Эжен Ионеско - Между жизнью и сновидением [Собрание сочинений: Пьесы. Роман. Эссе]

Шуберт (с легким интересом) . Да нет. Не знал.

Полицейский. В таком случае откуда вы знаете, что их фамилия пишется с двумя «эль»?

Шуберт (весьма озадаченный) . В самом деле… откуда?.. Откуда я знаю?.. Откуда знаю?.. Не знаю, откуда знаю!

Мадлена (Шуберту), Ты невозможен! Ответь же. Когда мы вдвоем, ты за словом в карман не лезешь. Рта не закрываешь, говоришь, ворчишь, а то и покрикиваешь. (Полицейскому,) Вы его не знаете, а между прочим, в семейной жизни он вовсе не такой тихоня, как кажется.

Полицейский. Приму к сведению.

Мадлена (полицейскому) . Но я его все-таки люблю. Как-никак он мне муж. (Шуберту.) Так что же, в конце концов, знали мы Малло или нет? Ну? Постарайся вспомнить…

Шуберт (пытается вспомнить, но, к вящему неудовольствию Мадлены, безуспешно. Полицейский между тем сохраняет полное спокойствие) . Не могу вспомнить! Знал я их или нет — не помню!

Полицейский (Мадлене) . Снимите с него галстук, мадам, он, верно, его стесняет. Так дело пойдет лучше.

Шуберт (полицейскому) . Благодарю за заботу, мсье. (Мадлене, которая снимает с него галстук.) Спасибо, Мадлена.

Полицейский (Мадлене) . Пояс и шнурки снимите тоже!

Мадлена снимает с Шуберта пояс и шнурки .

Шуберт (полицейскому) . Действительно, все это меня только стесняло. Вы так любезны, мсье.

Полицейский (Шуберту) . Ну?

Мадлена (Шуберту) . Ну?

Шуберт. Мне легче дышать. Свободнее думается. Но вспомнить все равно не могу.

Полицейский (Шуберту) . Послушайте, милейший, вы ведь не ребенок.

Мадлена (Шуберту) . Послушай, ты ведь не ребенок. Слышишь, что тебе говорят? Просто не знаю, что с тобой делать!

Полицейский (Мадлене, раскачиваясь на стуле). Принесите-ка мне кофейку.

Мадлена. С удовольствием, мсье. Сейчас приготовлю. Осторожнее, не раскачивайтесь так, упадете.

Полицейский (продолжая раскачиваться) . Не беспокойтесь, Мадлена. (Шуберту, с двусмысленной улыбкой.) Ведь ее зовут Мадленой? (Мадлене.) Не беспокойтесь, Мадлена, я знаю, что делаю. Кофе покрепче да послаще!

Мадлена. Сахару три кусочка?

Полицейский. Двенадцать! И большую рюмку кальвадоса.

Мадлена. Сию минуточку, мсье.

Мадлена выходит через левую дверь. Вскоре за кулисами раздается треск кофейной мельницы, сначала очень сильный, почти заглушающий голоса полицейского и Шуберта, потом все слабее .

Шуберт. Так, значит, вы тоже убежденный сторонник принципа бездействия в политике и в мистике? Я счастлив, что и в искусстве наши взгляды совпадают: ведь вы поддерживаете театральную революцию!

Полицейский. Сейчас не об этом речь. (Достает из кармана фотографию, протягивает ее Шуберту.) Взгляни на карточку, может, это освежит твои воспоминания. Это Малло? (Тон его становится все резче.) Малло или нет?

В это время прожектор должен высветить на левом конце авансцены большой портрет, которого до этого не было видно; на нем изображен мужчина, которого описывает Шуберт, рассматривая фотографию. Актеры, разумеется, не обращают внимания на освещенный портрет, для них он не существует. Портрет можно с успехом заменить актером подходящей внешности, неподвижно стоящим на левом краю авансцены. Можно и совместить одно с другим, так чтобы на одном конце был портрет, а на другом стоял человек .

Шуберт (после паузы, во время которой он разглядывал фотографию) . Мужчина лет пятидесяти… так. Давно не бритый… На груди нашивка с номером… пятьдесят восемь тысяч шестьсот четырнадцать… пятьдесят восемь тысяч шестьсот четырнадцать…

Прожектор гаснет, портрет (или актер) исчезает с авансцены .

Полицейский. Ну что, Малло или нет? Я, кажется, тебя не торопил.

Шуберт (после новой паузы) . Видите ли, господин инспектор, я…

Полицейский. Старший инспектор!

Шуберт. Простите. Видите ли, господин старший инспектор, я не могу сказать точно. Он тут без галстука, с растерзанным воротником, лицо избитое, опухшее, трудно узнать… Мне все же кажется, да, мне кажется, что это, скорее всего, он… да… наверное, он…

Полицейский. Когда ты с ним познакомился и что он тебе говорил?

Шуберт (опускаясь в кресло) . Извините, господин старший инспектор, я так устал!..

Полицейский. Я спрашиваю, когда ты с ним познакомился и что он тебе говорил?

Шуберт. Когда я с ним познакомился? (Обхватывает голову руками.) Что он мне говорил? Что он мне говорил? Что же он мне говорил?

Полицейский. Отвечай!

Шуберт. Что он мне говорил?.. Что он мне… Но когда же я с ним познакомился?.. Когда я его видел в первый раз? И когда в последний?

Полицейский. Это я должен у тебя спрашивать.

Шуберт. Где это было? Где?.. Где?.. Дома, когда я был маленьким?.. В саду?.. В школе… В армии… У него на свадьбе?.. Или у меня на свадьбе?.. Может, я был его свидетелем? Или он был моим свидетелем?.. Нет.

Полицейский. Так ты не хочешь вспомнить?

Шуберт. Не могу… Впрочем, что-то, кажется, припоминаю… это было давно… где-то на морском берегу… темно, сыро… мрачные скалы… (Поворачивается в сторону двери, через которую вышла Мадлена.) Мадлена! Кофе для господина старшего инспектора!

Мадлена (входя) . Кофе может молоться и без меня.

Шуберт. Но все же ты могла бы последить.

Полицейский (ударяет кулаком по стулу) . Ты очень любезен, но это тебя не касается. Не отвлекайся… Ты говорил: где-то на морском берегу…

Шуберт молчит .

Слышишь меня?

Мадлена (со смешанным чувством страха и восхищения перед властным тоном и жестом полицейского) . Господин старший инспектор спрашивает, слышишь ли ты его? Отвечай же!

Шуберт. Да, мсье.

Полицейский. Ну так давай дальше!

Шуберт. Да, наверное, там я с ним и познакомился. Кажется, мы оба были очень молоды!..

Мадлена скидывает платье и оказывается в другом, с большим декольте. Еще прежде, когда она только вошла, было заметно, что ее походка и даже голос стали несколько иными, теперь же она изменилась до неузнаваемости, и, когда заговаривает, голос ее звучит мелодично и нежно .

Нет, нет, кажется, это было не там…

Полицейский. Не там? Не там! Как вам это понравится! А где же? Верно, в какой-нибудь забегаловке? Пьянчуга! И это женатый человек!

Шуберт. Подумав хорошенько, я прихожу к выводу, что Малло с двумя «эль» где-то в глубине…