Барри Хайнс - Пустельга для отрока. Взгляды и улыбки

Сердито хмурясь, она подравнивала ножницами волосы над ушами.

Мик сидел не шелохнувшись, пока мать не перешла на более безопасный участок. Явиться на собеседование в царапинах и синяках еще куда ни шло, но с забинтованным ухом… Нет, это уж слишком.

— Я скажу им, что играл в футбол и меня маленько разукрасили. Хотел, дескать, отбить мяч головой, а мне в физиономию башмаком засадили.

— Хоть бы только это не испортило все дело.

— Почему? Эй, поаккуратнее!

Он увидел в зеркальце, что на голове появилась плешинка. Неужели и впрямь плешинка? Он начал прикрывать ее длинными прядями, но мать схватила его за руки, резко повернула к себе лицом.

— Тихо сиди, слышишь?

— А может, так даже лучше.

Мик крутил зеркальце, выискивая самые страшные ссадины.

— Они решат, что я смелый парень. И что у меня есть характер. В школе нам все время твердили: главное — характер.

— Скорее они решат, что ты хулиган.

— Или арестант, если ты меня еще больше обкорнаешь.

— Хватит причитать, слышишь? Ты должен прилично выглядеть. Нельзя же идти на собеседование с патлами до плеч.

— Подумаешь, невелика важность — какой длины у человека волосы.

— Может, и так. Но ты должен сделать все от тебя зависящее. Зачем судьбу-то искушать.

Дверь в кухню открылась, и мистер Уолш внес в гостиную корзинку угля. Миссис Уолш перестала стричь Мика и пропустила отца к камину; Мик решил воспользоваться паузой и улизнуть, он поднялся, снял с плеч полотенце.

— Ты чего? Я еще не кончила.

— Это ты так считаешь. Возьми тогда уж у отца бритву, вернее будет.

Мистер Уолш подбросил топлива в камин и посмотрел на сына.

— По мне, как было, так и осталось.

— Ты что! Она столько волос настригла, ими можно диван набить!

Мик обтер шею полотенцем и побежал наверх помыться и переодеться. Миссис Уолш собрала волосы с ковра. На ковре они казались темнее, чем были на самом деле. Мать подняла длинную прядь и несколько минут нежно перебирала ее, потом бросила вместе с остальными в огонь.

Когда Мик спустился в гостиную, огонь в камине полыхал, языки пламени лизали стенки топки, сверкая, будто стальные ленты. Мик был в новеньких брюках, выходном пиджаке, который мать почистила и отгладила. Он вымыл голову, надел чистую рубашку и галстук, но миссис Уолш все равно была недовольна.

— Посмотри-ка на пиджак, Мик.

Мик подчинился. Даже под мышки себе заглянул, попытался на спину посмотреть, не понимая, о чем это она говорит.

— В чем дело?

— Для экзамена он не совсем подходит.

Мик еще раз оглядел себя. Но опять ничего не увидел.

— Да в чем дело?

— Слишком яркий. Да еще в клетку. Прямо солист из «Беано» [12] Популярная рок-группа. .

— У тебя просто старомодный вкус, вот и все.

Мистер Уолш, сидевший в кресле, отложил журнал по садоводству и посмотрел на сына.

— Да и там, куда ты собрался, тоже все старомодные.

Отец встал и вышел в прихожую. Слышно было, как он поднялся к себе наверх, скрипнули половицы — это отец ходил по комнате. Вернулся он с темно-серым костюмом на плечиках.

— Вот, примерь.

Мик усмехнулся. Неплохая шутка, а то старик последнее время такой угрюмый ходит. Хорошо хоть сейчас немного ожил. Может, на работе что-то переменилось? Может, его все-таки не переводят на неполный рабочий день?

Но отец по-прежнему стоял, держа вешалку с костюмом. Шутка затянулась. И вдруг Мик понял: а ведь он не шутит. Неужели отец всерьез предлагает надеть ему свой костюм? Мик подождал немного. Точно! Отец не шутит!

