Джон Стейнбек - Долгая долина

– Еще бы!

Они развернулись и стали спускаться к конюшне. Джоди терзала мысль, которую он должен был во что бы то ни стало высказать.

– Билли… – начал он. – Ты ведь не позволишь, чтобы с жеребенком случилась беда?

Билли сразу понял, что мальчик вспомнил своего рыжего пони, Габилана, умершего от мыта. До того случая Джоди считал Билли непререкаемым авторитетом, а после тот стал в глазах мальчика обычным человеком, способным на ошибки. Это понимание сильно подорвало самомнение Билли.

– Тут разве угадаешь? – грубо проворчал он. – Всякое может случиться, и я ничего поделать не могу. Я не всесилен. – Ему было жаль утраченного авторитета, и поэтому он сердито добавил: – Я сделаю все, что будет в моих силах, но обещать ничего не обещаю. Нелли – славная лошадка. Все ее выжеребки проходили хорошо, значит, и на этот раз ничего плохого случиться не должно. – Он ускорил шаг и один вошел в упряжную: его чувства были глубоко задеты.

Джоди зашагал к зарослям полыни за домом. Из ржавой трубы в замшелую деревянную кадку бежала тонкая струйка родниковой воды. Там, где вода выплескивалась на землю, постоянно росла зеленая трава – она не выгорала даже в середине лета, когда все холмы бурели на солнце. Вода с тихим журчанием струилась в кадку – день за днем, круглый год. Это место постепенно стало знаковым для Джоди. Когда родители устраивали ему взбучку, поющая вода и прохладная зеленая трава его успокаивали. Когда он злился, они примиряли его с самим собой. Сидя в траве и слушая тихий плеск родника, Джоди чувствовал, как рушатся все стены и барьеры, возведенные за день в его душе.

И наоборот, черный кипарис возле барака внушал ему глубокое отвращение, ведь именно здесь рано или поздно закалывали всех свиней. Само зрелище неизменно восхищало мальчика – все эти жуткие крики и брызжущая кровь, – но сердце при этом больно колотилось в груди. Потом свиней ошпаривали в огромном железном котле, а шкуры отскребали добела. Джоди после забоя долго отсиживался возле замшелой кадки, пока не унималось сердце. Кадка и черный кипарис были двумя противоположностями и заклятыми врагами.

После того как Билли разозлился и ушел в упряжную, Джоди повернул к дому. Всю дорогу он думал о Нелли и будущем жеребенке. Вдруг он поднял голову и заметил, что стоит прямо под черным кипарисом, под той самой веткой, на которую вешали свиные туши. Джоди смахнул со лба соломенные волосы и побежал дальше: ему подумалось, что это дурной знак – думать о своем жеребенке на месте убийства свиней, особенно после слов Билли. Чтобы как-то предупредить нехорошие последствия такого совпадения, он во весь дух припустил к зарослям полыни – мимо дома, через птичий двор и огород.

Джоди сел в зеленую траву. В ушах стоял плеск воды. Он окинул взглядом хозяйственные постройки и округлые холмы, густо поросшие золотистым овсом. На одном из склонов по-прежнему паслась Нелли. И вновь, как это всегда случалось с ним у родника, время и расстояния куда-то исчезли: Джоди увидел черного длинноногого жеребенка, который бодал Нелли в бок и требовал молока. В следующий миг жеребенок превратился в прекрасного, царственного коня с изящной изогнутой шеей, как у морского конька, и развевающимся на ветру хвостом, похожим на черное пламя. Со всеми, кроме Джоди, этот жеребец показывал свой злой норов. Мальчишки на школьном дворе умоляли Джоди разрешить им покататься, и он милостиво кивал, но стоило кому-нибудь сесть в седло, как черный дьявол мигом сбрасывал их на землю. Точно, вот как он его назовет! Черный Дьявол! На секунду Джоди опять услышал плеск воды и почувствовал солнечное тепло, а потом…

По ночам некоторые фермеры, мирно спящие в своих кроватях, просыпались от страшного грохота копыт по дороге и говорили: «Это скачет Джоди на Черном Дьяволе. Шерифу снова нужна подмога». А потом…

Золотая пыль поднималась в небо с арены «Салинас-родео»: конкурс на лучшего ковбоя был в самом разгаре. Когда на помост въезжал Джоди на черном жеребце, остальные конкурсанты пожимали плечами и сдавались, ведь всей округе было известно: Джоди и Дьявол заарканят и свяжут любого бычка втрое быстрее, чем даже команда из двух человек. Джоди был не просто мальчик, а Дьявол – не просто конь. Они превратились в одно непобедимое целое. А потом…

От президента пришло письмо: он просил Джоди изловить вашингтонского бандита. Мальчик поудобнее устроился в траве. Вода с журчанием текла в замшелую кадку.

Дни медленно тянулись друг за другом, и на Джоди порой находило отчаяние: не будет у него никакого жеребенка. Нелли и не думала меняться. Карл Тифлин по-прежнему запрягал ее в легкую повозку, грабли-волокушу и даже в пресс-подборщик, когда пришла пора убирать сено в конюшню.

Прошло лето, потом и теплая солнечная осень. По земле начали виться холодные утренние ветра, воздух стал морозным, а ядовитый сумах покраснел. Одним сентябрьским утром, сразу после завтрака, мама вызвала Джоди на кухню. Она подливала горячую воду в ведро, полное сухих отрубей, и постоянно их мешала.

– Да, мэм? – подал голос Джоди.

– Смотри, что я делаю. Теперь будешь каждое утро делать то же самое.

– А что это?

– Теплое пойло из отрубей для Нелли. Ей сейчас полезно.

Джоди потер подбородок кулаком.

– Что-то случилось? – робко спросил он.

Миссис Тифлин отставила котелок и помешала месиво деревянным половником.

– Да ничего не случилось, просто с этого дня ей нужен особый уход. Вот, отнеси ей завтрак.

Джоди схватил тяжелое ведро и, стуча им по ногам, во весь дух помчался мимо барака и конюшни. Нелли стояла в загоне и плескалась в поилке, разбрызгивая воду во все стороны.

Джоди перелез через забор, поставил перед ней ведро с горячим пойлом и отошел в сторонку, чтобы получше ее рассмотреть. Нелли и впрямь изменилась. Живот распух, и ступала она теперь очень осторожно. Сунув морду в ведро, она стала жадно поедать горячий завтрак. Доев и легонько отпихнув пустое ведро носом, она тихо подошла к Джоди и потерлась об него щекой.

Из упряжной к ним вышел Билли Бак:

– Им бы только начать – вмиг раздуваются.

– Неужто она так сразу раздулась?

– Да нет, ты просто давно не присматривался. – Билли повернул лошадиную голову к Джоди. – Характер у нее славный. Видишь, какие добрые глаза! Иногда кобылы показывают норов, но стоит им подобреть, так они ко всем начинают ластиться. – Нелли просунула голову под руку Билли и потерлась шеей о его бок. – Теперь будь с ней особенно ласков.

– А долго еще? – затаив дыхание, спросил Джоди.

– Точно не скажешь: иногда до родов проходит одиннадцать месяцев после случки, но они могут начаться и за две недели до срока – а то и на месяц запоздают. Ни кобыле, ни жеребенку от этого никакого вреда.