Альва Бесси - Антиамериканцы

Он взял графин и отпил прямо из горлышка.

«Алкоголь — опиум для народа. Коммунизм — опиум для народа. Народ — опиум для народа. Но не я! Меня-то уж не прижмут и в тюрьму не посадят. Пролетарии всех стран, соединяйтесь! Вам нечего терять, кроме своего ума!»

Лэнг достал из среднего ящика стола визитную карточку и с трудом набрал номер телефона.

— Соедините меня с Фелпсом Биллингсом, — попросил он. — Говорит Фрэнсис Лэнг.

Но счастливая чета не замечала слез миссис Фукс. На следующий день Бен повидал Лео и получил разрешение пожить на его даче в горах Рамепо, близ штата Нью-Джерси. В партийной ячейке он взял отпуск.

Была середина зимы, но молодожены хотели пожить одни (ребенка они взяли с собой); к тому же дача им ничего не стоила, если не считать, что по дороге в какой-то маленькой лавочке они закупили необходимые продукты.

Бен заключил договор с фирмой «Пибоди и сыновья», и Лео был доволен этим. В качестве свадебного подарка он преподнес Бену стодолларовую бумажку, посоветовав меблировать на них квартиру. Но Бен ответил, что в этом нет необходимости. После своей беседы с Чэдвиком он парил в облаках. При первом взгляде на этого человека Бен сразу понял, почему Лэнг называл его мумией: издатель действительно напоминал ее. Чэдвик был явно неглуп. Он часа два подробно расспрашивал Бена, прежде чем решился заявить: «Вы, молодой человек, произвели большое впечатление на Фрэнсиса Лэнга. А я считаюсь с его мнением».

Но Бен понимал, что Чэдвик считается не столько с мнением Лэнга, сколько со своим собственным. Дня через два он получил договор, в котором говорилось, что ему будет выплачено семьсот пятьдесят долларов по тридцать пять долларов в неделю. Он нашел и название для своей книги: она будет, смело решил Бен, называться так же, как называлась газета его бригады, издававшаяся на передовых позициях, — «Волонтер армии свободы». А к тому времени, когда Бен и Эллен с ребенком, чемоданами, патефоном, портативной пишущей машинкой и детскими вещами вышли из поезда и наняли человека, который должен был довезти их до коттеджа Лео, Бену стало ясно, о чем он расскажет в своей книге.

— Сумасшедшие! — воскликнула миссис Фукс, когда узнала об их намерении взять с собой ребенка. — Везти малютку на дачу зимой! Да она умрет там от аммонии [111] Миссис Фукс, по-видимому, хотела сказать: «от пневмонии». — Прим. ред. !

Через пять минут после приезда Бен разжег в камине большой огонь, а затем они уселись у огня и принялись хохотать как сумасшедшие.

С веранды коттеджа открывался вид на высокий скалистый холм. По словам соседа-фермера, в летнее время он кишмя кишел гремучими змеями. К домику иногда подходили олени. Вокруг росли невысокие деревья, защищавшие жилье от пронизывающих ветров и снежных заносов.

Молодожены установили трудовой распорядок дня: прогулка с ребенком, завернутым в мешок, сшитый Беном по образцу тех, в каких переносят детей индейские женщины, заготовка дров, уборка дома. Пищу Бен и Эллен готовили по очереди. Они регулярно слушали передачи последних известий по радио и все музыкальные программы, которые удавалось поймать.

Бен начал писать книгу, даже не составив предварительно наброска или плана. Первое время он чувствовал себя виноватым, уделяя так много времени своей работе, но Эллен однажды с улыбкой заметила: «Мужчины должны трудиться, а женщины плакать. Ведь заработать удается немного, а кормить нужно многих».

— Чьи это слова?

— Не помню, — ответила Эллен. — Да не теряй же зря времени, лодырь ты этакий!

Приступив к работе, Бен не беспокоился о выборе жанра; он надеялся, что форму книги определит ее содержание — то, что переполняло его сердце.

И во сне и наяву Бен снова глубоко переживал все, что довелось ему испытать в Испании. Это вначале встревожило Эллен. По ночам его мучили кошмары, в которых неизменно фигурировал Джо Фабер. В такие минуты Эллен зажигала свет, будила его, и они проводили остаток ночи в бесконечных разговорах.

— Я хочу написать такую книгу, чтобы на ее страницах Джо Фабер заговорил, как живой, — объяснял Бен. — Сейчас, когда ты со мной, меня не должны бы мучить такие сны.

Эллен обнимала ею.

— Вы были так дороги друг другу, Бен. Но, поверь мне, это пройдет.

Однако новости, которые они слушали по радио, вновь и вновь возвращали к мыслям об Испании. Сообщениями об испанских событиях были заполнены и газеты, которые Бен ежедневно покупал на бензозаправочной станции на шоссе. Много новостей Бен узнал благодаря Чэдвику, который вместе с еженедельным чеком от Пибоди присылал ему вырезки из газет.

— А знаешь, — признался как-то Бен, — работая над своей книгой, я чувствую себя так, словно мчусь наперегонки со временем. Сам не знаю, почему у меня такое ощущение.

Бену казалось, что он обладает какой-то волшебной силой: если ему удастся написать книгу быстро и хорошо, Испания не погибнет!

— А ведь Лэнг-то оказался прав, — однажды заметил он. — Еще в декабре прошлого года он утверждал, что готовится сделка за счет Испании.

Так и случилось. За два с половиной года войны враг ни разу не штурмовал Мадрид, и все же 28 марта столица неожиданно капитулировала. В тот день Бен с трудом сдерживался, чтобы не вернуться в Нью-Йорк. Впервые после женитьбы Бен почувствовал себя одиноким, хотя рядом с ним была любимая женщина. Эллен он не сказал ни слова, считая, что предает их любовь уже одним, тем, что позволил чувству одиночества пробраться в его душу. Ему хотелось поговорить с кем-нибудь — с кем угодно, все равно, лишь бы это был человек, которому Испания ближе, чем она когда-нибудь станет для Эллен.

Он вспомнил песню, которую обычно пели в походах добровольцы:

И в памяти Бена всплывали лица мужчин и женщин — всех, кого он знал: солдат, штатских и крестьян, особенно крестьян.

Бен писал как одержимый по нескольку часов подряд. Занимаясь с ребенком в соседней комнате и прислушиваясь к стуку машинки, Эллен думала: «Работа значит для него больше, чем я. Уже? Так скоро?.. Но справедливо ли я сужу о нем? Нет, несправедливо! Разве может быть иначе? Разве может человек, прошедший через такие испытания, забыть о них? Пройдет время, воспоминания сотрутся, и Бен станет другим».

Эллен дала себе слово помочь ему в этом. Насколько это возможно, она будет делить с ним его переживания, страдать вместе с ним, она поможет ему сбросить старую кожу. Она постарается согреть его своей любовью, придать особую прелесть минутам их физической близости, которая приносила им глубокое взаимное удовлетворение. Она отдаст ему всю свою преданность, все свое понимание, чтобы возместить все, что он потерял в этой незнакомой, чужой стране, которую Эллен тоже любила, хотя никогда и не видела.