Мариана Фриджени - Лудовико по прозванию Мавр

Джан Галеаццо был привлекательным юношей. Вьющиеся белокурые локоны обрамляли открытое честное лицо. В общении он был вежлив и предупредителен. Он вдохновлял музу поэта Бернардо Беллинчони.

В ноябре 1488 года в Неаполь из Милана прибыла пестрая толпа придворных, с тем чтобы доставить желанную невесту Джану Галеаццо. Среди придворных были Эрмете, младший брат герцога, Джованни Франческо Сансеверино, кондотьер, и четыреста пятьдесят дворян. На своем пути в Неаполь караван останавливался в Генуе, Ливорно, Остии, вызывая изрядное любопытство толпы. Посланники миланского двора имели лишь одно поручение: передать невесте, когда они встретятся с ней в Неаполе, что герцог сгорает от радостного нетерпения поскорее ее увидеть, ибо, как выразился сам Джан Галеаццо, «в любовь я вложил всю свою душу».

— Мы сделали все, что в человеческих силах, лишь бы это бракосочетание принесло молодым счастье, — гордо высказался о предстоящем событии Лудовико Мавр.

В самом деле, брачный контракт, подписанный 22 декабря, был чрезвычайно удачным. Неаполитанский король давал за Изабеллой 100 тысяч золотых дукатов — 80 тысяч наличными и 20 тысяч с рассрочкой платежа в течение следующего года. Великолепные бальные платья, золотые украшения, слитки драгоценных металлов, самоцветы были отправлены в Милан вместе с очаровательной представительницей арагонского дома. Изобилие даров поразило воображение современников. То была, пожалуй, самая пышная свадьба даже по меркам эпохи расточительства.

Внушительная свита сопровождала прекрасную Изабеллу на пути в Милан. Правда, невеста чуть-чуть осунулась, «выплакав все глаза», горюя о смерти недавно скончавшейся матери. В Генуе 7 февраля 1489 года она наконец встретилась с нетерпеливым женихом и его дядей, Лудовико.

— Поистине сказочная красота! — воскликнул Мавр, протянув ей навстречу руки.

Свадебный кортеж ненадолго задержался в Аббьятеграссо, где Бона обняла невестку. Но сердце этой женщины сжималось от горьких предчувствий. Затем на особом, празднично украшенном корабле — бучинторо — молодожены прибыли в Милан. Народ с ликованием приветствовал их на улицах и площадях города. Бучинторо медленно причалил к набережной Сан-Кристофоро близ Тисинских ворот. Весь город был пышно украшен. Замок напоминал жилище сказочных королей. Из окон и с балконов свешивались ярко-голубые полотнища, увитые причудливыми гирляндами из лавра и мирта.

Бьянка Мария, блистательная сестра герцога, обняла невестку и препроводила ее в апартаменты, специально подготовленные для новобрачной. На следующий день весь Милан с раннего утра уже был на Соборной площади, чтобы засвидетельствовать свою любовь и преданность жениху и невесте, получившим благословение епископа и совершившим обмен обручальными кольцами.

Но вскоре мрачные тучи застлали горизонт семейного счастья молодоженов. Герцог все более нервничал, неожиданно лицо его покрывала мертвенная бледность. Он почувствовал себя в опасности. Здоровье его было хрупким. Язвенная болезнь, подорвавшая его силы в 1483 году, не проходила. Он был приговорен соблюдать строжайшую диету. Два дня продолжался свадебный пир при дворе Сфорца. Герцог почувствовал себя скверно к исходу второго дня. Лудовико пришлось прекратить балы и банкеты. И было ему ужасно больно и грустно видеть своего любимого племянника, сидевшего за столом со страдальческим выражением лица. Невеста тоже с каждым часом чувствовала себя все хуже.

Многие полагали, что счастливо исполняемый супружеский долг придаст сил герцогу. Однако куртизаны заметили, что с каждым днем он страдал все больше. В поведении герцога обозначилась какая-то нотка неуверенности. Он бесцельно бродил по опустевшим залам замка и к месту и не к месту осыпал своего дядю благодарностями за то, что тот взвалил на себя тяжкое бремя власти.

