Джон Стейнбек - Долгая долина

– Вид у него неважнецкий, – сказал Билли. – Дай-ка я его разотру.

Билли нашел мешок и принялся изо всех сил растирать Габилану ноги, грудь и холку. Пони терпеливо сносил растирания. Наконец Билли принес из упряжной большую ватную попону, набросил ее на спину пони и перевязал на груди бечевкой.

– Ну все, к утру будет как огурчик, – сказал Билли.

Когда Джоди наконец-то вернулся в дом, мать встала ему навстречу.

– Тебе давно пора быть в постели. – Она взяла его за подбородок и убрала с глаз спутанные волосы. – Не волнуйся насчет пони. С ним все будет хорошо. Лучшего ветеринара, чем Билли, во всей долине не сыскать.

Джоди и не знал раньше, что она понимает его чувства. Он мягко отстранился, встал на колени у камина и стоял там, пока не начало жечь живот. Прожарившись как следует, он пошел спать, но долго не мог уснуть, а потом проснулся среди ночи. В комнате было темно, однако воздух за окном будто бы уже посерел, как бывает перед самым рассветом. Джоди встал, нашел комбинезон и стал его натягивать, когда часы в гостиной пробили два ночи. Он отложил одежду и снова лег спать, а когда открыл глаза, солнце уже вовсю светило. Впервые в жизни он не услышал звона треугольника и проспал завтрак. Джоди вскочил, кое-как оделся и побежал вниз, на ходу застегивая рубашку. Мать молча подняла на него голову и вернулась к работе. Взгляд у нее был задумчивый и ласковый. Иногда на губах появлялась едва заметная улыбка, но взгляд при этом не менялся.

Джоди побежал к конюшне. На полпути туда он услышал звук, который боялся услышать: хриплый лошадиный кашель. Джоди припустил со всех ног, распахнул дверь конюшни и увидел в стойле Билли Бака. Своими сильными ручищами он растирал Габилану ноги. Завидев Джоди, он поднял голову и весело улыбнулся:

– Ерунда, обычная простуда! Мы его вмиг вылечим.

Джоди заглянул пони в глаза. Они были наполовину прикрыты, веки сухие и опухшие. В уголках глаз запекся гной. Уши Габилана поникли, голова безвольно висела. Джоди протянул к нему руку, но пони этого даже не заметил. Он снова надсадно закашлял, а из ноздрей вытекла тонкая прозрачная струйка.

Джоди поднял глаза на Билли:

– Он ужасно болен!

– Немного простудился, говорю же, – возразил тот. – Ну все, ступай – завтракать и в школу. Я за ним присмотрю.

– А вдруг ты что-нибудь натворишь… бросишь его?

– Нет, не брошу! Ни на шаг от него не отойду, обещаю. Завтра воскресенье, весь день будешь с ним сидеть. – Билли опять сплоховал и очень тревожился из-за этого. Пони надо было вылечить как можно скорее.

Джоди поплелся в дом и равнодушно сел за стол. Яйца и бекон уже остыли и покрылись коркой жира, но он этого не заметил: съел столько, сколько обычно, и даже не стал просить у мамы позволения не идти в школу. Она взяла у сына пустую тарелку и погладила его по голове.

– Билли позаботится о пони, не переживай, – заверила она его.

Весь день Джоди бродил по школе как неприкаянный, отвечать на уроках не мог, читать тоже. Даже не смог признаться друзьям, что его пони заболел – испугался, что от этого он разболеется еще сильнее. Когда уроки наконец-то закончились, Джоди с замиранием сердца отправился домой. Остальные мальчишки убежали вперед, а он едва передвигал ногами, жалея, что нельзя идти так всю жизнь и никуда не приходить.

Билли сидел в конюшне, как и обещал, а пони совсем поплохел. Глаза превратились в две тонкие, подернутые пеленой щелочки – Габилан наверняка ничего не видел, – а дыхание с пронзительным свистом вырывалось из ноздрей. Время от времени он фыркал, пытаясь прочистить нос, но тот как будто закупоривался еще сильнее. Джоди обреченно посмотрел на шкуру Габилана: она стала жесткая, грубая и полностью утратила былой лоск. Билли молча стоял рядом со стойлом. Джоди не хотел задавать этот вопрос, но знать был должен:

– Билли, он… он поправится?

Билли протянул руку под подбородок Габилана и что-то нащупал.

– Потрогай, – сказал он Джоди и положил его пальцы на большую опухоль под челюстью. – Когда шишка станет еще больше, я ее вскрою, и ему сразу полегчает.

Джоди быстро отвел взгляд: он понял, о чем речь.

– Что с ним?

Билли не хотелось отвечать, но выхода не было. Третью ошибку он позволить себе не мог.

– Мыт, – коротко ответил он. – Ты не волнуйся, я его вытащу. И не таких вытаскивал. Сейчас надо хорошенько его пропарить. Поможешь мне?

– Да, – горько ответил Джоди. Он пошел за Билли в амбар и смотрел, как тот готовит паровую баню для Габилана: брезентовый мешочек с завязками. Билли насыпал в него овса на треть, бросил несколько горстей хмеля, а сверху плеснул карболки и скипидара.

– Пока я все это мешаю, сбегай домой и принеси чайник с кипятком, – распорядился Билли.

Через несколько минут Джоди вернулся. Билли крепко завязал мешок за ушами Габилана, а потом сквозь небольшое отверстие стал поливать сухую смесь кипятком. Пони дернулся, когда его морду окутало горячее облако, но живительные пары быстро прочистили носовые каналы и стали проникать в легкие. Пони громко задышал, лихорадочно затряс ногами и зажмурился, спасая глаза от едкого облака. Билли подливал горячую воду еще минут пятнадцать, а потом отставил чайник и снял с Габилана брезентовый мешок. Вид у пони стал гораздо лучше, он задышал свободно, и глаза открылись почти полностью.

– Видишь, как ему полегчало, – сказал Билли. – Теперь надо снова закутать его в попону. Глядишь, к утру уже пойдет на поправку.

– Можно, я останусь с ним на ночь? – спросил Джоди.

– Нет, не надо. Я принесу сюда одеяло и посплю на сене. Завтра можешь сидеть тут весь день и еще разок дать ему подышать паром, если понадобится.

Уже наступили сумерки, когда семья села ужинать. Джоди даже и не заметил, что кто-то другой взял на себя его обязанности: покормил кур и принес в дом дров. Он пошел к зарослям полыни и напился воды из деревянной кадки. Она была такая ледяная, что заломило зубы, а все тело пробила дрожь. Небо над холмами еще не потемнело. Высоко-высоко, в последних лучах солнца парил ястреб, похожий на яркую искру: от его грудки отражался свет. Два черных дрозда гнали ястреба вниз, переливаясь на солнце. На западе снова сгущались тучи.

За ужином отец Джоди молчал, но когда Билли Бак взял одеяла и отправился спать в конюшню, Карл подкинул в камин побольше дров и стал рассказывать истории: о дикаре с лошадиным хвостом и ушами, который бегал голышом по долине, и о полукошках-полукроликах на ранчо «Моро Кохо», которые лазали по деревьям и охотились на птиц. Вспомнил он и знаменитых братьев Максвелл, которые обнаружили золотую жилу, да так хорошо ее спрятали, что потом не смогли отыскать.

Джоди сидел, подперев руками подбородок; его губы беспокойно дергались, и отец вскоре понял, что сын его почти не слушает.