Джон Стейнбек - Зима тревоги нашей. Путешествие с Чарли в поисках Америки

— Что празднуем?

— Все! Нам есть чем гордиться!

Не знаю, слышала она про Дэнни Тейлора или нет. Если и слышала, то решила отстранить его от участия в нашем празднике. Само собой, я его тоже не звал, однако он слонялся где-то поблизости. Конечно, позже мне придется пойти и встретиться с ним, но приглашать внутрь его я не стал.

— Можно подумать, премию получила Эллен, — сказала Мэри. — Гордится так, будто сама выиграла конкурс. Погляди, какой торт она испекла! — На вершине высокого белого торта красовалась надпись красными, зелеными, желтыми и синими буквами: «Герой». — На ужин будет жареный цыпленок под соусом и с потрошками и картофельное пюре, несмотря на то что сейчас лето!

— Неплохо, дорогая, неплохо. А где юная знаменитость?

— Знаешь, он изменился. Пошел принять ванну и переодеться к ужину.

— Воистину сегодня день чудес, моя сивилла! Скоро выяснится, что мул произвел на свет жеребенка и в небе появилась новая комета. Ванна перед ужином, подумать только!

— Тебе тоже не мешало бы переодеться. Я припасла бутылку вина, и, хотя торжество у нас чисто семейное, может быть, ты скажешь тост или речь? — Мэри буквально наводнила весь дом ощущением праздника. Неожиданно для себя я помчался наверх мыться, чтобы поскорее примкнуть к веселью.

Проходя мимо комнаты Аллена, я постучал, услышал бурчание и вошел.

Он стоял напротив зеркала, держа в руках ручное зеркальце, и разглядывал свой профиль. Чем-то черным, вероятно тушью Мэри, он нарисовал тонкие усики, подвел брови и загнул кончики кверху, придав им дьявольский изгиб. Когда я вошел, Аллен улыбался своему отражению умудренной, циничной улыбкой. И он надел мой галстук-бабочку в горошек. При виде меня он ничуть не смутился.

— Репетирую номер, — поведал он и опустил зеркальце.

— Сын, в этой суматохе я и не сказал, как сильно тобой горжусь.

— Это… ну, это всего лишь начало.

— Признаться, не думал, что ты сможешь написать хотя бы не хуже нашего президента. И удивлен я не меньше, чем обрадован. Когда ты представишь свое эссе миру?

— В воскресенье, в четыре тридцать, причем по всем каналам. Я полечу в Нью-Йорк. За мной пришлют отдельный самолет.

— Ты хорошо подготовился?

— Выступлю как надо. Это всего лишь начало.

— По мне, так больше похоже на финал, ведь ты вошел в пятерку лучших.

— Передача по всем каналам, — повторил он и принялся стирать усики куском ваты. К своему удивлению, я увидел у него в руках косметичку с тенями, гримом и кольдкремом.

— Столько всего случилось с нами в последнее время. Ты ведь знаешь, я купил магазин?

— Да уж! Я слышал.

— Так что, когда снимем флажки и мишуру, мне понадобится твоя помощь.

— Как это — помощь?

— Я тебе уже говорил, мне понадобится твоя помощь в магазине.

— Ничего не выйдет, — бросил он и принялся разглядывать в зеркальце свои зубы.

— Что значит — не выйдет?

— В паре передач я буду гостем программы, потом телешоу «Угадай, кто я!» и «Таинственный гость». Затем еще новая мозголомная викторина для подростков под названием «Тин-Твистер». Может, даже получится прочесть свой очерк со сцены под музыку. Сам видишь, мне совершенно некогда. — Он выдавил из баллончика какую-то липкую штуку и втер в волосы.

— Значит, с карьерой ты уже определился?

— Как я уже сказал, это только начало.

— Сегодня вечером я не буду спускать с цепи псов войны. Поговорим потом.

— До тебя пытался дозвониться какой-то дядя с «Эн-Би-Си». Наверное, по поводу контракта, ведь я пока несовершеннолетний.

