Альва Бесси - Антиамериканцы

Защитник Блау на протяжении всего допроса этого свидетеля выступал с возражениями, заявляя, что его показания не убедительны, не относятся к делу и тенденциозны.

Судья Айнхорн согласился с Табачником в том, что Блау судят не за принадлежность к коммунистической партии. Он сделал соответствующее разъяснение присяжным, но вместе с тем принял показания свидетеля в качестве доказательства. Правда, судья предложил Биллингсу в процессе судебного следствия доказать, что эти показания могут послужить обоснованием обвинений, инкриминируемых подсудимому.

— Если прокурору не удастся сделать это, — заявил Айнхорн, — я удовлетворю ходатайство адвоката Табачника об исключении только что заслушанных показаний из числа доказательств.

Затем на свидетельском месте появился еще один бывший коммунист, обращенный в католичество и преподающий сейчас историю в католическом университете. Он нарисовал перед судом извращенную картину войны в Испании. Табачник искусно разоблачил этого свидетеля и в процессе перекрестного допроса представил его в крайне невыгодном свете.

Защитник доказал, что свидетель трактует войну в Испании так, как ее трактует католическая церковь, и заставил его признать, что существуют и другие версии. Свидетель скрепя сердце согласился, что защитник прав, но тут же стал утверждать, что все остальные оценки войны в Испании пропитаны коммунистической идеологией. («Я прямо вижу его, — подумал Лэнг, читая копию стенограммы судебного заседания. — Он сидит, сложив руки на коленях и уставившись в потолок»).

После этого допроса защитник Блау процитировал целую серию выдержек из книг, статей и различных заявлений о войне в Испании, принадлежащих перу таких известных и благополучно здравствующих представителей католицизма, как Лэрри Ферневорт из газеты «Нью-Йорк тайме», Хейвуд Браун, Франсуа Мориак, Хозе Бергамин, Джей Аллен, Оссорио-и-Галлардо, патер Леокадио Лобо, Пабло Казалее и множество других, включая нескольких прелатов во Франции и Мексике, и — спросил свидетеля, коммунисты ли они. Тот ответил, что эти люди были введены в заблуждение.

Табачник втянул свидетеля в спор об антиклерикализме, который, как он доказал, является болезнью, характерной для католических стран, где церковь и государство представляют одно целое, и спросил, чем свидетель объясняет столь нежелательное с точки зрения церкви явление.

Биллингс заявил протест. Судья нашел его обоснованным и сказал, что не разрешит использовать судебное заседание для дискуссий о характере войны в Испании и превращать зал суда в аудиторию, где происходит диспут о достоинствах или недостатках той или иной религии.

Все же судья не смог помешать Табачнику добиться от профессора истории признания того факта, что свыше девяноста процентов испанцев — католики и что большинство из них (свидетель согласился с этим очень неохотно) голосовало за республику, несмотря на угрозы церкви рассматривать такое голосование как смертный грех. Свидетель вынужден был также признать, что очень много католиков сражалось против Франко. Однако, когда он сделал неуклюжую попытку объяснить, что миллионы этих людей также были введены в заблуждение, Биллингс, спасая положение, вновь заявил протест. Он сказал, что перекрестный допрос вышел за рамки данного судебного разбирательства, и судья поддержал его.

Читая это место стенограммы, Лэнг вспомнил самодовольный ответ священника Фрэнсиса Линча на его шутку о марокканцах: «Я буду молиться за вас». На какое-то мгновение он заколебался в своей решимости выступить на процессе, но тут же утопил все сомнения в очередной порции коньяка.

В конце июня прокуратура выставила в качестве свидетеля бывшего волонтера батальона имени Авраама Линкольна, который под присягой показал, что поехал в Испанию по прямому приказу коммунистической партии, членом которой он состоял. Далее он заявил, что бригадами командовали офицеры-коммунисты и коммунистические комиссары, которые держали людей в ежевых рукавицах. Наиболее деятельные руководители испанского правительства и его армии, утверждал свидетель, тоже были коммунистами.

— С какой целью коммунистическая партия направляла своих членов в Испанию? — спросил Биллингс.

— С двоякой, — ответил свидетель. — Во-первых, чтобы установить в Испании коммунистический режим, если правительство выиграет войну; во-вторых, чтобы американская коммунистическая партия могла располагать подготовленными в военном отношении кадрами, имеющими боевой опыт и способными осуществить пролетарскую революцию в США.

Табачник быстро и убедительно доказал всю нелепость показаний этого свидетеля, по имени Аллен Фанстон. Защитник установил: 1) Свидетель не смог назвать имя коммуниста, «приказавшего» ему поехать в Испанию, как не смог объяснить, что случилось бы с ним, если бы он не выполнил приказа. 2) Он дезертировал с фронта у Бельчите в первом же бою и пробрался на английский корабль в Барселоне. 3) В интернациональных бригадах не было организаций коммунистической партии, так же как не было их и в испанской республиканской армии, поскольку правительство еще в 1937 году распустило все части, сформированные по признаку политической принадлежности, и передало всех солдат под объединенное командование. 4) Коммунистическая партия Испании временно отложила выполнение своей социалистической программы и честно поддерживала действия правительства, направленные на достижение победы в войне. 5) Свидетеля никто и никогда не обучал методам «свержения правительства». 6) Он никогда не слышал даже разговоров о «свержении правительства». 7) Фанстон оказался не в состоянии объяснить, как могли двадцать тысяч бойцов интернациональной бригады, большинство из которых погибло, свергнуть испанское правительство и каким образом три тысячи американцев (тысяча восемьсот из которых погибли) могли, вернувшись из Испании, свергнуть правительство Соединенных Штатов. 8) Большинство испанского народа не выступало за коммунистическую или хотя бы социалистическую программу. 9) Единственной политической партией в Испании, требовавшей немедленной коллективизации крестьянских хозяйств и проведения якобы социалистических мероприятий, являлись троцкисты, поднявшие в мае 1937 года вместе с анархистами антиправительственный мятеж. Но они были разгромлены.

Вечером 30 июня, когда Лэнг читал стенограмму показаний Фанстона, позвонил Биллингс и сообщил, что он должен явиться в суд во второй половине следующего дня.

Лэнг страшно разволновался:

— У вас только что провалился очередной свидетель.

— Это неважно, — ответил Биллингс.

— Почему бы мне не выступить позже, после какого-нибудь свидетеля, который произвел бы более выгодное впечатление?