Тони Парсонс - Men from the Boys, или Мальчики и мужчины

Мой сын пришел к нам поужинать.

Только и всего.

Пока Пэт разворачивал подарки, мы постепенно переместились в гостиную, при этом Джони держала Пэта за ногу, Пегги не снимала руки у него с плеча, а мы с Сид шли в арьергарде. Сид вложила свою руку в мою и улыбнулась мне.

— Что это у нас такое? — спросил Пэт, открывая подарок Джони — жалкий разваливающийся самодельный пакетик.

Его глаза расширились при виде диска группы «Пуссикет доллз».

— Ух ты, «Власть кукол», — прочитал он, впечатленный.

— Я знаю, тебе, наверное, не нравятся «Пуссикет доллз», но они правда классные, — быстро проговорила Джони и показала на девушку на обложке. — Мне нравится эта. Она очень красивая.

— Я буду хранить его здесь, — сказал Пэт и посмотрел на сестру. — Присмотришь за ним, пока меня нет?

Она выхватила у него из рук «Пуссикет доллз» и убежала.

— Я буду хранить его в своей комнате, — прокричала она. — Можешь слушать, когда захочешь.

Пэт начал разворачивать тщательно завернутый подарок Пегги. На ее подарках всегда были лента и бант.

— Я не знала, что ты умеешь кататься на лыжах, — сказала она.

— А я и не умею, — засмеялся он, не глядя на нее.

Заулыбавшись, он вытащил диск с первым фильмом «Звездных войн».

Пегги выглядела смущенной.

— Это усовершенствованная версия «Новой надежды», — сказала она, отводя глаза. — А еще здесь… хм… сценическая версия. Но наверное, у тебя она уже есть.

— Нет, нету, — ответил он, изучая обложку так, как эксперт по винам нюхает редкое «Шато-Марго».

Потом он посмотрел ей в глаза.

— Это здорово, Пег, — негромко сказал он. — Спасибо.

Он был очень воспитанный парнишка. Он вежливо восхищался всеми нашими подарками. Сид и я подарили ему часы — из тех, что показывают время даже на дне океана, и он надел их, восхищаясь ими, хотя я знал, что он никогда в жизни не носил часы и вряд ли станет носить теперь.

Сид похлопала нас по спинам.

— Ужинать, — скомандовала она.

Сид приготовила курицу с карри — любимое блюдо Пэта, и я почувствовал внезапный прилив благодарности, когда запах разнесся по дому. Куркума, перец, имбирь, чеснок, лук и кориандр. Все было так, как будто он — наш общий сын. Она не могла любить его сильнее.

Ужин прошел очень мило. Все было вкусно. Сид приготовила потрясающее карри, и Пэт уплетал за обе щеки. Мы смеялись над его аппетитом, совсем как раньше.

И он тоже был очень мил. Поблагодарил за ужин, предложил помочь — он и раньше всегда охотно убирал со стола и относил на кухню пустую посуду. В прошлом я иногда испытывал неудобство — а если бы Сид была его настоящей матерью, всегда ли он вел бы себя так замечательно? Но сегодня я был признателен моему мальчику за его хорошие манеры.

Пегги выключила свет, и в темноте Сид внесла шоколадный торт с пятнадцатью свечами. Мы хором спели «С днем рождения, дорогой Пэт», и после того, как он задул свечи — все за один раз, под громкие аплодисменты, — мы все получили по куску.

После ужина Пегги ускользнула делать домашнее задание, а Пэт уселся на полу рядом с Джони. Она показывала ему какую-то игру про собак на своем «Нинтендо», и время от времени слышался собачий лай, совсем как настоящий.

— Теперь у тебя два дома, — сказала Джони, не отрываясь от игры.

Пэт засмеялся.

— Теперь у меня нет дома, — сказал он и улыбнулся, когда Джони подняла к нему свое серьезное семилетнее личико.

— Покажи мне, как выводить Баунси на прогулку, — попросил он.

Но завтра надо было идти в школу, и вскоре Сид позвала Джони, чтобы та шла чистить зубы.

— А можно мне остаться еще немножко? — моляще улыбнулась Джони вампирской улыбкой. — Как тогда, когда Пэт жил с нами? Как раньше, когда у него был день рождения?

— Ты уже и так засиделась, — сказала Сид. — Иди почисти зубы и надень пижамку.

Вечер подходил к концу. Джони неохотно отправилась в ванную. Я пошел помочь Сид на кухне, а Пэт направился в сад.

В окно кухни я видел, как его озаряет свет уличного сенсорного фонаря — немного неуклюжие конечности, растрепанные волосы. Он посмотрел на дом, словно о чем-то вспоминая. Потом фонарь погас, и я видел только силуэт сына, освещаемый лунным светом и оранжевым заревом, которое вечно висит над городом.

Я почти совсем расслабился. Он пришел, ужинал вместе с нами, и все было так, словно ничего не изменилось. Я слышал доносящуюся сверху музыку Пегги. Слышал, как Джони полощет рот в ванной. Я смотрел, как Сид моет кастрюлю, и когда она закончила, я взял ее влажную руку и прижал к своему лицу.

— Спасибо, — сказал я.

— Не говори глупостей, — улыбнулась она. — Я рада его видеть.

Потом ее улыбка погасла. Она выглянула в сад. И я тоже это увидел. Тусклый красный огонек во рту Пэта.

Словно поняв, что за ним наблюдают, он скользнул в домик для игр. Но даже внутри маленького деревянного домика можно было различить в темноте красный огонек у губ сына, который то разгорался, то потухал.

— Он курит? — спросила Сид.

Я покачал головой.

— Я об этом ничего не знаю, — ответил я и хотел было выйти в сад, но Сид удержала меня.

— Давай я с ним поговорю, — предложила она. — Лучше, если ему об этом скажу я.

Я смотрел, как она идет.

Я увидел, как ее длинноногая фигура пересекла сад и вошла в домик. После недолгого пребывания там она вернулась, держа в руке нечто, испускающее в темноте слабый красный свет. Она ворвалась в дверь. Я никогда не видел ее такой рассерженной. Я немедленно узнал этот тошнотворно-сладкий запах. Она подняла в руке влажную самокрутку, и ее глаза засверкали.

— Марихуана в домике для игр! — воскликнула она. — Великолепно! Курить марихуану в домике для игр!

В дом ворвался Пэт, слезы струились по его лицу, подбородок дрожал. Такого вряд ли можно ожидать от опытного наркомана, превратившего в притон игрушечный домик сестры.

Я окликнул его, но он пробежал к входной двери. Я пошел за ним. Джони появилась в дверях ванной, в ее руках вибрировала электрическая зубная щетка. Пегги была на лестнице. Я оглянулся на Сид. Она покачала головой. Косяк был потушен, но она продолжала держать его в руке.

Входная дверь открылась и тут же с грохотом захлопнулась.

Я снова позвал его. Потом побежал за ним. Я бежал по улице, не выпуская его из виду, но, оказавшись на Холлоуэй-роуд, я его потерял. Должно быть, он вскочил в автобус или в такси. Я шел по улицам, пока не понял, что он уехал. Я снова и снова набирал номер его мобильного, но слышал только автоответчик. Потом я вернулся домой.

Прошло довольно много времени. Джони уже лежала в постели. В комнате Пегги смолкла музыка. Единственные звуки, которые я слышал, были шум посудомоечной машины и приглушенный встревоженный голос жены, говорящей по телефону. Увидев меня, она положила трубку.