Джон Стейнбек - Зима тревоги нашей. Путешествие с Чарли в поисках Америки

— Едва не выкинул его пинком под зад.

— Ого! Таких динозавров, как вы, еще поискать.

— Он сказал, что так делают все.

— Только предлагают не всем. Вам крупно повезло.

— Так нечестно.

— Почему же? Кто в убытке? Разве это противозаконно?

— То есть вы не стали бы отказываться?

— Отказываться?! Да я бы выпрашивал без устали! Вот только в моем деле все лазейки давно перекрыты. Если ты не президент, угодишь в тюрьму буквально за все, что попытаешься выкроить. Не понимаю я вас! Чего менжуетесь? Старина Альфио в убытке не будет, так о чем речь? Вы делаете одолжение поставщику, поставщик делает одолжение вам — хрустящее зеленое одолжение! Не глупите. У вас ведь жена и дети, а семья обходится ой недешево.

— Не пошли бы вы по своим делам…

Джои Морфи с грохотом поставил недопитую колу на прилавок.

— Мистер Хоули… Нет, мистер Итан Аллен Хоули, — холодно поправил себя он. — Если вам взбрело в голову, что я поступил бы противозаконно или склонял к этому вас, то идите-ка вы к черту!

Джои сердито зашагал к заднему входу.

— Я не так выразился! Богом клянусь, Джои, я не это имел в виду! День выдался непростой, то одно, то другое, да и праздник этот жуткий…

Морфи остановился:

— В каком смысле жуткий? Ах да! Понимаю. Еще бы не понять. Вы мне верите?

— Из года в год, с самого детства, и чем дальше, тем хуже… Так и слышится Его возглас: « lama sabachhani» [10] Матфей, 27:46. «А около девятого часа возопил Иисус громким голосом: «Или, Или! лама савахфани? то есть: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?» , и такое в нем одиночество…

— Итан, я вас понимаю. Осталось недолго, Итан, уже недолго. Забудь, что я сказал, ладно?

И в этот момент ударил пожарный колокол, всего один раз.

— Теперь все кончено, — проговорил старина Джои. — Кончено до следующего года. — Он тихонько выскользнул через задний вход и прикрыл за собой дверь.

Итан поднял шторы и снова открыл магазин, но торговля почти замерла: двое детишек забежали за бутылкой молока и буханкой хлеба, мисс Борчер купила на ужин отбивную из молодой баранины и банку горошка. Улицы обезлюдели. В последние полчаса перед шестью, пока Итан готовился к закрытию, не было ни души. Заперев двери и направившись домой, он вспомнил про список продуктов; пришлось вернуться, набрать две большие сумки и снова все закрыть. Ему хотелось прогуляться до набережной и посмотреть, как серые волны накатывают на пристань, вдохнуть запах моря и поболтать с чайками, стоящими клювом к ветру на плавучем причале. Вспомнилось написанное давным-давно восторженное стихотворение какой-то поэтессы, пришедшей в исступление от полета чайки, что скользила на ветру, будто по спирали. Начиналось оно так: «О, вольная птица, куда ты стремишься?» Ответа на этот вопрос поэтесса так и не нашла — впрочем, вряд он был ей вообще нужен.

Тяжелые сумки с продуктами для праздничного стола прогулке отнюдь не способствовали. Итан устало пересек Главную и направился по Вязовой улице к старинному дому семейства Хоули.

Мэри отошла от плиты и забрала у него одну сумку с продуктами.

— Мне столько надо тебе рассказать! Жду не дождусь!

Итан ее поцеловал, и она почувствовала, какие сухие у него губы.

— Случилось что? — спросила она.

— Так, устал.

— У тебя же был трехчасовой перерыв!

— Дел полно.

— Надеюсь, ты не расстроен!

— День сегодня печальный.

— Напротив, день — чудесный! Я тебе такое расскажу!

— Где наши дети?

— Наверху, слушают радио. У них тоже новости!

— Что стряслось на этот раз?

— Почему именно стряслось?

— Не знаю.

— Тебе нездоровится.

— Да в порядке я!

— Мне не терпится рассказать, но сначала давайте поужинаем. Ты ушам своим не поверишь!

Аллен и Мэри-Эллен скатились вниз по лестнице и вбежали в кухню.

— Он дома, — заметили они.

— Пап, у тебя в магазине продается «Пикс»?

— Если ты о хлопьях, то да, конечно, Аллен.

— Принеси нам несколько! У них на коробке маска Микки Мауса, ну, чтобы вырезать.

— Разве ты не староват для масок с Микки Маусом?

— Посылаешь им купон с коробки и десять центов, и тебе приходит такая штука для чревовещания и инструкция к ней. Мы по радио сейчас слышали!

— Расскажи отцу, чем вы хотите заняться, — напомнила Мэри.

— Мы решили принять участие в конкурсе «Почему я люблю Америку»! Первое место — поездка в Вашингтон с родителями, и куча других призов.

— Отлично, — сказал Итан. — Что это такое? Что делать надо?

— Газета Херста! — вскричала Эллен. — Конкурс проводится по всей стране. Пишешь эссе о том, почему ты любишь Америку. Победителей покажут по телевизору!

— Подумаешь, телевидение! — воскликнул Аллен. — Как насчет поездки в Вашингтон, отеля, выступления, встречи с президентом и прочих радостей? Вот это я понимаю!

— А как насчет школы?

— Все будет летом. Победителей объявят четвертого июля.

— Что ж, почему бы и нет. Вы и правда любите Америку или вы любите призы?

— Послушай, отец, — вмешалась Мэри, — не порти им удовольствие!

— Всего лишь хочу отделить хлопья от маски мыши. Они все валят в одну кучу.

— Пап, а откуда бы нам списать?

— Что списать?!

— Ну, там всякие умные штуки, которые сказали другие парни…

— Твой прадед собрал неплохую библиотеку. Книги на чердаке.

— И что там есть?

— Есть речи Линкольна, Дэниела Уэбстера и Генри Клея. Можешь еще посмотреть Генри Торо, Уолта Уитмена или Эмерсона, Марка Твена тоже полистай. Всех найдешь на чердаке.

— Пап, ты их читал?

— Ваш прадед был моим дедом. И иногда он читал мне вслух.

— Поможешь нам с эссе?

— Тогда это будет мое эссе.

— Ладно, — сказал Аллен. — Не забудешь принести «Пикс»? В хлопьях много железа, и все такое.

— Попробую не забыть.

— Можно нам в кино?

— Мы собирались красить пасхальные яйца, — напомнила Мэри. — Они уже варятся. После ужина можете поиграть с ними на террасе.

— А можно мы пойдем на чердак — полистаем книжки?

— Не забудьте потом погасить свет, — кивнула Мэри. — Однажды он горел целую неделю. Итан, это ты забыл его выключить.

Когда дети убежали, Мэри сказала:

— Разве ты не рад, что они собрались участвовать в конкурсе?

— Конечно, если только они займутся этим всерьез.

— Мне не терпится тебе рассказать! Сегодня Марджи мне снова гадала, причем трижды! Она говорит, подобный расклад никому еще не выпадал! Трижды! Карты сами так ложились, я видела!

— О господи!

— Погоди смеяться, сначала послушай! Ты вот вечно шутишь насчет высоких брюнетов. Ни за что не догадаешься, кто моя судьба! Или хочешь угадать?

— Мэри, позволь тебя предупредить.

— Предупредить?! Ты ведь понятия не имеешь! Моя судьба — это ты!