Андрей Пиперов - Целебный яд

Но, о ужас! В руках он держал печеную обезьянью ножку. Мюллер вскочил со своего места и отбросил мясо в сторону. Ему показалось, что он держит в руках ножку ребенка. Какая же, в сущности, разница между ним и людоедами? Полный негодования, он пристально посмотрел сперва на Хосе, а потом и на остальных индейцев. Ничего не подозревая, они с наслаждением ели печеное мясо, жадно отрывая от него куски своими острыми зубами.

— И ты ешь это мясо, Пепе? — спросил с отвращением Мюллер.

— А что, сеньор? Мясо очень вкусно! Пепе голоден.

— Черт возьми, Пепе! Ну, как ты можешь есть обезьянье мясо? И тебе не стыдно?

Пепе с недоумением посмотрел на своего господина, потом перевел свой взгляд на кусок мяса, который держал в руках. Почему сердится на него господин? Что ему не понравилось в мясе? Во всей Ла-Монтанье не найти более вкусного мяса. Старый Хосе очень вкусно его приготовил!

— Очень хорошая обезьяна! Пепе любит печеная обезьяна! — Он продолжал жевать и чавкать так, что у него даже двигались уши.

И все же один вид этой пищи внушал Мюллеру отвращение. Он брезгливо отвернулся и наотрез отказался от еды.

Ему не оставалось ничего другого, как приняться за вареную кукурузу… Черпая из котелка деревянной ложкой, поданной ему одним из каскарильерос, Мюллер с наслаждением ел разваренные кукурузные зерна. Они ему казались необыкновенно вкусными.

— Эй, бродяги! — еще издали приветствовал их Олаф Гансен, сидя перед хижиной, покинутой ими четыре дня тому назад. — На этот раз даже старый кокеро не нашел бы вас в Ла-Монтанье. Куда вы исчезли так поспешно, что забыли даже бедного Казуса?

Швед сидел на срубленном дереве перед домиком, держа в зубах коротенькую трубочку. Из-под его черных обвислых усов пробивалась тонкая струйка дыма. Тяжелое ружье лежало у него на коленях.

Громко лая, Казус бросился к Мюллеру и, радостно повизгивая, начал лизать ему руки.

— Я вашего пса освободил из заключения, в которое вы, бессердечные люди, его заточили, — продолжал Гансен, добродушно улыбаясь. — Как видно, вы хорошо нагулялись в лесу! Ого, что я вижу! Пепе возвращается с крупным трофеем! Поздравляю, Пепе! Неплохой экземпляр. Самка! Большой зверь! Молодец, Пепе! Такой удачей может гордиться не каждый охотник, — болтал он не переставая, видимо, довольный благополучным возвращением путешественников, о судьбе которых он начал уже серьезно беспокоиться.

— Теперь вы не будете думать, что только вам одному дано хозяйничать в вашей дикой Ла-Монтанье, — подтрунил над ним Мюллер и сердечно пожал протянутую ему руку. — Мир невелик, и человеку трудно в нем затеряться! Приятелей можно найти всюду, достаточно только, чтобы и ты к ним относился по-дружески.

— Конечно! — одобрительно кивнул головой Олаф Гансен.

В простой маленькой деревянной хижине Мюллер, снова почувствовал себя дома. Вечером твердое ложе с подстилкой из травы и листьев показалось ему удобным и мягким. Даже шуршанье гусениц на крыше представлялось ему теперь приятным, и он вскоре погрузился в глубокий здоровый сон.

Через несколько дней старый Хосе выполнил свое обещание.

Два каскарильеро принесли на плечах четыре вязанки, в которых было пятьдесят молодых великолепных побегов цинхоны. Они же передали Мюллеру и мешочек с отборными сухими семенами. Положив свою ношу к его ногам и не говоря ни слова индейцы отошли в сторону на несколько шагов. За свой труд они оба были богато вознаграждены. Мюллер дал им еще целый мешок с листьями коки, по охотничьему ножу и по куску хлопчатобумажной ткани, а старому Хосе послал новый топор, медный котелок для варки пищи и пакет коки.

На другой день довольные подарками индейцы покинули лагерь Мюллера и направились обратно в Ла-Монтанью, к своим хижинам.

— Ну, Пепе, скорей за работу! — торопил Мюллер своего помощника. — Нужно немедленно упаковать деревца.

Молодой индеец не имел обыкновения расспрашивать своего господина о его намерениях. Он точно исполнял распоряжения, не задавая никаких вопросов.

Началась спешная работа.

Они снова собрали доски разобранных гробов, которые привезли на мулах и ламах из самой Лимы. Как и договорились с Вебером, они с внутренней стороны выложили гробы стеклом. Чтобы стебли и ветки растений предохранить от повреждении при перевозке, они старательно обвернули их шерстью ламы. Корни покрыли землей, которая была предварительно насыпана в гробы. Над этим местом проделали небольшие отверстия для поливки, растений в пути.

Наконец все было готово к отправке.

После того, как Мюллер еще раз убедился, что все в порядке, он с удовлетворением посмотрел на оба готовых гроба. Но вдруг вспомнил еще о чем-то.

Он пошел в хижину и вернулся оттуда с кистью и банкой черной краски. Опытной рукой Мюллер старательно нарисовал на каждом из гробов по два больших черных человеческих черепа.

Пепе удивился зловещим рисункам на стенках гробов.

— Зачем это, сеньор?

— Я сейчас тебе скажу что-то очень важное, Пепе! Я должен остаться здесь на некоторое время, так как еще не закончил свои исследования, а ты вернешься в Лиму один и перевезешь гробы. Ты согласен? Задача трудная и опасная!

— Пепе сделает все, что хочет сеньор.

— Что же делать, Пепе. Так нужно! Со мною останется Казус. Ну, как? Сможешь ты вернуться один в Лиму? Я дам тебе денег и все, что необходимо для дороги.

Внимательно выслушав своего господина, Пепе кивнул головой.

Мюллер продолжал:

— Эти деревья и семена нужно доставить в Лиму в полной сохранности. Ты их передашь моему соотечественнику Веберу. Там я буду продолжать свои опыты с ними. Вот и письмо! — Мюллер вручил ему большой запечатанный конверт. Письмо будешь беречь как зеницу ока и, смотри, никому его не отдавай.

В знак своего согласия Пепе снова кивнул головой и спрятал письмо за пазуху.

— Никто не должен знать, что лежит в гробах! Если это откроется, могут задержать нас обоих. А поэтому, если будут спрашивать, что в них находится, отвечай, что это скелеты умерших людей, которые я выкопал в Ла-Монтанье и отправляю в Европу. Понял, Пепе?

— Да, сеньор!

— Берешься выполнить это поручение?

— Да, сеньор!

Этими словами верный Пепе подтвердил готовность на все жертвы ради своего господина и благодетеля. Многословие с ним было излишне. Молчаливый, как все индейцы, он предоставлял своим делам говорить вместо себя.

Посылая Пепе вперед с семенами и молодыми цинхонами, Мюллер хотел дождаться в Ла-Монтанье извещения от Вебера об их благополучном прибытии и пересылке в Голландию. Если бы посылка почему-либо не дошла до места назначения, он мог бы организовать отправку новых цинхон и семян из Ла-Монтаньи.

Тайной отправке деревьев и семян из Анд помогло то, что „белый кокеро“ снова таинственно исчез в тропическом лесу. Таким образом Гансен ничего не знал о получении цинхон и о внезапном отъезде Пепе. Мюллер не сомневался в благородстве шведа, но опасался его болтливости, благодаря которой истина могла стать известной во всей Ла-Монтанье и повредить делу.