Уильям Моэм - Герой

– Софи Банч приходила вчера вечером и сказала, что выходит замуж.

– Ее жених не из нашего прихода?

– Да, из Танбридж-Уэллса.

Младший священник аккуратно приложил промокательную бумагу ко всем новым записям и вернул тяжелые книги в сейф.

– Вас не затруднит пройти в столовую, Драйленд? – торжественно спросил викарий. – Миссис Джексон хочет поговорить с вами.

– Ничуть.

Миссис Джексон читала «Чёрч ньюс». Ее худое, с резкими чертами лицо явственно выражало неудовольствие. Плотно сжатые губы, острый нос, даже худое тело, словно состоящее из углов, свидетельствовали о том, что она вне себя от ярости. Быстро поднеся руку к волосам и убедившись, что все в порядке, она поднялась и обменялась рукопожатием с мистером Драйлендом. Массивное лицо младшего священника мгновенно стало серьезным, потому что и он чувствовал себя оскорбленным.

– Какие ужасные новости, мистер Драйленд!

– Ох, так грустно! Так грустно!

Но в их голосах за видимой озабоченностью крылось ликование.

– Едва увидев его, я почувствовала, что беды не избежать. – Миссис Джексон покачала головой. – И сказала тебе, Арчибальд, мне он совершенно не нравится.

– Верно, сказала, – кивнул ее муж и повелитель.

– Мэри Клибборн слишком хороша для него, – решительно добавила миссис Джексон. – Она святая.

– Дело в том, что у него избыток самомнения, – заметил младший священник.

– Вот, Арчибальд! – торжествующе воскликнула дама. – Что я тебе говорила?

– Миссис Джексон предположила, что он заносчив.

– Я этого не предполагаю. Я уверен в этом. Все время, когда он говорил со мной, я чувствовал, что он смотрит на меня свысока. Только тот, кто ставит себя выше других, может отвергнуть предложение произнести короткую молитву на утренней службе, поблагодарить Создателя за благополучное возвращение.

– Все эти служаки очень высокого мнения о себе. – Мистер Драйленд, воспользовавшись тем, что сидит перед зеркалом, поправил волосы.

Мягкий и глубокий голос прибавлял значимости любым, даже самым простым его словам.

– Не вижу, что он сделал такого, чтобы так сильно этим гордиться, – пожала плечами миссис Джексон. – На его месте так поступил бы каждый. Уверена, в его поступке столько же героического, что и в ежедневном труде священников, только они не поднимают из-за этого такого шума.

– Не зря же говорят, что истинная храбрость всегда скромна, – откликнулся мистер Драйленд.

Фраза не только пришлась к месту, но и прозвучала уничижительно.

– Мне не понравилось, как он вел себя, когда приходил сюда. Всем своим видом показывал, что ему невероятно скучно. Убеждена, он совсем и не умен.

– Ни один умный человек не позволит себе столь неджентльменского поведения, – изрек младший священник.

– Не могу выразить словами чувства, которые вызвало у меня его неподобающее отношение к Мэри! – воскликнула миссис Джексон, однако продолжила выражать эти чувства и за словом в карман не лезла.

Их всех смущало, что они устроили несчастному Джеймсу столь торжественный прием отчасти вопреки его воле. Они сами поставили его на пьедестал, и теперь их тревожило, что с этого пьедестала он рухнул им на головы, а его сияющий нимб слепил им глаза. Они хотели превратить Джеймса во льва, а то, что он сопротивлялся этому желанию, оскорбляло их чувство собственного достоинства. Но теперь они с облегчением осознали, что он вовсе не лев. Пьедестал быстро демонтировали, нимб убрали, поскольку у золотого идола оказались глиняные ноги, и недавние обожатели Джеймса упрекали его в нежелании с должным смирением принимать дары, которые ему так настойчиво навязывали. Выяснилось, что Джеймс недостоин их самих, потому что нет более высокого превосходства, чем моральное. Человек, выполняющий Десять заповедей, не должен преклонять колени ни пред какими земными подвигами.

Литл-Примптон, осознавая собственную добродетель, не скупился на порицания.

– Он ужасно унизил себя.

– Да, это очень грустно, однако показывает, как важно, даже процветая, помнить о смирении души и покаянии. Гордыня всегда предшествует падению.

Джексоны и мистер Драйленд обсудили различные версии, которые им довелось услышать. Мэри и миссис Парсонс хранили молчание, зато миссис Клибборн выказала редкое красноречие и с помощью маленьких хитростей вызнала все подробности истории у полковника Парсонса.

– В одном нет ни малейшего сомнения, – подытожила миссис Джексон тоном благочестивой мстительницы. – Капитан Парсонс вел себя омерзительно, и наш долг – не оставить это без внимания.

– Полковник Клибборн пригрозил отхлестать его кнутом.

– Он вполне заслуживает этого, – кивнула миссис Джексон, – и я хотела бы при этом присутствовать.

Они помолчали, предвкушая наказание Джейми.

– Он безнравственный человек. Подумать только, бросить бедную девушку после того, как она ждала его пять лет! Думаю, его надо заставить жениться на ней.

– Вынужден сказать, что джентльмен так не поступил бы, – вставил викарий.

– Я хотела, чтобы Арчибальд пошел к капитану Парсонсу и серьезно поговорил с ним. Он должен знать, что мы о нем думаем, и сказать ему об этом, несомненно, наш долг.

– Его родители очень расстроены. Все это видят, хотя они стараются не говорить об этом.

– Расстраиваться мало. Им следует настоять на том, чтобы он женился на Мэри Клибборн. Но они ни в чем не противоречат ему. Считают его идеалом. Уверена, поклоняться человеческому существу, даже собственному сыну, – значит, проявлять неуважение к Господу.

– Они слишком высокого мнения о нем, – согласился мистер Драйленд.

– И я хотела бы знать почему. Он совсем не красавчик.

– Внешность у него весьма заурядная. – Мистер Драйленд не упустил возможности в очередной раз посмотреть в зеркало. – Нет, он не выглядит настоящим мужчиной.

Младший священник, имея недостатки, утешался тем, что с достойной скромностью признает их. Однако никто, по его разумению, не стал бы отрицать, что мужчина он видный. Возможно, он и не грешил против истины. Надеть на него котелок и расклешенное пальто – и едва ли кто-нибудь отличил бы его от извозчика.

– Я не заметила, что у него какие-то особенные волосы или глаза, – продолжила миссис Джексон. – Черты лица довольно правильные. Но мне всегда казалось, что для мужчины это скорее минус.

– И он не умеет поддержать разговор.

– Признаться, никогда не слышал, чтобы он сказал что-то умное, – заметил викарий.

– Да уж, – улыбнулся младший священник. – Едва ли от него услышишь что-то остроумное.

– Сомневаюсь, что он хорошо образован.

– Да уж какие знания у служаки. – Младший священник пренебрежительно улыбнулся и пожал плечами. – Меня позабавило, когда он признался, что не читал Марию Корелли.