Джон Стейнбек - Долгая долина

Джоди слушал внимательно, потому что знал – да и вся округа знала, – что Билли Баку в обхождении с лошадьми нет равных. Сам Билли ездил на жилистой индейской лошадке с большой некрасивой головой, похожей на кувалду, но лошадка эта на любых состязаниях брала первые места. Билли запросто арканил бычка, привязывал лассо к рожку на седле и спрыгивал на землю, а дальше его лошадь сама не давала быку спуску, пока тот не падал без сил на землю.

Каждое утро, почистив и вычесав пони, Джоди открывал стойло, и Габилан мчался мимо него на улицу, в загон. Там он носился галопом по кругу, а потом вдруг делал прыжок вперед и приземлялся на прямые ноги. Он вздрагивал, словно с испугу, навострял уши и страшно закатывал глаза. Надурачившись вволю, он наконец шел к поилке и по самые ноздри погружал морду в воду. Джоди очень этим гордился, ведь о лошадях судят именно по тому, как они пьют: плохая едва касается губами воды, а бойкая и здоровая окунет всю морду, только ноздри наверху оставит.

Джоди любовался своим пони и подмечал такие подробности, на которые никогда прежде не обращал внимания: блестящие мускулистые бока, тугие связки на крупе, сжимающиеся точно в кулак, и рыжий блеск шкуры на солнце. Джоди с рождения рос рядом с лошадьми, однако никогда раньше к ним не присматривался. Теперь же он заметил, что по ушам можно определить настроение лошади, и они даже придают особое выражение морде. Пони разговаривал ушами. По их форме и расположению можно было точно узнать, как он себя чувствует. Иногда они были навострены, а иногда сникали. Сердясь или пугаясь, Габилан отводил уши назад, а когда был всем доволен и любопытничал, направлял их вперед.

Билли Бак сдержал слово. Ранней осенью начались тренировки. Сперва приучали Габилана к недоуздку – это оказалось труднее всего, потому что начало всегда самое трудное. Джоди держал морковку на вытянутой руке и манил за собой жеребенка, одновременно потягивая за веревку. Почувствовав натяжение, Габилан тут же упирался ногами в землю и артачился. Но со временем он привык. Джоди водил его за собой по всей ферме, а потом вообще бросил веревку: пони шел за ним сам, куда бы Джоди ни направился.

Потом начали тренировать Габилана на корде. Дело пошло куда медленнее. Джоди становился посреди загона, брался за один конец корды и щелкал языком: пони начинал идти по кругу, удерживаемый длинной веревкой. После второго щелчка Габилан переходил на рысь, после третьего – на галоп, и так носился по кругу, получая от тренировок огромное удовольствие. А потом Джоди кричал: «Тпр-ру!» – и Габилан тут же останавливался. Все команды и движения он выучил довольно скоро, а вот вести себя продолжал плохо: то и дело кусал Джоди за штаны, наступал ему на ноги, а иногда заводил уши назад и норовил со всех сил лягнуть хозяина в живот. После каждой такой выходки он весь подавался назад и весело ржал.

Билли Бак тем временем каждый вечер плел веревку из конских волос. Джоди собирал их в мешочек, а по вечерам садился рядом с Билли и наблюдал, как тот работает: сначала скручивает два волоска в тоненькую нить, потом из нескольких таких нитей сплетает шнур, а шнуры – в веревку, которую катает ногой по полу, чтобы она стала твердая и круглая.

Теперь Габилан работал на корде почти безупречно. Отец Джоди с недовольством наблюдал за тем, как пони по первой команде останавливается, переходит на рысь и на галоп.

– Вырастишь себе цирковую лошадь, – проворчал он как-то раз. – Терпеть не могу цирковых лошадей. Никакого достоинства в них нет, лишь бы фокусничать. Ну да, цирковая лошадь – вроде актера. Ни достоинства своего, ни характера! – И добавил: – Пора приучать его к седлу.

Джоди ринулся в упряжную. Вот уже несколько дней он учился ездить в седле, кладя его на козлы для пилки дров. Ему никак не удавалось отрегулировать длину стремени, оно было то слишком коротко, то длинно. Иногда, «скача» на козлах среди хомутов, гужей и уздечек, Джоди представлял, что вокруг него не стены, а бескрайние поля, поперек седла лежит винтовка, а в ушах отдается топот копыт.

Оседлать пони оказалось непростой задачей. Габилан горбился, вставал на дыбы и артачился, не давая затянуть подпругу. Седло снова и снова водружали ему на спину, пока он наконец не сдался. Подпруга тоже пришлась ему не по душе. С каждым днем Джоди затягивал ее все туже и туже, пока Габилан вовсе не перестал замечать седло.

Пришел черед уздечки. Билли объяснил, что для начала вместо удил можно использовать палочку лакрицы – так Габилан привыкнет держать что-нибудь во рту.

– Конечно, ко всему можно принудить и силой, – сказал Билли. – Но лошадка от этого лучше не станет, всегда будет чем-то напугана и встревожена.

Полностью взнузданный, Габилан так крутил головой и щупал языком удила, что в уголках рта выступила кровь. Он терся головой о ясли, чтобы снять уздечку, без конца прядал ушами, а глаза его налились кровью от страха и злости. Джоди ликовал, ведь только лошадь с плохим характером не сопротивляется, когда ее приучают к узде.

Он с содроганием представлял себе тот миг, когда впервые сядет в седло. Пони наверняка его сбросит. В этом ничего постыдного нет: позор будет, если Джоди не встанет и не попытается влезть на коня еще раз. Иногда ему снилось, что он валяется в грязи, плачет и не может встать. Чувство стыда после таких снов держалось до самого обеда.

Габилан рос быстро: ноги его утратили жеребячью хрупкость и длину, грива почернела и удлинилась. От постоянной чистки и вычесывания шкура блестела, точно лакированная. Чтобы копыта не трескались, Джоди регулярно смазывал их маслом и подравнивал.

Недоуздок из конских волос был почти готов. Отец подарил Джоди свои старые шпоры: заузил дужки, укоротил ремешки и подтянул цепочки, так что они пришлись ему впору. А однажды Карл Тифлин сказал:

– Твой пони растет быстрее, чем я ожидал. Ко Дню благодарения сможешь на нем покататься. Сам-то сумеешь удержаться в седле?

– Не знаю, – робко ответил Джоди. До Дня благодарения оставалось всего три недели. Только бы не было дождя! Вода могла оставить пятна на красном седле.

Габилан к тому времени полюбил Джоди. Он радостно ржал, заслышав его шаги по сжатому полю, а на пастбище подбегал к нему по первому свистку. Всякий раз Джоди угощал его вкусной морковкой.

Билли Бак все время давал мальчику советы по верховой езде.

– Как только заберешься наверх, крепко держись коленями, а руки убери подальше от седла. Если он тебя сбросит, не отчаивайся. На любого ездока найдется лошадь, которая его скинет, даже на самого умелого. Надо сразу же, пока пони не успел опомниться, залезть на него снова. И со временем он перестанет тебя сбрасывать – потому что больше не сможет. Вот так оно и делается.