Дороти Паркер - Новеллы

Впервые он познакомился с Розой месяца три назад. Ее прислали к нему в отдел, чтобы перепечатать кое-какие письма. Мистер Дьюрант был заместителем главного бухгалтера завода резиновых изделий. Жена его имела привычку говорить о нем как об одном из директоров завода, но, даже если она делала это в его присутствии, он никогда не находил нужным вдаваться в более подробные объяснения круга своих обязанностей. К его услугам был отдельный кабинет, стол и телефон, но стенографистки у него не было. Когда ему нужно было что-нибудь продиктовать или напечатать какие-нибудь письма, он звонил другим начальникам, чтобы найти свободную стенографистку. Вот так он и познакомился с Розой.

Ее нельзя было назвать хорошенькой. Нет, никак нельзя. Но в ее хрупкости было что-то очаровательное, а ее трогательная застенчивость понравилась тогда мистеру Дьюранту. Теперь он вспоминал об этом с раздражением. Притом Розе было двадцать лет, и от нее исходило обаяние молодости.

Когда она склонялась над своей работой и сквозь прозрачную блузку белела ее спина, а чистые волосы были аккуратно уложены в пучок над худенькой шеей, или когда она с блокнотом на коленях сидела, скрестив свои стройные девичьи ноги, ее бесспорно можно было назвать привлекательной.

Но не хорошенькой — нет. Волосы ее не отличались красотой, ресницы были белесы, а губы слишком бледны, со вкусом выбирать и носить свои дешевые наряды она не умела. Мистер Дьюрант, вспоминая все это, удивлялся, как она вообще могла ему понравиться. Но удивлялся спокойно, без раздражения. Теперь, оглядываясь назад, он считал свое поведение во всей этой истории просто мальчишеским.

Ему даже и в голову не приходило поражаться тому, что Роза ответила на его ухаживания, хотя ему уже стукнуло сорок девять и он был прочно женат. Он никогда не думал о себе в таком плане. Случалось, он со смехом говорил Розе, что вполне годится ей в отцы. Но ни он, ни она не принимали этого всерьез. То, что она привязалась к нему, казалось ему вполне естественным, — она простая девушка, приехавшая из провинции, девушка того типа, у которых никогда не бывает поклонников. Естественно, что она потеряла голову, когда мужчина в расцвете сил, как отзывался о себе самом мистер Дьюрант, обратил на нее внимание. Он же был покорен тем, что она не знала еще ни одного мужчины и он оказался у нее первым; потом он уже совсем не радовался этому обстоятельству и пришел к мысли, что она хитро обманула его и завлекла в ловушку.

Удивительно, как просто все получилось. Мистер Дьюрант сразу, как только увидел эту девушку, понял, что с ней будет просто. Но, несмотря на это, интерес его к ней не ослабел. Препятствия не подстегивали, а скорее отпугивали его. Самое главное — чтобы было поменьше хлопот.

Роза не была кокеткой. Она обладала той странной прямолинейностью, которая присуща только очень застенчивым людям. Конечно, совесть и ее сначала мучила, но мистер Дьюрант своими уговорами легко устранил это препятствие. Нельзя сказать, чтобы он обладал искусством ухаживать. У него был кое-какой опыт, но, вероятно, куда менее богатый, чем тот, который он обычно себе приписывал, и деликатные приемы этого искусства он не усвоил. К счастью, Роза в простоте душевной была весьма нетребовательна. Во всяком случае, она никогда не предъявляла ему никаких претензий. Никогда ей и в голову не приходило вмешиваться в его отношения с женой, никогда она не просила его покинуть свою Семью и уехать с ней, уехать хотя бы на один день. Мистер Дьюрант ценил ее за это. Все обошлось без лишних осложнений, которые вполне могли возникнуть.

Просто удивительно, как свободно они себя вели, как мало прибегали ко лжи и обману. Они оставались в его кабинете после конца рабочего дня — у мистера Дьюранта всегда была уйма писем, которые нужно было продиктовать. Никто не находил в этом ничего особенного. Большую часть дня Роза была занята, и с его стороны было только деликатно, что он не отрывал ее от работы, а предпочтение, которое он отдавал такой опытной машинистке как она, казалось вполне естественным.

Единственная родственница Розы, ее замужняя сестра, жила в другом городе. Роза снимала комнату вместе с подругой, которую звали Руби; Руби тоже работала на заводе резиновых изделии и была слишком поглощена своими собственными сердечными делами, чтобы удивляться, что Роза опаздывает к обеду или не является совсем.

Мистер Дьюрант с готовностью объяснял жене, что у него по горло работы. Это лишь еще больше возвышало его в глазах жены и побуждало ее придумывать различные лакомые блюда и заботиться, чтобы они не остыли до его возвращения. Иногда пробудившееся сознание вины заставляло их с Розой тушить в его маленьком кабинете свет и закрывать дверь на ключ, чтобы сослуживцы думали, будто они давно ушли домой. Но никто ни разу не нажал на дверную ручку, никто не сделал попытки войти.

Все было так просто, что мистер Дьюрант никогда не думал об этом, как о чем-то из ряда вон выходящем. Его отношения с Розой не притупили его интереса к стройным ножкам и кокетливым взглядам, которые он порой замечал на улице. Эта интрижка носила самый спокойный, самый удобный характер. В ней было даже что-то домашнее.

И вдруг все пошло вверх дном. «Вечно что-нибудь случается», — с горечью говорил себе мистер Дьюрант.

Десять дней назад Роза вся в слезах вошла к нему в кабинет.

Как ни странно, у нее все-таки хватило ума дождаться конца рабочего дня, но в любую минуту кто угодно мог войти в кабинет и увидеть, как она там рыдает. И если никто не вошел, то мистер Дьюрант приписал это исключительно неусыпным заботам о нем со стороны господа бога. Она ревела, как он в сердцах выразился, во всю глотку. Румянец исчез с ее щек и переместился к носу, влажному от слез, веки вспухли и покраснели, белесые ресницы слиплись. Даже прическа пришла в беспорядок, заколки выскочили, растрепавшиеся волосы висели беспомощными прядями. Мистера Дьюранта мутило при взгляде на нее, он не мог заставить себя к ней прикоснуться.

Он уговаривал ее, ради всего святого, замолчать, и даже не спрашивал в чем дело. Это вырвалось у нее само собой среди громких довольно противных всхлипываний. Она попала «в беду». И тогда и в последующие дни ни она, ни мистер Дьюрант ни разу не употребили какого-либо менее деликатного выражения для определения ее состояния. Даже в мыслях своих они называли это только так. У Розы уже появилось такое подозрение несколько дней назад, но, пока у нее не было уверенности, ей не хотелось его беспокоить. «Не хотелось меня беспокоить!» — подумал мистер Дьюрант.

Понятно, он пришел в бешенство. Невинность — это приятно, это трогательно, это желанно, но все хорошо в свое время; если невинность заходит слишком далеко, это становится просто смешным. Теперь мистер Дьюрант от всего сердца жалел, что им вообще довелось встретиться, о чем он тут же не преминул сообщить Розе.