Альва Бесси - Антиамериканцы

— Поверьте мне, Зэв, — сказал Биллингс, — это не имеет абсолютно никакого значения. Показания Фанстона не решают исход данного процесса. Вы должны поправить дело, если считаете, что у нас получилось что-то не так. Ваша репутация, само ваше появление в суде, характер показаний, которые вы дадите, произведут на присяжных неизгладимое впечатление.

— Неужели вы не могли найти кого-нибудь получше, чем этот Фанстон?

— Забудем о нем. Мы могли бы представить других, но и они все уязвимы. Только дезертиры из батальона имени Линкольна соглашаются давать нужные нам показания.

— Фанстон не очень удачно объяснил причину своего дезертирства.

— А кто бы объяснил лучше?

— Разве он не мог, на худой конец, произнести страстную речь о том, как рухнули его идеалы после того, что он своими глазами увидел в Испании, когда он узнал… Ну, словом, вы понимаете меня?

— Да это неважно, Зэв, поверьте мне. Итак, будьте готовы завтра. Предварительно мы можем вместе позавтракать, не возражаете? Я буду ждать вас в ресторанчике, тут же за углом здания суда.

— Morirturi te salutant! [125] «Идущие на смерть тебя приветствуют!» (Обращение римских гладиаторов к императору перед боем).

Биллингс весело рассмеялся:

— Вам не угрожает смерть, Зэв. Наоборот, перед вами открывается блестящая карьера.

— Я уже стар и вишу на волоске.

— До скорой встречи.

Лэнг нехотя повесил трубку и налил себе коньяку, но, после минутного колебания, вылил его обратно в графин.

«Тебе нужна ясная голова, — сказал он себе. — Нельзя появляться в суде полупьяным». Лэнг подумал о Пегги — она ушла как раз перед приходом курьера, принесшего копию показаний — и потянулся к телефону. («Я хочу тебя! Хочу, хочу!»)

Телефонный звонок долго звучал в квартире Пегги, но никто не отвечал. «Куда запропастилась эта шлюха? — сердился Лэнг. — Ведь от Юниверсити-плейс до Мортон-стрит совсем недалеко. А может быть, она и не пошла домой? Может, прямо отсюда она направилась на квартиру к какому-нибудь хахалю? К черту все это!..»

— С разрешения суда, — громко сказал он своему отражению в зеркале, — я буду говорить неправду, только неправду, ничего кроме неправды, и да поможет мне сатана!

«Вы находитесь на пороге своей карьеры», — заявил Биллингс. Что он имел в виду?

В октябре в Джорджии выдалась отвратительная погода. Постоянно лил дождь, стояла непролазная грязь. Однако Бен чувствовал себя прекрасно. Приказ о его переводе поступил неделю назад, и на следующее утро он должен был выехать в пехотную часть в Форт-Брэгг. А сейчас его подразделение участвовало в полевых учениях, на которых Блау пришлось выполнять обязанности капрала.

Струйки холодного дождя стекали за шиворот, но Бен не обращал на это внимания. «Кажется, я опять вхожу в форму, — рассуждал он. — Совсем как в Испании. Ведь солдату никогда не бывает удобно — правильно говорится в старой поговорке. Ну, а если солдату стало хорошо — значит, он уже не солдат».

«Вот видишь, — говорил себе Бен, устраиваясь на ночь под плащ-палаткой, — стоило только постараться, и все вышло, как ты хотел, правда, добиваться своего пришлось с мая по октябрь».

Помогла лекция об Испании, которую он прочел для солдат хозяйственного отделения. Капитан Дэлей придерживался либеральных взглядов, хотя и был католиком.

Лекция о войне в Испании произвела на него такое впечатление, что через две недели Бена попросили повторить ее для пехотного батальона, а потом и для всего полка.

Внезапно офицеры информационного отдела штаба открыли, что Блау своего рода исключительная личность. Они организовали его выступление по местному радио, в передачах под названием: «Познакомьтесь с нашими парнями». В «Инфэнтри джорнэл» даже появилась статья о Бене под странным заголовком: «Его душа мертва, но ненависть живет» [126] Слова из широко известной песни «Джон Браун». — Прим. ред. . Автор статьи (лейтенант из информационного отдела) хотел сказать этим заголовком, что сердце Бена разбито поражением Испании, но его ненависть к фашизму пылает с прежней силой.

После всего этого солдаты стали звать Бена «профессором», а при встрече приветствовали его словами: «Здорово, мертвая душа!» К сентябрю он стал местной знаменитостью, так как в клубе, библиотеке и в казармах появилось специальное солдатское издание его книги «Волонтер армии свободы».

Солдаты других подразделений искали встреч с Беном, который в то время проходил второй этап боевой подготовки, на этот раз в тринадцать недель — с июня до середины сентября. Это был прямой результат его просьбы о переводе в пехоту. Выслушав после своей лекции в полку похвалу генерала Шарпа, Бен набрался смелости и через голову непосредственных начальников обратился прямо к нему. Бен выразил ему признательность за одобрительный отзыв о лекции и заявил, что хотел бы перевестись из хозяйственного подразделения в пехотную роту, где он чувствовал бы себя значительно лучше.

Генерал Шарп удивленно поднял брови, губы его сжались.

— Вы хороший солдат, Блау, — сказал он, — и должны понимать, что с такими просьбами следует обращаться по команде.

— Так точно, сэр, — Блау чуть заметно улыбнулся. — Я подал соответствующий рапорт несколько недель назад.

Теперь улыбнулся и генерал.

— Я подумаю, сынок, — пообещал он.

Вскоре после разговора с Шарпом Бену предложили пройти основной курс боевой подготовки, а солдаты стали называть его «профессором» и по вечерам обращались к нему за разрешением самых различных споров: заходила ли речь о женщинах или о международной политике.

— Я как-то смотрел кинофильм, — рассказал однажды маленький жилистый пуэрториканец Коста. — Там был один сержант, кажется, его звали Луис Вольхейм. Дело было во время первой мировой войны. Как-то солдаты собрались в кружок, и Вольхейм говорит им: «Я думаю, что если бы собрать всех генералов и королей на большой ринг и заставить их лупить друг друга изо всех сил, то, возможно, и войн больше бы не было». Что ты на это скажешь, профессор?

Вопрос Косты вызвал полуторачасовую дискуссию о первой мировой войне и ее причинах, о приходе к власти Гитлера и преследовании евреев нацистами, об Испании и религии, о кинокартинах, о газетах, книгах и журналах, о том, как узнать, любит ли тебя девушка, об опасности венерических заболеваний и о целях новой войны.

На большинство вопросов Бен давал такие исчерпывающие ответы, что некоторые солдаты с удивлением спрашивали: «Откуда ты все это знаешь, профессор?» Но на этот последний вопрос он как раз и не мог ответить: во время таких дискуссий Бен убеждался, что не знает и половины того, что следовало бы знать. По вечерам он проводил много времени в гарнизонной библиотеке, жадно читая книги по самым различным отраслям знаний, начиная с алгебры и кончая философией йогов.