Жан Лаффит - Весенние ласточки

Его жена вела хозяйство, стирала, ухаживала за детьми и ведала семейным бюджетом, причем последнему она уделяла столько же внимания, сколько ее муж — подготовке своих ежедневных обходов. Все расходы у нее были записаны в тетрадку, и первое время супруги легко сводили концы с концами. Оба работали и поэтому жили неплохо, хорошо питались, хотя и не разрешали себе лишних трат. Они регулярно ходили в кино, иногда обедали в ресторане и ежемесячно вносили небольшую сумму на сберегательную книжку. У Фернана была копилка, куда он клал чаевые и новогодние наградные. Он брал из нее деньги на карманные расходы и на мелкие подарки жене, которые он делал при всяком удобном случае.

Трудности начались с появлением детей. Правда, они получали на них пособие, но оно не покрывало новых расходов. Кроме того, Франсуаза перестала зарабатывать. По взаимному согласию они стали жить скромнее. Посещение ресторанов ушло в область воспоминаний, в кино ходили в виде исключения, и развлечения ограничивались прогулкой по городскому саду или набережной. Сперва они наслаждались лепетом своих малышей, умилялись их первым шагам и не обращали внимания на все эти лишения…

Началось с ворчливых замечаний Франсуазы. Она жаловалась на дороговизну, на то, что жить становится все труднее. Вечерами по нескольку раз подсчитывала расходы и с нараставшим беспокойством спрашивала Фернана, как им быть. Но тот, поглощенный чтением газеты, отвечал рассеянно; он отдавал жене всю свою получку и привык, что всегда есть обед. Он знал, Франсуаза в конце концов выкрутится. Только после того, как несколько раз был нарушен заведенный порядок и Фернан вынужден был это заметить, он стал разделять волнения жены. Впервые это произошло в субботу во время ужина. Обычно в субботу вечером они отдыхали, засиживались подольше за столом, беседуя о событиях, происшедших за неделю, или строя планы на будущее. Франсуаза приготовляла какое-нибудь особое блюдо, чтобы побаловать мужа. Фернан любил вкусно поесть. Вдыхая аромат, исходивший от кушанья, он ел с большим аппетитом и неизменно расхваливал Франсуазу, чем доставлял ей большое удовольствие.

В тот вечер при виде поданного блюда он скорчил недовольную гримасу и нерешительно положил себе необычно скромную порцию. Франсуаза ждала, что он скажет, но не вытерпела и спросила:

— Тебе не нравится?

— Нравится, но я не голоден.

— Это мясо по-бургундски.

— Вижу, ты мне подавала то же самое на прошлой неделе.

— Но тогда ты его ел.

— Мне не хотелось тебя огорчать.

— Благодарю.

— Не думай, что я хочу тебя обидеть, но со времен моей солдатской жизни я не могу избавиться от отвращения к тушеному мясу. Кстати, должен признать, что ты готовишь его совсем по-другому. Это вкусно, очень даже вкусно…

— Но ты его не ешь. Конечно, бифштекс тебе нравится больше. Мне тоже.

— Я и не прошу бифштекса, это нам не по карману. Но почему бы тебе не приготовить, например, отварное мясо? Ты же знаешь, что я его обожаю.

— Для этого требуется дорогой сорт мяса, и вообще это невыгодно.

— А ты свари побольше гарнира.

— Ты ничего не понимаешь. Знаешь ли ты, сколько стоит кочан капусты или кило моркови?

— Ну так навари картошки — все лучше, чем это месиво.

— Какой ты нехороший. Ведь я три часа готовила это рагу и, уверяю тебя, сделала все, что можно.

Франсуаза не удержалась и заплакала. Фернан никогда не мог спокойно видеть ее слезы.

— Послушай, я же не хотел тебя огорчать.

— Очень тяжело… мне не свести концы с концами… а ты не желаешь понять. Вот уже полгода, как я ни разу не была у парикмахера, у меня всего одна пара чулок, я ничего не могу себе купить… На всем экономлю, чтобы повкуснее тебя накормить…

— Почему же ты не сказала об этом раньше? Мы бы сообща нашли выход.

— Не могу же я все время жаловаться. Да и откуда ты возьмешь деньги?

— У нас есть небольшие сбережения. Я не хочу, чтобы ты лишала себя необходимого и была несчастной.

Чтобы получить окончательное прощение у жены, Фернан доел рагу, и ее полные слез глаза постепенно озарились улыбкой.

Вскоре после этого разговора они начали тратить свои сбережения, но цены неумолимо поднимались, дети росли и требовали все больших расходов, и Фернан с Франсуазой стали жить еще скромнее. Заработная плата Фернана в течение многих месяцев оставалась неизменной, и он рассчитывал только на Новый год, чтобы при помощи чаевых пополнить семейный бюджет. Но, вопреки его ожиданиям, многие из тех, кого он обслуживал, наградили его менее щедро, чем в прошлом году. Кое-где вместо обычных ста франков он получил всего пятьдесят. Некоторые люди смущенно отказывались даже от покупки почтового календаря. Все эти мелочи убедительнее официальной статистики доказывали Фернану, что понижение жизненного уровня — общее явление. Его сосед докер Леру, торжествуя, говорил:

— Видишь, вот тебе и твоя теория заколдованного круга. Заработная плата давно блокирована, а цены все растут. Если бы в самом деле существовала зависимость одного от другого, цены не должны были бы меняться.

— А я никогда и не возражал против увеличения зарплаты.

— Прости, но когда мы требуем общего повышения ставок, вы вопите, как ослы, что это вызовет вздорожание.

— Так оно и есть.

— А ты хоть помнишь, сколько тебе в последний раз прибавили?

— Да, десять процентов.

— Ну а насколько за это время выросли цены? Скажи сам.

— Конечно, намного больше. Но есть и другие факторы.

— Сам ты фактор. Если бы твой заколдованный круг был на самом деле кругом, то увеличение должно было быть и там и здесь на десять процентов. А это не так, по твоим же собственным словам. Сколько раз я тебе твердил, что можно увеличить ставки, не вздувая цены. Для этого нужно, чтобы богачи заплатили разницу из своего кармана. Как в тридцать шестом году, дорогой мой, точно, как в тридцать шестом…

К удивлению Леру, летом 1953 года забастовки начались с почтовиков. Фернан, как и его товарищи, присоединился к требованиям, выдвинутым ВКТ: увеличение основной заработной платы и двадцать тысяч франков надбавки на дороговизну жизни.

Фернану казалось, что еще немного, и он добьется своего. И вот теперь его уговаривают приступить к работе, а он даже толком не знает, чего удалось достигнуть.

— Не горюй. По-видимому, забастовка окончена, — сказал он Франсуазе.

— Откуда ты знаешь?

— Слышал по радио. Ты не слышала? Будто бы сегодня ночью договорились.

Франсуаза улыбнулась, как бывало в хорошие дни.

— И ты получишь надбавку?

— Ничего не знаю.

— Как? Но это ужасно, у нас ничего больше не осталось.

— Не будем заранее волноваться. Прежде всего надо выяснить положение. Если сообщение правильно, то нам наверняка чего-то пообещали.