Эмилио Сальгари - Корсары Южных морей

Пока манданы и отважные моряки преследовали удирающих ирокезов, сэр Уильям, сердечно поприветствовав старых друзей, произнес:

– Готов поспорить, Каменная Башка, что ты немало удивлен, увидев меня здесь. Признайся, ты думал, что я еще в нескольких милях отсюда?

– Во имя Иль-де-Ба! – воскликнул бретонец, набивая табаком свою легендарную трубку. – Если я и удивлен, то приятно, ведь я так горячо мечтал снова вас увидеть. Вот спросите хоть у Малыша Флокко, что я ему говорил не так давно.

– И что же ты говорил?

– А вот что… Тысяча колоколен! Говорил, будь здесь капитан нашего «Громовержца», то мы от этих проклятых ирокезов мокрого места бы не оставили и весь английский флот давно пошел бы ко дну вместе с этим чертовым…

– Продолжай.

– Я о вашем брате, капитан. Он недостоин того, чтобы о нем упоминать…

– Так ты о…

– О маркизе Галифаксе.

– Значит, и он здесь?

– Мы едва с ним не покончили.

– Гм…

– К несчастью, когда мы взяли на абордаж его бригантину, он уже ушел в шлюпке на поиски судов адмирала Бергойна. Вы слышите? Это их пушки! Должно быть, у них все трюмы набиты порохом, если они так легко его тратят.

Баронет, помрачнев, молча слушал старого бретонца.

В двух словах Каменная Башка рассказал ему обо всем, что приключилось с товарищами по прибытии в Канаду.

– И снова мы повстречаемся как враги! – дрогнувшим от волнения голосом произнес сэр Уильям. – Мне грустно думать, что по воле судьбы братья, в чьих жилах течет одна кровь, пылают друг к другу смертельной враждой. Мы вновь будем смотреть друг другу в глаза, исполненные ненависти и жажды мести. Вновь скрестятся наши шпаги в стремлении пролить родную кровь. Эта встреча будет последней: лишь одному суждено пережить нашу смертельную вражду. Кто падет в этой новой схватке? Это известно одним лишь Небесам. Если я погибну… Тогда вы, мои близкие друзья, спасете мою Мэри от маркиза Галифакса, ибо не будет для меня более горькой участи, если она окажется в его руках… Запомните же мои слова!

– Чтобы вы да погибли от руки маркиза! – с силой ударив себя по лбу, воскликнул Каменная Башка. – Вы, капитан «Громовержца», который так долго правил всей Атлантикой! Это невозможно!.. Посмей кто другой сказать такое, и я живо переломал бы ему все кости! Да стоит госпоже лишь намекнуть, и любой из нас хоть в печку прыгнет, лишь бы ей удовольствие доставить, так ведь, Малыш Флокко?

– А как же! – пылко откликнулся марсовой. – Мы же французы.

– А я так и вовсе из Иль-де-Ба!

– А я из Ле Пулигена!

Ульрих, Вольф и Джор молчали, но на их растроганных лицах ясно читалось полное согласие с обоими моряками.

В то время как французский дворянин с интересом прислушивался к беседе, его компаньон ласково почесывал у пса за ушами, словно забыв, как и прочие, о свирепствующей вокруг битве.

Однако, несмотря на его спокойствие, даже отрешенность, в нем угадывался яркий темперамент, который этот человек, очевидно, привык сдерживать в любых обстоятельствах. Сделав пару шагов вперед, незнакомец звучным, глубоким голосом произнес:

– Господа, я очарован вашими словами и несказанно счастлив найти в этих диких местах столь отважных и великодушных соотечественников. Ваши дела делают честь нашей дорогой Франции. Как и вы, я француз и хочу с гордостью пожать вам руки и назвать вас своими друзьями.

Он крепко пожал руку Каменной Башке и Малышу Флокко.

– Да здравствует Франция! – дружно воскликнули соотечественники.

– Господа, – продолжил дворянин, – наша встреча произошла при столь необычайных обстоятельствах, что формальное представление было бы излишним. Позвольте мне запросто представиться, хотя наверняка мое имя вам и без того знакомо. Перед вами Жоффрей Леспинуа, барон де Клермон. Еще в юности я покинул Францию по причинам, которые вы, возможно, однажды узнаете, и с тех пор поселился в Канаде. Когда-нибудь я поведаю вам о том, что свело меня с сэром Уильямом. В нескольких милях отсюда, на утесе посреди озера, стоит мой замок, сообщающийся с берегом лишь узкой полоской земли. Я бы хотел предложить вам свое гостеприимство и безопасный приют, как я уже предложил его вашему капитану и его благородной супруге.

– Как! – воскликнул Каменная Башка. – Госпожа в Канаде, на берегу Шамплейна… Совсем рядом!

– Да, она здесь, – отвечал сэр Уильям. – Мэри ни за что не пожелала разлучаться со мной. Она уверяла меня, что ее преследуют дурные предчувствия и расставание ее убьет. Мне не оставалось ничего иного, как взять ее с собой в эти дикие леса, и она разделяет вместе со мной лишения и опасности войны.

– Тысяча колоколен! – воскликнул бретонец. – Стоит об этом услышать вашему брату, и он не будет знать покоя, пока не захватит замок, не вырежет прислугу и не похитит светловолосую госпожу! Ее присутствие в Канаде должно оставаться нашей тайной.

– Ты что, боишься? – с сомнением спросил его сэр Уильям. – Я имею в виду, не за меня, а за Мэри… У меня самого на сердце неспокойно…

– Да нет же, я не боюсь…

– Говори.

– Умоляю вас, капитан…

– Говори.

– Да, я тревожусь за нее.

– Гм…

– Я чую беду, будто кумушка из Иль-де-Ба, и Малыш Флокко неспроста надо мной смеется.

День вступил в свои права, но теперь все кругом застилал спустившийся туман.

Ирокезы рассеялись в чаще, манданы же возвращались небольшими группками, неся с собой награбленное оружие, украшения и скальпы поверженных врагов.

Потери обеих сторон были огромны, однако жалкие остатки войска ирокезов уже не могли и мечтать о реванше.

Согласно варварскому обычаю, раненых врагов убивали и скальпировали. Соплеменников же манданы подбирали, чтобы излечить волшебными отварами шаманов.

Среди груд мертвых тел индейцы нашли и тело Кровавого Пятна.

Его приняли было за мертвеца, однако оказалось, что доблестный воин лишь тяжело ранен. Осмотрев этого высокого здоровяка, спутник барона де Клермона заверил товарищей, что не пройдет и нескольких дней, как раненый встанет на ноги.

Похоже было, что на сей раз удача наконец улыбнулась нашим старым друзьям, когда Каменная Башка вдруг тревожно вскрикнул, торопливо ощупывая бесконечное множество карманов.

– Что такое? Что случилось? – спрашивали его товарищи.

– Тысяча потопленных корветов! – взвыл бретонец.

– Что такое?

– Письма генерала Вашингтона и баронета! Перед боем с Пещерным Медведем я отдал их Малышу Флокко, а он вернул мне их после моей победы!

– Ну так что же?

– Я не могу их найти, они пропали… Вы слышите, они пропали!..

При этих словах друзья старого боцмана не на шутку встревожились.

Потеря писем могла иметь роковые последствия.