— Как насчет школы, сын мой?

— Кому она нужна, если есть контракт?

Я быстро прикрыл дверь. В ванной я включил холодную воду, выстудил пылающую кожу и плоть, чтобы погасить клокочущую ярость. И вышел, сияя чистотой и благоухая духами Мэри, уже вполне владея собой. Незадолго до ужина Эллен присела на подлокотник моего кресла, потом перекатилась мне на колени и обняла обеими руками.

— Люблю тебя, — сказала она. — Разве не здорово? И разве Аллен не чудо? Он будто для этого и рожден! — И это девочка, которую я считал крайне эгоистичной и склонной к подлостям.

Перед тортом я сказал тост в честь юного героя, пожелал ему удачи и добавил:

— Зима тревоги нашей позади, к нам с солнцем Йорка лето возвратилось!

— Это Шекспир, — узнала Эллен.

— Да, моя глупышка, но из какой пьесы, кто это сказал и когда?

— Откуда мне знать? — буркнул Аллен. — Я же не ботан.

Я помог отнести посуду на кухню. Мэри сияла как ни в чем не бывало.

— Не раздражайся, — сказала она. — Он отыщет верный курс. С ним все будет в порядке. Прошу, будь к нему терпимее.

— Буду, моя непорочная курочка.

— Тебе звонили из Нью-Йорка. Думаю, по поводу Аллена. Разве не здорово, что за ним пришлют самолет? Никак не свыкнусь, что ты владелец магазина. Я знаю… Весь город твердит, что ты станешь мэром!

— Не стану.

— Ну, я слышала это дюжину раз.

— Я заключил сделку, из-за которой не смогу быть мэром. Мне нужно прогуляться, моя дорогая. У меня встреча.

— Боюсь, скоро я пожалею, что ты уже не продавец. Раньше вечера ты проводил дома. Вдруг тебе снова позвонят?

— Подождут.

— Не хотят они ждать. Поздно вернешься?

— Не знаю. Как пойдет.

— Разве не грустно вышло с Дэнни Тейлором? Плащ возьми.

— Конечно.

В холле я надел шляпу и под влиянием порыва прихватил нарваловую трость Старого Шкипера, стоявшую в слоновьей ноге. Позади меня внезапно возникла Эллен.

— С тобой можно?

— Не сегодня.

— Люблю тебя!

Я пристально посмотрел дочери в глаза.

— И я тебя люблю. Принесу тебе сокровищ, есть особые предпочтения?

Она хихикнула.

— Пойдешь с тростью?

— Возьму для самозащиты. — Я сделал выпад, будто закрученная спиралью кость была мечом.

— Надолго уходишь?

— Не очень.

— Зачем тебе трость?

— Для красоты, похвальбы, угрозы, страха, удовлетворения остаточной потребности ходить с оружием в руках.

— Я тебя дождусь. Можно подержать в руках ту розовую штуку?

— Ни за что на свете, мой навозный цветочек!.. Розовую штуку? Ты имеешь в виду талисман? Конечно, можно.

— Что такое талисман?

— Посмотри в словаре. Знаешь, как пишется?

— Та-лес-ман.

— Нет, та-лис-ман.

— Лучше ты скажи!

— Лучше посмотри сама, тогда точно запомнишь.

Она раскинула руки, крепко меня обняла и отпустила.

Вечер был сырой и вязкий, насыщенный влагой воздух достиг консистенции куриного бульона. Вокруг прятавшихся среди густой листвы фонарей на Вязовой улице сияли туманные ореолы.

Мужчина работающий редко видит мир при дневном свете. Неудивительно, что новости и мнения о нем он получает от своей жены. Она знает, что случилось и кто что сказал, но она процеживает все через свою женскую сущность, в связи с чем большинство работающих мужчин видят дневной мир глазами женщин. Ночью же магазин или контора закрываются, и пробуждается к жизни мир мужчины.