Мариана Фриджени - Лудовико по прозванию Мавр

К тому времени Галеаццо уже был наслышан о красоте Боны Савойской, свояченицы французского короля. Подобная партия имела бы огромное стратегическое значение. Кроме того, речь шла об известной красавице. Галеаццо, сжигаемый плотскими страстями, свойственными всем мужчинам рода Сфорца, думал не столько о Политическом смысле этого брака, сколько о красоте невесты. Желая обеспечить брак, он направил ко французскому двору, где находилась невеста, своего побочного брата Тристана и придворного художника Дзанетто Бугатти. Последнему было дано поручение запечатлеть на портрете красоту юной девы.

В начале марта 1468 года Бугатти возвратился в Милан с готовым портретом. Не без трепета снял Галеаццо с картины покров. И вот взрыв радостных чувств. Галеаццо в восторге от ясного чела невесты, от живого взора ее светлых глаз, от шаловливой улыбки, спрятанной где-то в уголках коралловых губ, от пышной высокой груди. Матери, которой Галеаццо поклялся, что в том случае, если портрет ему не понравится, он попросит ее вынести окончательное суждение, он пишет радостное письмо: «На мой вкус, она не просто хороша — она великолепна!»

Тристан, которому исполнилось сорок восемь лет, так же как и все Сфорца, пребывал в плену плотских чувств. Хотя многие давно обратили внимание на то, что особой благосклонностью этого Сфорца пользуются молодые пажи. Тристан тоже в восторге от знакомства с невестой Галеаццо. 23 марта, уже дважды встретившись с принцессой, он сообщил своему сводному брату: «Мне представляется, что эта девица не только хороша собой, но и самою природой предназначена для рождения потомства. Черты ее лица пропорциональны, глаза ничем не замутнены и широко глядят на мир, нос правильной формы, рот изящен, шея великолепна, зубы белы и крепки, кожа рук нежна. К тому же она обладает приятнейшими манерами и умеет вести себя в свете».

Итак, суждения насчет невесты, которой выпала судьба стать первой синьорой Милана, были единодушными и благосклонными: девушка хороша собой. Она обладает той чувственностью, которая заставляет трепетать всех мужчин Сфорца.

Ликующее эхо праздничных фанфар разносится в гулком дворе замка Амбуаз во Франции, где 10 мая 1468 года с огромной пышностью празднуется помолвка. В этой заочной свадьбе Тристан исполняет роль жениха. Радость его неописуема. Вот Бона на пороге церкви. На ней роскошный подвенечный наряд, весь усыпанный драгоценными камнями. Золотые волосы, струясь, ниспадают на точеные плечи, пламенеют щеки. Вся она олицетворение юности, пышущей здоровьем красоты. Вот Бона перешагнула через порог. Под руку ведет ее сам король Франции — Людовик XI. Они шагнули навстречу Тристану, и заочное венчание, по правилам того времени, началось. Бона должна поцеловать человека, играющего роль жениха. Она поцеловала его «с превеликим удовольствием», как позднее вспоминал Тристан. По тем же правилам, мужчина в роли жениха должен был коснуться обнаженной ногой ноги невесты и возлежать с нею на брачном ложе — правда, на известном расстоянии и поверх покрывала. Тристан во всех подробностях описал этот эпизод в своем письме к брату. Тот не замедлил ответить ему в саркастическом тоне: «Не сомневаемся, что Вы повели бы себя столь же добропорядочно, как, впрочем, и подобает брату, даже если бы оказались с невестой под покрывалом». При этом Галеаццо не преминул съязвить, что вряд ли сводный брат повел бы себя так же целомудренно, окажись под покрывалом какой-нибудь юный эфеб.

По завершении обряда венчания Бона села на корабль в одном из портов Прованса. Путь ее лежал в Геную, оттуда — в Милан.

Прибытие в Италию новой герцогини было подготовлено с особенной тщательностью. Представители дома Сфорца встретили ее на пристани. Прием был оказан самый достойный. В обычаи ломбардийского двора входило гостеприимство — предлог, чтобы продемонстрировать свое собственное великолепие. В порту гостью ждала огромная галера. Пятнадцать роскошных кают, триста человек свиты — «малый двор», который должен был препроводить Бону в Милан. Кроме того, восемь других кораблей сопровождали адмиральскую галеру, на борту которой совершала свое путешествие герцогиня.

Ожидание в порту продолжалось несколько дней. Бурное море воспрепятствовало своевременному прибытию Боны, задержавшейся в Сан-Ремо — правда, ненадолго. Море успокоилось, и Бона продолжила путешествие.

В Генуе среди встречавших был также Лудовико Мавр. Он с трудом переносил свое подчиненное положение, которое было предписано ему протоколом. В глубине души он испытывал сильную зависть к своему брату: предстоящий брак обещал был счастливым. Еще бы, в жены Галеаццо досталась благородная и красивая женщина; Мавр воспринял это как личное оскорбление. Сам он был вынужден довольствоваться объятиями служанок, пойманных в темных коридорах. Сжав зубы, ждал он прибытия корабля, притворившись, что, как и все, несказанно рад предстоящему событию. Лудовико обладал силой воли.

Наконец огромный французский корабль причалил. Вот и сама герцогиня спускается по трапу на генуэзский берег. Копна золотых волос сияет в лучах италийского солнца. Пышную грудь плотно обтягивает богатое шелковое платье. На лице блуждает счастливая улыбка. На правах родственника Лудовико первым горячо обнял герцогиню, страстно поцеловал ее в горячие, пламенеющие уста.

Куртизаны понимающе переглянулись: кровь мужчин из рода Сфорца дает о себе знать при любых обстоятельствах.

Летописец в восторженных словах описал невесту: «Шея и грудь ее прелесть как хороши! Талия ее узка и перехвачена поясом, пряжки которого не застегнуты наглухо, как принято у нас, а полураскрыты».

Впечатление, произведенное новой герцогиней на своих подданных, было сильным. Джованни Борромео написал герцогу: «Она столь хороша, что не хватает слов, чтобы передать чувство, которое охватывает всякого, кто сподобился лицезреть ее. Среди прочих неподражаемых ее достоинств следует упомянуть прежде всего четыре самые привлекательные черты, превосходящие всякое ожидание: это рот, очертание которого невозможно с чем бы то ни было сравнить, это овал и черты ее лица, это ее точеная шея и, наконец, нежные руки».

Галеаццо не в силах ждать. Подобные описания возбудили его вожделение до предела. Образ суженой волнует его; и герцог дает волю самым необузданным фантазиям. Как человек порывистый, он не в состоянии удержать себя в рамках приличия.

Не дожидаясь прибытия кортежа в Милан, он бросился невесте навстречу. 2 июля в Нови он наконец увидел ее… Самый удобный и красивый из окрестных замков — замок Виджевано. Именно здесь задумал он вкусить прелестей своей жены: «Замок столь удобен и расположен столь близко от дороги, что именно там нам было суждено соединиться с Боной, чтобы испытать все наслаждения супружеской жизни».