Дороти Паркер - Новеллы

— Видите ли, — сказал он, — источников так много…

— Мне кажется, вы любите их петь, — сказала гостья. — Это должно быть забавно — все эти милые старые спиричуэлс… О, я просто обожаю их! Ну а теперь что вы делаете? Вы ведь еще продолжаете петь? Почему бы вам как-нибудь не дать еще один концерт?

— Концерт состоится шестнадцатого числа, — сказал он.

— Ну так я приду, — сказала дама. — Непременно приду, если смогу. Можете на меня рассчитывать. Боже, да сюда целая толпа движется, чтобы поговорить с вами. Да вы просто настоящий почетный гость! А кто эта девушка в белом? Я где-то ее видела.

— Это Кэтрин Бэрк, — сказал хозяин.

— Боже милосердный! — воскликнула гостья. — Неужели это Кэтрин Бэрк? Да она кажется совсем иной со сцены. Я считала ее гораздо красивее. Я и не предполагала, что она такая ужасно черная. Да она выглядит почти как… но я считаю ее замечательной актрисой! А вы как находите, мистер Вильямс? О, она мне кажется изумительной. Вы согласны со мной?

— Да, — сказал он.

— О, я тоже так считаю, — сказала она. — Просто изумительная. Ну, надо же дать возможность и другим поговорить с почетным гостем. Не забудьте, мистер Вильямс, я собираюсь присутствовать на вашем концерте, если только сумею. Я буду там аплодировать вам вместе со всеми. А даже если не смогу сама прийти, то посоветую всем своим друзьям, чтобы они непременно пошли. Не забудьте!

— Не забуду, — сказал он, — очень вам благодарен.

Хозяин взял гостью под руку и провел ее в соседнюю комнату.

— О господи, — сказала гостья. — Я чуть не погибла. Честное слово, клянусь, я чуть сквозь землю не провалилась. Вы слышали, какой я ужасный промах допустила? У меня чуть не сорвалось, что Кэтрин Бэрк выглядит совсем как негритянка. Я вовремя сдержалась. О, как вы думаете, он это заметил?

— Не думаю, — ответил хозяин.

— Ну, слава богу, — сказала дама. — Вот уж никак не хотела бы поставить его в неловкое положение. Ведь он ужасно милый. Каким только может быть негр. Милые манеры и все прочее. Ведь, знаете, многим неграм только палец сунь в рот, они всю руку откусят. Но он совсем не такой. Нет, мне кажется, у него есть такт. Он по-настоящему мил. Вы согласны со мной?

— Да, — сказал хозяин.

— Он мне понравился, — сказала гостья. — И я не испытываю против него никаких предубеждений. Я себя чувствовала с ним вполне непринужденно, как с любым другим человеком. Разговаривала с ним просто, и все такое. Но, честно говоря, мне это трудно давалось, я все время думала о Бертоне. Вот увидите, что будет, когда я расскажу Бертону, что назвала этого негра «мистером»!

Впервые за последние десять дней мистер Дьюрант испытывал удивительное душевное спокойствие. Он целиком отдался этому чувству, уютно закутавшись в него, словно в новую дорогую шубу. Господь бог, к которому мистер Дьюрант питал снисходительную симпатию, восседал у себя на небесах, и в мире мистера Дьюранта все снова было благополучно.

Удивительно, как этот вновь обретенный покой обострил радостное восприятие привычных, окружавших его вещей. Мистер Дьюрант оглянулся на здание завода резиновых изделий, которое он только что покинул, закончив работу, и одобрительно кивнул его красной громаде — аккуратные шесть этажей величественно возвышались в темном небе. «Ну где еще найдется столь процветающее предприятие», — подумал он, и его переполнило приятное сознание, что он является частью всего этого.

Мистер Дьюрант окинул довольным взглядом Центральную улицу. «Как мирно горят огни», — подумал он. Даже мокрая, вся в выбоинах и лужах мостовая и та радовала глаз: в лужах отражалось сияние, царящее вокруг. И вдобавок ко всем удовольствиям, трамвай, который он ожидал, удивительно точно, в положенное время показался вдали. Мистер Дьюрант весело и даже с нежностью подумал о том, куда этот трамвай его доставит: об ожидающем его дома обеде — сегодня должна быть отварная рыба с приправой, — о своих детях, о жене, — именно в такой последовательности. Затем он обратил свое благосклонное внимание на девушку, которая стояла рядом с ним, видимо тоже в ожидании трамвая, курсирующего по Центральной улице. Ему было приятно, что эта девушка возбудила в нем такой острый интерес. Раз такие вещи до сих пор волнуют его, значит для него еще не все потеряно. Он почувствовал себя на двадцать лет моложе.

Вид у девушки был довольно жалкий; на ней было пальто из грубошерстной ткани, длинный ворс его местами вытерся. Но в том, как ее дешевый модный тюрбан был сдвинут на лоб, а молодое стройное тело двигалось под свободным пальто, было что-то соблазнительное. Мистер Дьюрант слегка высунул кончик языка и провел им по влажной верхней губе.

Трамвай подошел и с лязгом остановился. Мистер Дьюрант галантно посторонился, пропуская девушку вперед. Он не помог ей войти, но тот заботливый вид, с которым он наблюдал за ней, создавал полное впечатление, будто он и впрямь помог ей.

Когда она поднималась на высокую ступеньку трамвая, ее узкая короткая юбка поднялась, приоткрыв изящные красивые ножки. На тонком шелковом чулке от спущенной петли шла дорожка. Девушка, конечно, и не подозревала об этом; дорожка была почти рядом со швом и доходила до половины икры, а начиналась она, видимо, высоко, у самой резинки. У мистера Дьюранта явилось странное желание подцепить ногтем конец дорожки и протянуть ее вниз, пока тонкая линия спущенной петли не достигнет открытой туфли. Он снисходительно улыбался своей причуде; улыбка стала совсем широкой, когда, войдя в трамвай, он взял у кондуктора билет и вежливо пожелал ему доброго вечера.

Девушка уселась где-то впереди. Мистер Дьюрант отыскал для себя подходящее место, ближе к концу, и вытянул шею, чтобы получше рассмотреть девушку. Ему удалось мельком увидеть край ее тюрбана и часть ярко нарумяненной щеки, но все это стоило ему больших усилий — приходилось держать голову в неудобном, напряженном положении. Поэтому, утешаясь мыслью, что всегда найдется много других, он бросил это занятие и уселся поудобнее.

Ему предстояло ехать еще минут двадцать. Он позволил себе уютно откинуть назад голову, закрыл глаза и отдался своим мыслям. Теперь, когда дело без шума улажено и с ним покончено, он мог с легкостью вспоминать обо всем и даже посмеяться в душе. Всю эту неделю, прошлую, да и часть позапрошлой он прилагал огромные усилия, чтобы отогнать эти мысли каждый раз, когда они к нему подкрадывались. Они положительно не давали ему глаз сомкнуть. Даже теперь, под надежной защитой вновь обретенного покоя, припоминая те беспокойные ночи, мистер Дьюрант ощущал прилив негодования.