Андрей Пиперов - Целебный яд

— А я об этом не подумал. Значит, мое имя вам уже известно и мне незачем представляться, но где вы научились немецкому языку?

— Свои скромные познания немецкого языка я приобрел в Гамбурге, где в течение одного года был сотрудником нашего консульства.

— Простите, вы же испанец? Так по крайней мере мне кажется, судя по вашей фамилии, — заинтересовался Мюллер.

— Я действительно испанского происхождения, но мы, перуанцы, никогда не называем себя испанцами, герр доктор, — ответил пассажир. — Перу независимая страна, для которой Испания — только история, так же, как и инки для нас не более, как историческое понятие.

— А куда же вы теперь едете?

— Возвращаюсь в Перу. Европейский климат мне не подходит, а кроме того, мои торговые интересы заставляют меня как можно скорее вернуться на родину. А вы куда едете?

— Тоже в Перу.

— Какое совпадение! Быть может, мы встретимся с Вами где-нибудь у меня на родине. В Лиме каждый укажет дом Мануэля де Миранда. А с какой целью, разрешите спросить, вы предприняли это путешествие? — продолжал допытываться де Миранда.

— Я еду с научной целью. Хочу изучить растительный мир Перу и, в частности, флору на вершинах Кордильер.

— Значит мы едем вместе. Я совершенно правильно назвал вас „доктором“.

— Но я вовсе не доктор!

— Вы, безусловно, сделаетесь доктором, когда вернетесь к себе на родину. Все ученые рано или поздно становятся „докторами“, — добавил с улыбкой перуанец. — Ваше счастье, что вы не называетесь Хасскарлом, — продолжал он непринужденно. — Нельзя сказать, чтобы этого вашего соотечественника ждал в Перу ласковый прием.

Мюллер вздрогнул, услышав имя Хасскарла. Мурашки поползли у него по телу. Ему лишь с трудом удалось не выдать себя. Стараясь придать своему тону как можно больше равнодушия, он спросил:

— А кто этот Хасскарл?

— А вы не знаете? Этот ваш соотечественник задумал выкрасть хинное дерево из Перу и передать его голландцам, чтобы они могли посадить и вырастить его на Яве. Не завидую ему, если он попадется в руки наших таможенников. Наше консульство в Гамбурге предупредило правительство, и там теперь ожидают его прибытия в Перу. — По красивому смуглому лицу перуанца пробежала хитрая улыбка. — Ха-ха-ха! Пусть не думает, что нас просто провести! Хинное дерево наше национальное богатство, и мы всеми средствами будем его оберегать от чужих посягательств. Лишь бы его поймать… он скорее увидит свою покойную бабушку, чем хинное дерево! — Де Миранда многозначительно провел указательным пальцем правой руки по своему горлу и громко рассмеялся.

Снова по телу Мюллера пробежала дрожь, и он плотнее закутался в свой толстый плащ.

— А откуда вам стало известно о намерениях Хасскарла? — спросил Мюллер чуть дрогнувшим голосом.

— Эти намерения выдала гамбургская газета. Вы знаете, завистников и предателей всюду полно. Кто-то позавидовал Хассккарлу и захотел таким образом ему навредить. А мы только воспользовались этим.

Мюллер еще плотнее закутался в свой плащ. Ему показалось, что ветер и туман пронизывают его насквозь. Он извинился перед своим собеседником и, слегка поклонившись, быстро спустился к себе в каюту.

На острове Сент-Томас — одном из группы Виргинских островов Вест-Индии [21] Виргинские острова — группа островов к востоку от Центральной Америки. Вест-Индскими они названы потому, что, открыв их, испанские мореплаватели приняли их за часть Индии, к которой они направлялись. — „Ла-Плата“ остановилась на более продолжительное время. Здесь Мюллер сошел на берег, так как ему предстояло дожидаться корабля, который должен был его доставить в Колон. А „Ла-Плата“ продолжала свой путь к берегам Северной Америки.

Открытый еще в 1493 году Христофором Колумбом, остров Сент-Томас был в те времена важным промежуточным пунктом для торговли с Центральной Америкой. В его порту останавливались запастись водой и углем все суда, курсировавшие в этой части Атлантического океана.

Давно уже Мюллер и его спутники забыли о тумане и холоде. Близость экватора изменила климат. Днем становилось жарко и душно, и только вечером прохлада с моря действовала освежающе на людей и оживляла портовый городок.

В маленькой грязной гостинице было невообразимо шумно. Сюда донесся слух о лихорадке, и всеми овладела тревога. Люди пугливо сторонились друг друга.

Как-то вечером Мюллер, Мануэль де Миранда и сто знакомый — пожилой торговец из Панамы — сидели за столиком гостиничного трактира.

— Кажется, снова пожаловала к нам желтая гостья, — сказал своему знакомому де Миранда.

— Два корабля стоят уже в карантине, — ответил тот.

— Эпидемия вспыхнула совершенно неожиданно. Умерло десять человек пассажиров и экипажа. У зараженных кораблей власти поставили вооруженную охрану, и никто не может ни войти, ни выйти. Даже портовый врач не решается подняться на эти корабли, — продолжал торговец.

Мюллер слушал своих собеседников, не понимая о чем идет речь. Видя это, де Миранда сказал:

— Вы еще не знаете, что значит для нас желтая лихорадка [22] Желтая лихорадка — заразная тропическая болезнь, распространенная преимущественно в Центральной Америке. Она передается комарами Stegomia icteroides, о чем в описываемые времена известно не было. Смертность достигала 50 процентов. . Там, где она появляется, вся жизнь замирает. Люди покидают близких, друзей, имущество, в смертельном ужасе бегут из зараженного места, бросая все на произвол судьбы. Лишь бы не поднялась паника, пока вы еще здесь. А то намучаетесь и вы, а быть может, никогда уже не увидите берегов вашего Рейна.

— А как можно предохранить себя от заразы? — полюбопытствовал Мюллер.

— Только изоляцией и бегством из зараженного места. А если и это вас не спасет, то одна надежда на господа бога, — сказал серьезно де Миранда и перекрестился, молитвенно подняв глаза к небу.

— Интереснее всего, что этой проклятой болезнью не болеют ни негры, ни желтые, заражаются и чаще всего умирают люди сильные и здоровые, а люди более слабые болеют реже. Так, например, мужчины болеют чаще женщин, взрослые чаще детей и т. д. Дьявольская болезнь! Сохрани бог! — И панамский торговец тоже набожно перекрестился.

Несколько дней спустя пришел корабль из Колона. Не задерживаясь в зараженном порту Сент-Томаса, он отчалил, приняв на борт Мюллера и его громоздкий багаж. Сердечно попрощавшись со своим приятелем, панамским торговцем, на корабль поднялся и де Миранда.

Индиго и кошениль. Странная туча. Охота на тапиров.

Колон был грязным портовым поселком, основанным несколько лет назад. Он являлся начальным пунктом строящейся железной дороги, которая в самом узком месте Панамского перешейка должна была связать Атлантический океан с Тихим океаном. Тогда никому не приходило в голову, что спустя шестьдесят лет будет прорыт канал, по которому с одной стороны американского материка на другой будут проходить большие океанские корабли. В те времена они проделывали тысячи лишних километров, огибая мыс Горн.