— Ты что?

— Для работы то, что надо, если он тебе подойдет.

— Да уж, в самый раз для викария.

— Костюм почти новый. После свадьбы Линды я его вроде бы ни разу не надевал.

Отец снял пиджак с плечиков и протянул Мику. Тот отпрянул, будто ему предлагали какую-то гадость.

— Умру не надену.

— Только попробуй, примерь. Он же не кусается.

Мик посмотрел на мать, ожидая поддержки, но та молчала. Понимая, что родители не успокоятся, пока он не уступит, Мик нехотя снял свой пиджак и надел отцовский. Оглядел себя. Рукава почти закрывают пальцы. (Увидев торчащие из-под рукава кончики пальцев, Мик впервые заметил уродливые, обгрызенные ногти.) Плечи свисали, пиджак был настолько велик ему, что в него можно было еще засунуть фонарный столб. Даже мама посмотрела на него с сомнением.

— Не знаю, что и сказать. Примерь-ка брюки, Мик.

— Тут и говорить нечего. Да вы что, ослепли? Вид у меня просто идиотский.

Мистер Уолш снял брюки с вешалки, протянул Мику. На брюках от вешалки пролегла складка.

— Ну-ка, примерь. Это всего одна минута.

Мик вырвал у отца брюки и зашел за диван, чтобы переодеться. Смех, да и только, — спинка дивана доходила ему как раз до зада. Едва он начал натягивать штаны, сразу стало ясно — он в них утонет, а когда он вышел на середину комнаты, всем показалось: в них запросто можно поместить мешок картошки, а если их разгладить, они совсем закроют ботинки. Он смахивал на человека, демонстрировавшего после похудания результаты годичной диеты.

Мик вытянул руки и оглядел себя с каким-то восторженным ужасом.

— Господи Иисусе, да в нем даже панк не решится выйти из дому!

Миссис Уолш явно заколебалась.

— Просто тебе непривычно. Может, чуть-чуть подтянуть брюки и надеть свитер…

Мистер Уолш воспринял реакцию сына как личное оскорбление.

— Во всяком случае, костюм этот больше подходит, чем твой наряд.

— Подходит для цирка. Представляю, что скажут ребята, если увидят меня в таком виде!.. — Об этом даже и помыслить страшно. — Мне придется уехать отсюда навсегда. Я никогда не осмелюсь показаться им на глаза.

Когда Мик поднялся по ступенькам административного корпуса фирмы «Аттли энд Парсонс», на нем был его собственный костюм. Он стоял, пытаясь понять, где же здесь дверные ручки, и в это время автоматические стеклянные двери открылись; Мик вошел в вестибюль в надежде, что никто не заметил, как он глазел на дверь. Пол в холле был устлан полосатым ковром, и на каждой полосе выткано название фирмы. Читаешь все эти слова, протянувшиеся из одного конца холла в другой, и такое ощущение, будто в поезде едешь. Мик огляделся. В одном конце столик с креслами, в глубине у лестницы — цветные горшки и абстракционистские металлические скульптуры.

Мик подошел к окошку регистратуры и нажал кнопку. После небольшой паузы за темным стеклом будто солнце взошло. Окошко открылось, и перед Миком предстала девушка в оранжевом платье.

— Чем могу быть полезной?

— Я пришел на собеседование, которое проводят для тех, кто хочет поступить сюда учеником механика.

— Ваша фамилия?

— Уолш Майкл.

Она поискала его фамилию в списке, пометила галочкой. Мик наклонился вперед — посмотреть, сколько человек в списке, но столик по ту сторону окошка был слишком низкий. Позади секретарши за письменным столом сидела другая девушка, печатала на машинке. Возле машинки лежал раскрытый журнал, а рядом — надкусанное яблоко. Блузка девушки была того же цвета, что и яблоко.