— Обязанности правителя угнетают меня, — повторял он, виновато оглядывая окружающих.

Скорее всего, однако, причина была в другом. 31 декабря 1489 года посол Феррары в срочном донесении сообщил своему государю о слухах, распространившихся в Милане: молодые все так же невинны и непорочны, какими были до брака. Посол добавил, что, «как это ни странно, брак до сих пор не может считаться свершившимся фактом».

Вся в слезах, Изабелла отправила полное горечи письмо своему отцу. Ее жених, жаловалась она, который уверял, что любит ее до самозабвения, вот уже десять месяцев отказывается приходить к ней в опочивальню. «Он не ищет моей близости, не возжелал меня как женщину, не знаю, что и делать!» — писала расстроенная Изабелла.

— Ты ведешь себя недостойно мужчины. Я еще мог представить, что ты будешь слабым государственным деятелем. Но мне и в голову не могло прийти, что ты не в силах справиться с девственницей! — возмутился Лудовико Мавр.

Он только что получил возмущенное письмо от неаполитанского короля. Джан Галеаццо был тотчас вызван к дяде, и от герцога потребовали ответа в присутствии наиболее авторитетных лиц города.

— Или ты не знаешь, что отказ исполнять супружеский долг — это смертный грех? Ты отказываешься лечь в постель со столь прекрасной девушкой, как Изабелла? Как же ты до сих пор еще не сгорел со стыда? Если не исполнишь своего долга, то мы будем вынуждены отправить Изабеллу к отцу, а вместе с ней и сто тысяч золотых дукатов!

Вся Европа обсуждала тогда этот ужасный скандал. Все только и говорили об отсутствии мужской силы у миланского герцога. Все жалели униженную юную Изабеллу. Мавр был вне себя от бешенства, потому что альковная история обросла чудовищными слухами. Болтали, будто он сам, Лудовико, потерял голову от прелестей невесты герцога и стал домогаться ее любви. Иные утверждали, что Изабелла уже стала наложницей Мавра. Вот почему, объясняли они непонятливым, Джан Галеаццо не пожелал прикоснуться к невесте. По другим слухам, Изабелла отказала Мавру и будто бы даже угрожала покончить с собой, если, не приведи Господь, он войдет к ней в опочивальню.

«Я сама слышала, — передавали будто бы сказанные Изабеллой слова, — как при въезде в Милан толпа выкрикивала здравицы в честь тебя, Мавр, и никто не воскликнул: «Да здравствует Галеаццо!», никто не осмелился крикнуть: «Да здравствует Изабелла!» Но я тебя не боюсь и не подчинюсь твоим домогательствам. Я не такая, как все, и не уступлю тебе!»

Обстановка, надо сказать, сложилась странная при миланском дворе. На грани гротеска, чуть ли не в стиле Боккаччо. Во дворец стали даже приглашать миланских гетер, чтобы они пробудили чувства молодого герцога. Опытные наложницы как могли соблазняли юношу. Добившись своего и разгорячив его как следует, подталкивали на супружеское ложе. Но пламя тотчас же угасало. Тогда было решено, что следует отвлечь герцога от мрачных мыслей. В замке чуть ли не ежедневно стали устраивать зрелища одно великолепнее другого. Более других современникам врезалось в память представление под соблазнительным названием «Райская жизнь». Это была «музыкальная опера», исполненная 13 января 1490 года в самом просторном, Зеленом, зале замка. Сценография, декорации и режиссура принадлежали Леонардо да Винчи. Сцена изображала библейский Рай, семь планет олицетворяли самые прекрасные юноши и девушки герцогства. Герцог был одет в драгоценный парчовый костюм с изысканным золотым шитьем. Берет его украшал алмаз величиной с орех. На молодой герцогине тоже было бальное платье из парчи, и ожерелье из самых крупных жемчужин украшало ее голову. Лудовико исподтишка внимательно наблюдал за тем, как менялось выражение лица молодых. Кажется, они наконец улыбнулись друг другу. Опера удалась на славу. Но и в эту ночь Изабелла не потеряла своей девственности.