Иван Катков - Еще один день [СИ]

— Ты единственный адекватный человек в офисе, — говорил он, вливая в себя огонь-воду, — все остальные либо сволочи, либо на голову присевшие. Анька — дура набитая, Сергей Олегович — тюфяк, о Зяблике я вообще молчу. Все выслуживаются, друг на друга стучат. Короче, мрак. Да еще и ритуалы эти шизоидные…

Я прошел в комнату и завалился на диван. Но уснуть удалось только под утро. Ночью у Димы малость съехала фуражка.

— Отойдите!!! Умоляю, отойдите!!! Я сам!!! Я сам!!! — раздавался его пьяный рев.

Потом он стал звать кого-то на помощь, ползая по — пластунски в коридоре.

— Подъем, боец, на работу пора! — услышал я с утра бодрый армейский клич.

По телевизору шла программа "НТВ утром". Рыжая ведущая с идиотской улыбкой рассказывала о том, какие трудности поджидают сегодня "водолеев". В комнате был только диван, телевизор, напольные весы и две гири.

Дима оделся, убрал недопитую бутылку в спортивную сумку и вызвал такси. Затем глотнул пива из баллона и тоже спрятал в сумку.

В офис прибыли на час раньше. Охранник на проходной долго и недоверчиво всматривался в наши лица, но пропустил.

— Время еще есть, в переговорной зависнем, — сказал Дима, поднимаясь по лестнице. В сумке колыхались бутылки.

Мы вошли в зал переговоров и сели за стол. Дима достал водку и хлебнул из горлышка.

— Будешь?

— Не, неохота.

— Ну и зря.

В переговорную заглянула секретарша. Дима успел спрятать бутылку под стол.

— А че это вы тут делаете в такую рань? — улыбаясь, спросила она.

— Заходи, Наташ, не стесняйся, — привстал Дима, — давай, иди ко мне, я твою попку помну.

— Вот придурки, — фыркнула секретарша и захлопнула дверь.

— Дрянь! — широко размахнувшись, Дима бросил в дверь водочную крышку.

— Ну все, — сказал я, — спалились. Наташка сто пудов сдаст.

— Пусть попробует, я ей ноги вырву.

— Уволят.

— Меня? Ага, щас. Ну уволят, а кто тогда их вонючий фарш продавать будет?! Олегыч, что ли? Этот балбес?! Не смеши.

Потом Дима спустился на производство и стал обниматься с перепуганными обвальщицами. Предлагал выпить на брудершафт главному инженеру. Расцеловал уборщицу тетю Инну. Та покраснела и раскудахталась:

— Ух ты, бог мой! Ух ты, бог мой!

До проходной нас довел начальник службы безопасности. Худощавый усатый дядька, майор в отставке.

— Подонки, — процедил Дима, когда мы оказались за воротами. — Ну ладно, черт с ними, с уродами, пойдем выпьем.

— Ты вообще нормальный, нет?! Какого хрена ты на производство- то поперся?! Черт, что я теперь Маринке скажу?!

— Скажи, что послал эту шарагу куда подальше.

— Идиот!

Я закурил и пошел к автобусной остановке. Как раз подъезжала моя маршрутка. Опустившись на заднее сиденье, я заплатил за проезд. В окно увидел, как Дима перебежал дорогу и нетвердо зашагал в сторону супермаркета. Заметив меня, он поднял руку и показал знак "виктори".

Дома я осушил литровую банку молока, разделся, лег на кровать, и сразу уснул. Вечером, когда Марина вернулась с работы, был скандал. Новость о моем увольнении привела ее в ярость.

— Урод! Скотина! Даже месяца не продержался, баран! — кричала она, бросив в прихожей пакет с продуктами.

На следующее утро я проснулся от телефонного звонка. Глянул на экран, звонил Дима.

— Кирилл, привет. Мне сейчас Ольга Викторовна звонила. Короче, к двум нам нужно в офис подъехать.

— О как, — поднялся с кровати я, — а зачем?

— Огребать будем, вот зачем.

Вошли в приемную.

— Наташ, — сказал Дима, — прошу прощения за вчерашнее.

Секретарша промолчала.

Ждали минут десять. Дима нервно теребил металлический браслет на часах. Из кабинета начальницы вышел Сергей Олегович. Улыбнувшись, он поздоровался с нами за руку.

— Можете заходить, — разрешила Наташа.

Поднялись с дивана и прошли в кабинет. Выслушав наши корявые объяснения, Ольга Викторовна спросила:

— Вы что, алкоголики?

— Нет, — ответил я, — ни в коем случае.

— Просто так вышло. Случайно, — добавил мой собутыльник.

Она вздохнула, сняла телефонную трубку, и надавила на кнопку:

— Наташ, через пять минут собери всех в переговорной.

"Сейчас устроит публичную расправу", — подумал я.

Ольга Викторовна вернула трубку на "базу" и проговорила:

— Просите прощения у коллектива, и мы все дружно забываем о вчерашнем дне.

Я облегченно выдохнул.

— Я же говорил, не уволят, — сказал Дима в коридоре, — а ты уже и в штаны навалил.

Суровые будни затянули свою скучную балладу. Я в поте лица "пиарил", Дима продавал, Аня доламывала оргтехнику. Ритуалы с бронзовой синицей проводились каждую пятницу. Но я привык. Скажу больше, я втянулся. С нетерпением ждал конца недели, чтобы снова погрузиться в коллективный транс. Это расслабляло и наполняло энергией. Внутри поднималась волна счастья. Как в детстве. Я даже придумал свое фирменное движение. Сцепив руки за головой, вращал корпусом вправо-влево. Для меня это было что-то вроде релаксирующей игры. Но сотрудники, я думаю, относились к ритуалу со всей серьезностью. Только Дима все никак не въезжал. Сидел и, опустив голову, бормотал заклинание. Даже не бормотал, а беззвучно шевелил губами.

После новогодних праздников мне предстояло съездить в Питер на трехдневный семинар. Семинар назывался "Основы практического пиара". Вести его должен был модный "пиармэн" по фамилии Мигин. Денег выдали в обрез. Чтобы сэкономить на гостинице, я решил остановится у старшего брата. Отыскал его номер, позвонил.

— Конечно приючу, братишка! — радостно кричал он в трубку, — ё-мое, как я рад тебя слышать!

Я доехал до вокзала и купил билет на проходящий поезд из Уфы.

В плацкарте было душно и воняло чем-то прелым. Я загнал сумку под нижнюю полку, снял куртку и потянулся к форточке. Но тут же услышал недовольные женские возгласы. В вагоне ехали дети, они могли простудится. Напротив меня, с книгой в руках, сидел молодой парень. Ежик черных волос, широкие скулы, маленькие с прищуром глаза. Представился Русланом. Он ехал к своей возлюбленной в Ярославль. Позже выяснилось, что Руслан религиозный фанатик. Когда я отправился покурить в тамбур, Руслан покачал головой и погрозил пальцем:

— Бросал бы ты это дело. Когда выпускаешь дым, становишься похожим на дьявола.

"Ну все, — подумал я, — началась плацкартная проповедь".

Покурив, я вернулся в натопленный до одурения вагон.

— Сексуальные связи до брака — это блуд, — заявил мой попутчик, увидев в журнале на столике полуголую девицу, — а блуд от дьявола.

Мимо прошел высокий, голый по торс парень с вафельным полотенцем на шее.

— А сам-то ты женат? — спросил я, глотнув минералки из пластиковой бутылки.