Валентин Курицын - В зареве пожара

…Падал снег.

…Мокрый, тяжёлый снег. Ещё с обеда в воздухе закружились, как белые пушистые мухи, одинокие снежинки. А к вечеру снег повалил так сильно, что за его волнующейся туманной сеткой мягко стушевались, слились с ночной темнотой контуры городских построек.

…Ремнев торопливо шагал по занесённому снегом тротуару. Прятал перезябшие руки в карманы старенького осеннего пальто и досадливо прислушивался к надоедливому всхлипыванию растаявшего снега в левой старой галоше.

…Путь ему предстоял немалый. Почти через весь город.

Впрочем, он не думал о физической усталости. Он давно уже привык к таким ночным экскурсиям.

Правда, скверная погода: снег мокрый, тротуары осклизли, но это, пожалуй, ещё и лучше: не так нужно опасаться слежки.

В такую темень и непогодь легче всего проскользнуть незамеченным.

…Был десятый час зимнего вечера. Чтобы сократить расстояние и выиграть время, Ремнев изменил свой обычный маршрут и свернул на Большую улицу.

Даже и здесь было относительно мало прохожих. Мокрая погода не располагала к прогулке. Пешеходы ускоряли свои шаги, пряча лица в поднятые воротники.

…У подъезда клуба дремало несколько извозчиков. Их шершавые лошадёнки, санки с полостями, армяки и шапки — всё было покрыто толстым слоем снега.

…Машинально на ходу Ремнев посмотрел на освещенную витрину часового магазина.

— Ого, уже без пяти десять, задержался я у Лорда… Раньше полуночи домой не попаду. Нужно нажать на педаль.

Он нервно повёл плечами, встряхнул снег, густо облепивший башлык, и энергичнее захлопал стоптанными галошами.

…Справа потянулись ярко освещённые окна пивной лавки.

…Матовый электрический шар подъезда, чёрные полосы зелёных коленкоровых занавесок, закрывавших половину окон.

В окнах бильярдной комнаты мелькнули силуэты игроков. Метнулась в глаза часть вывески, запорошенная снегом.

— …Горячие закуски, — прочёл Ремнев.

Воображению сильно проголодавшегося человека невольно, мимолётно, но отчётливо, как на световом экране, представились дымящиеся сосиски с пряно-кислым соусом из капусты.

— Да, горячие закуски, — повторил Ремнев. — Недурственно бы… Человеку в равной степени необходимы как горячая пища, так и горячие напитки.

— …Один из тысячи застольных афоризмов этого забулдыги Лорда… Увы, действительно, нужно сознаться, что фунт ситника и той микроскопической дозы колбасы, которую я имел сегодня на обед, совершенно недостаточно для желудка здорового пролетария… Чёрт меня побери, если я не ухитрюсь подстрелить милейшую Рахиль на пару ржавых селёдок… Лучше ведь у них в лавчонке не водится.

Развлекая себя такими соображениями гастрономического свойства, Ремнев, однако, не забывал, что ему каждую минуту грозит перспектива получить в самом недалёком будущем не только бесплатный стол, но и готовую камеру.

Вот почему он вздрогнул и насторожился, когда нащупал глазами в нескольких шагах впереди себя высокую фигуру в пальто и барашковой шапке. Обладатель этого головного убора шёл медленно, неуверенными, точно ждущими чего-то, шагами.

Ремнев был достаточно опытен, чтобы не понять с первого же взгляда с кем он имеет дело. Ему, в его прошлом, уходящем в тёмную, многотрудную даль нелегального существования, не раз и не два приходилось сталкиваться с такими субъектами…

…Он замедлил шаги, намереваясь было свернуть в переулок, но тотчас же понял, что путь к отступлению ему отрезан.

На углу переулка торчала другая фигура, плотно закутанная башлыком.

— Делать нечего, пойду прямо, возможно, что «они» не заинтересуются мной.

И тут же с оттенком досады мысленно обругал себя.

— Дёрнула меня нелёгкая по Большой пойти… Оригинал нужно сдать непременно сегодня же, а эти молодчики будут, пожалуй, за мной кружить до самого утра… Скверно… Ба, вот идея! Раньше мне это нередко удавалось. Попробуем!

Он увидел в отблеске уличного фонаря одиноко бредущую женщину. Костюм и манеры не оставляли сомнений о её профессии.

…Догнал, наклонился вперёд и преувеличенно громко окликнул:

— Барышня, не позволите ли пройтись? Променаж на благородный манер устроит?

Рассмеялся сиплым пьяным смешком и фамильярно протянул руку.

Жалкая ночная проститутка в коротенькой драповой кофтёнке повернула в сторону Ремнева своё худое, грубо набеленное лицо и посмотрела взглядом оценщика.

В глазах на минуту мелькнула радость голодного желудка, но тотчас же погасла.

— Тоже гость, — с пренебрежением подумала она, рассмотрев далеко не презентабельный костюм Ремнева.

— Шаромыжник какой-нибудь…

Заметив выцветший околыш фуражки, мысленно добавила:

— Скубент загулящий… Знаем мы их! С дырой в кармане, а туда же прогуляться!

…Вялым, заученным жестом подобрала мокрый подол платья и молча пошла дальше.

— Так как же, барышня, — настаивал Ремнев, — распили бы парочку пивца!

Она презрительно скосила глаза и буркнула через плечо:

— Мне и одной нескучно…

Ремнев переменил тон.

— Ну и ладно, другую найдём.

Женщина уже обиженно фыркнула.

— Ах, пожалуйста! Кавалер какой выискался… Оставьте при себе ваши разговоры: мы не из таких!

Ремнев махнул рукой.

— Сорвалось, — подумал он, косясь на молчаливого наблюдателя.

Тот шёл с видом беспечного фланёра и вдруг повернулся, слегка задев Ремнева плечом. Отблеск витрины пал на лицо последнего…

— Ах, пардон, извините, пожалуйста, обеспокоил я Вас, — раздался над самым ухом Ремнева слащавый, вкрадчивый голос.

Чужие, напряжённо равнодушные глаза быстро охватили лицо Ремнева.

От этого торопливо делового, но внешне безучастного взгляда в душе Ремнева зашевелилось неприятное чувство, точно он неожиданно дотронулся рукой до чего-то холодного и склизлого.

Он отшатнулся в сторону и пошёл, слегка покачиваясь и насвистывая сквозь зубы.

— Влопался, чёрт побери! Теперь он от меня не отстанет… По нюху догадался!

…Пройдя сажень пятьдесят, Ремнев осторожно оглянулся. Подозрения его сбылись: барашковая шапка, вся облепленная мокрым снегом, мелькала позади в лунном свете фонарей.

…Ремнев с досадой плюнул и ещё раз обругал себя за опрометчивость.

— Да, теперь от него не скоро отвяжешься… Вот история! В типографии ждут, листки должны быть готовы к утру. Придётся сделать крюк.

И Ремнев решительно повернул в сторону, противоположную намеченной цели.

Он намеревался завести своего преследователя в глухие улицы окраины и, пользуясь темнотой, скрыться от него незаметным образом…

…Прошёл по слабо освещённому переулку и на минуту остановился. Было тихо. Падал мокрый тяжёлый снег. Сзади по тротуару отрывисто шлёпали чьи-то шаги…