по мотоциклетной дорожке (после того происшествия с полицией он больше не катался здесь на мотоцикле), потом по плотно убитому грунту, мимо мусорных куч, глубоких луж, мимо старых матрасов и детских колясок без колес. От забора, который раньше тянулся вдоль огородов и отделял дома от пустыря с тыла, остались лишь бетонные опоры; Мик пробежал напрямик через лужайку и вошел к Филу с черного хода.

Из гостиной ему навстречу выбежала нечистопородная овчарка и принялась лаять. Фил прикрикнул на нее, пригрозил наказать, только после этого собака с неохотой отступила (хотя и продолжала рычать) и пропустила Мика через кухню в комнату. Фил сидел за столом и играл в карты с Шоном и Энди, а Стив на диване листал порнографические журналы. Когда собака проходила мимо, Фил брыкнул ногой, норовя ее пнуть, но овчарка, ловко увернувшись, невозмутимо возвратилась на свое место у камина. Проигрыватель наяривал вовсю, и, если бы соседи постучали в стенку, требуя немедленно приглушить звук, их никто бы даже не услышал. Мик подошел к камину и протянул руки — погреть у огня, собака при его приближении подняла голову с коврика и снова зарычала. Мик тотчас же ретировался на диван, и Стив вручил ему журнал.

— На, посмотри, это Шон принес. Говорит, нашел на шкафу в отцовой спальне.

Мик глянул на обложку и прочитал заголовок.

— «Больше сорока»! Нипочем бы не подумал, что она такая старуха.

Стив ткнул пальцем в грудь девицы.

— Это размер груди, дуралей, а не ее возраст.

Мик усмехнулся и принялся листать страницы.

— А я решил, что это новый журнал про голых пенсионерок.

Стив время от времени перелистывал страницу назад, изучая картинки.

— Господи, ты только глянь! У этой грудь, наверное, тонну весит. Спорю, когда она из дому выходит, то катит их на тележке.

Фил тасовал карты.

— Сыграем, а, Мик?

— Не знаю, у меня денег почти что нет.

— А у нас?

Шон пересчитал лежавшую перед ним мелочь. Много времени ему на это не потребовалось.

— Состояние просаживаю! Видно, сегодня мне не светит где-нибудь рюмочку пропустить.

Энди сложил свои монетки пирамидкой. Она такая маленькая, что не рухнет, это уж точно.

— Состояние! Да если все наши деньги сложить, и то на выпивку не хватит.

Они посмотрели на кучки монет, прикидывая, и спорить не стали. Мик отдал журнал Стиву и поднялся.

— Раз уж ты встал, — попросил Фил, — подбросил бы угля в огонь, а, Мик?

Корзинка с углем стояла на коврике, возле спящей собаки.

Мик обошел стол и сел.

— Оно, конечно, можно. Но по мне, лучше уж пусть кое-что у меня отмерзнет, чем собака отгрызет.

— Да ты что! Она тебя не тронет.

— Я просто не доставлю ей такого удовольствия.

— На, снимай, ублюдок ленивый.

Фил положил колоду на стол перед Миком. Карты были до того старые и засаленные, что, когда Мик попытался снять карту, в руках у него оказалась вся колода. Она рассыпалась над столом и разлетелась в разные стороны, точно раскрывшиеся мехи гармошки.

Нарушая правила игры, Фил собрал карты и начал их раздавать, а Мик принялся рыться в карманах. Все, даже Фил, сдававший карты, с интересом следили за ним. Но недолго. Мик выложил деньги — монетки того же цвета, что и у ребят. Серебра совсем не было.

Играли в брэг [13] Старинная карточная игра типа покера. , в три карты. Пока ребята изучали свои карты, Шон потянулся через стол за сигаретами Фила.

— Закурим?

Фил хлопнул рукой по столу, точно муху ловил, но опоздал.

— Эй, поосторожней, глаза завидущие! Ты уже две выкурил.

— Ну и что? Можно подумать, ты их покупал.

Шон закурил, и они начали играть. Энди сложил свои карты, не объявив взятки. Мик дважды пасовал, но ребята знали — в картах он слабак, да и пасовал он вяло, поэтому, когда он проиграл все три карты, никто не удивился. Фил и Шон вели себя так, точно решили выиграть во что бы то ни стало. Они бросили монетки на середину стола, давая понять, что заранее рассчитывают на выигрыш. Но без денег особо не разгуляешься; когда ставка увеличилась еще на несколько полпенсовиков, Фил подал Шону знак, и они раскрыли карты. У Фила оказались две десятки, у Шона — шестерка, семерка и восьмерка. Шон сгреб монетки. Выигрыш был мизерный, и, пока остальные делали ход, он успел сосчитать его.

— Черт побери, шесть с половиной за такие карты!

Стив, сидевший на диванчике, показал ребятам фотографию в журнале.