Андрей Пиперов - Целебный яд

Что-то, как молния, промелькнуло в мозгу Хасскарла, ему показалось, что электрический разряд бури перенесся в комнату. „Правительство Перу сохранит свою монополию до тех пор, пока не найдется смельчак… который спасет человечество… Миллионы страдальцев ждут избавления… и кража может обратиться в величайшее благодеяние…“ Эти мысли пронеслись в сознании Хасскарла и слились с оглушительным ударом грома. Добрый старый матрос… Иоганн был прав…

Карл встал и решительно сказал:

— Ваше превосходительство! Если не найдется более подходящего человека, я готов пойти на то, что некоторые называют безумием! В истории известны случаи, когда безумцы принесли немало пользы.

— Вы?.. — спросил удивленный губернатор.

— Да, я! — последовал ответ.

Меркус выпрямился:

— Выражаю вам благодарность за вашу готовность! Лично я считаю, что надо сделать эту попытку. Сегодня же подготовлю доклад господину министру. Совещание окончено, господа!

Девять лет спустя. Одинокий путешественник покидает Лондон.

Прошло девять лет со дня совещания в кабинете генерал-губернатора на острове Яве. Ван Меркус уже вышел в отставку.

Карл Хасскарл для восстановления своего здоровья, расшатанного тяжелым тропическим климатом Голландской Индии, в марте 1844 года выехал в трехлетний отпуск на родину. В апреле того же года он увиделся с Лотти Браун и вскоре женился на ней.

В Европе он поселился в Дюссельдорфе, где развил большую научную деятельность. Позднее он сделал попытку снова вернуться на работу на Яву и второй раз пересек океан. Но эта попытка кончилась неудачей. Новый генерал-губернатор содействия ему не оказал, заставил его подать в отставку и вернуться на родину.

Отрицательное отношение генерал-губернатора к Хасскарлу было вызвано происками какого-то тайного недоброжелателя, не желавшего допустить его возвращения в ботанический сад в Бейтензорге. Кто был этот закулисный враг, Хасскарлу дознаться так и не удалось.

Семья Карла быстро увеличивалась: в 1852 году у него уже было четыре дочери. Он был вполне счастлив в семейной жизни.

Однажды, совершенно неожиданно, он получил письмо с голландским почтовым штемпелем.

Это письмо изменило ход жизни Хасскарла.

— Ваше превосходительство, я ваше письмо получил и прибыл в ваше распоряжение. — Хасскарл был взволнован, и голос его немного дрожал. Виски его тронула седина. Проведенные в колониях годы наложили свой отпечаток на этого сорокалетнего человека.

Разговор происходил в Гааге, в кабинете министра колоний Нидерландов.

Министр Пахуд смотрел на Хасскарла с любопытством. Он вспоминал связанные с его именем полузабытые дела. На столе перед ним лежал извлеченный из пыльных архивов доклад бывшего яванского генерал-губернатора Меркуса.

Пахуд внимательно разглядывал стоявшего перед ним худого человека с проседью в волосах, высоким лбом и ясными серо-голубыми глазами. Волевой взгляд свидетельствовал о решительности и твердости характера, и это понравилось министру. „Так значит, вот он какой, этот Хасскарл!“ — думал Пахуд.

— Присядьте, пожалуйста! — сказал он и жестом руки указал на ближайший стул.

Хасскарл сел.

— Известно вам, зачем я вас пригласил?

— Нет, ваше превосходительство.

— А вот другим известно, и это очень досадно… Никто не должен был знать! На пятьдесят процентов успех дела зависел от сохранения его в тайне! — Пахуд подал Хасскарлу газету.

— Прочтите, и вам все станет ясно. — В голосе министра прозвучала нотка досады.

В руках Хасскарла оказалась выходящая в Гамбурге известная газета. Он развернул ее и прочел:

„Чтобы обеспечить себе необходимое количество хинной коры для производства хинина, голландское правительство решило во что бы то ни стало добыть саженцы и семена хинного дерева. Как известно, хинное дерево растет только в Перуанских Андах и вывоз его запрещен правительством Перу под страхом смертной казни.

Для выполнения своего намерения голландское правительство остановилось на немецком натуралисте Карле Хасскарле из Дюссельдорфа, который много лет провел на Яве и хорошо знаком с природными и климатическими условиями этого тропического острова. Голландское правительство намеревается развести культуру хинного дерева именно на этом острове. Хасскарлу поручено организовать похищение саженцев и семян хинного дерева из Перу“.

Карл положил газету на письменный стол министра.

— Как это могло случиться?.. — в недоумении спросил он.

— Как видите, все может случиться. Кто мог выдать тайну, этого мы пока еще не знаем. О нашем проекте знали только несколько человек… Кто мог совершить это предательство?.. — как бы говоря с самим собою, повторил Пахуд и в раздражении ударил кулаком по столу. В тишине просторного кабинета чуть слышно звякнули его золотые аксельбанты.

— Так вы, значит, пригласили меня в связи с этим делом, ваше превосходительство?

— Да, я хотел знать, приняли бы вы такое предложение?

— Ваше превосходительство! Я знаю, что такое малярия. Своими собственными глазами я видел страдания тысяч людей. Я был бы величайшим негодяем и трусом, если бы отказался его принять. Я давно дал себе честное слово сделать все, что в моих силах, и от своего слова я не отступлюсь.

— Жаль, что вы уже не можете взяться за выполнение этой задачи!

— Почему?

— Потому что тайна раскрыта, и еще на самой границе Перу вы будете схвачены и брошены в тюрьму, и никто не будет в состоянии вам помочь.

Хасскарлу был ясен смысл сообщения гамбургской газеты: какой то неизвестный противник хотел помешать намерениям голландского правительства и одновременно с этим лишить его возможности возложить эту важную задачу на Хасскарла… Ах так? Ну, посмотрим!

Его осенила блестящая мысль:

— Мне кажется, ваше превосходительство, что мы можем перехитрить нашего тайного врага!

— Каким образом? — быстро спросил министр.

— Я поеду под чужим именем! По всему свету, во всех направлениях разъезжает столько людей! Будет ли иметь какое-нибудь значение, если в Перу поедет одним человеком больше?

— Но вы понимаете, какой это риск?

— Если я выйду победителем, выиграют миллионы страждущих, ваше превосходительство. Кто не рискует, тот не побеждает! А это дело больше других стоит того, чтобы ради него пойти на риск.