Алексей Голуб - Перстень Матильды

Перегруженный «фольксваген», выпустив облако дыма, задребезжал по Брудергреммштрассе.

Мистер Смит со свойственной американцам деловитостью пресек эти разглагольствования.

— Конкретно! — потребовал Смит.

— Я к-конкретно… — осекся Романов.

— Я спрашиваю, — уточнил американец, — какую информацию вы можете предложить? Военную, политическую, экономическую? Не забывайте, мистер «Шуба», что вы находитесь в тесном кругу своих коллег, а не перед публикой!

Поскольку ни один из приглашенных на явку ничего определенного сообщить не мог, американец бесцеремонно перенес разговор на то время, когда у его агентов появится что-нибудь конкретное.

Таков был итог встречи в отеле «Рекс».

Неудивительно, что на другой день в Зоссенхайме был объявлен аврал. В кабинете Романова с раннего утра совещались специалисты по агентурной работе. Они уточняли детали готовящейся акции под кодовым названием «Семинарист». Из барака в барак носился взмокший связной.

Он то и дело выкрикивал:

— Господина Зайцева в «оперативку»!

— …Попандопулоса и мадам Ширинкину в «оперативку»!

Вахтер у ворот стоял принаряженный, все время поправляя сползавшую на глаза новую широкополую ковбойскую шляпу.

На случай, если возникнет необходимость заслать в Москву своих контролеров и связных, специальная группа проходила тренировку по переходу советской сухопутной границы. Макет границы был оборудован за бараком № 1 и состоял из четырех метров вспаханной полосы, двух рядов колючей проволоки и наблюдательной вышки. На вышке восседал тренер группы Куркуль, изображавший в то же время пограничника. Два солидариста — Скорина и Чикарлеев ползали на четвереньках взад-вперед, преодолевая полосу препятствий.

— Головы опустите ниже! Головы! — командовал с вышки Куркуль. — А то я как пырну штыком! Либо шашкой!

— У-y, черт, набрался с утра шнапса, — огрызался солидарист Скорина. — А ты сойди с вышки да сам попробуй, как оно на пузе носом землю пахать!

— Те тоже нажрались вчера с этим америкашкой, — присоединялся к бунту Чикарлеев. — А нам, телохранителям, и стопочки не поднесли.

— Р-р-разговорчики! — неслось с вышки.

По другую сторону вышки несколько других солидаристов, обряженных в одинаковые сатиновые трусы, зажав пальцами нос, один за другим прыгали в пожарный бассейн, имитировавший Черное море. Они готовились к переходу морской границы и высадке с подводной лодки где-то в районе Нового Афона или Очамчире.

О том волнении, которое вызвало в Зоссенхайме наше тайнописное послание, мы тогда еще не знали. Но то, что нами заинтересовались не на шутку и в расчете на нас строили далеко идущие планы, мы вскоре убедились.

Они готовились к переходу морской границы и высадке с подводной лодки…

Не прошло и двух недель, как на нашем рабочем столе появилось письмо со штемпелем Московского почтамта.

Какой-то неизвестный Кирилл ни с того ни с сего спешил известить нас о своем визите в Харьков.

«Там я посетил наших знакомых и недурно провел время в обществе местных дам, — откровенничал Кирилл. — Распили дюжину шампанского, вспомнили детские шалости. В отношении Мари ты был прав. Она просто душка и, главное, без предрассудков. В общем, я получил море удовольствия».

Под конец Кирилл спрашивал, как поживает Петр, и передавал привет от Мефодия.

Но никакие Кириллы и Мефодии уже не могли ввести нас в заблуждение.

— Надо гладить! — сказали мы Марии Андреевне. — А ну-ка, где утюжок?

Поднаторевшая на секретной работе Мария Андреевна разогрела утюг и вмиг вывела Кирилла и Мефодия на чистую воду.

Наш шеф мадам Ара, продолжавшая по-прежнему маскироваться под Алекса Липперта, сообщала:

«Ваш № 1 получил. Большое спасибо. К сожалению, прочитать удалось всего две-три строчки. Вероятно, у вас не хватает навыка. Недостающие пришлось восстанавливать по смыслу. В общем, все поняли. Прекрасно! Браво!..»

К письму повторно прилагалась подробная инструкция по тайнописи и конспиративный адрес мелкого швейцарского лавочника монсеньера Марселя. Желая создать нам все условия для плодотворного сотрудничества, мадам Ара высылала нам про запас несколько листков копирки. Что касается карандаша, которым мы должны были выполнять тайнопись, то шеф, подробно объяснив, как его затачивать, рекомендовала пользоваться карандашом из детского рисовального набора «Пионер», который мы должны были приобрести за свой счет.

По роду своей профессии нам приходилось иметь дело с копиркой. В нашем представлении это черная или синяя папиросная бумага, которая оставляет следы на пальцах. Копирка, присланная из Франкфурта-на-Майне, выглядела совсем по-иному. На этот раз мы держали в руках обыкновенный листок, как бы вырванный из школьной тетради. Он выглядел невинно и безмятежно. На самом же деле это была одна из подлинных шпионских принадлежностей.

Секретное послание мадам Ары венчал перечень первоочередных заданий, к выполнению которых нам предлагалось приступить немедленно.

1. Разыскивать и пересылать рукописи неопубликованных по тем или иным причинам литературных произведений (желательно «анти»).

2. Создавать революционные «молекулы», привлекая в них близких родственников (брат, сестра, жена, невеста, теща), которые должны способствовать росту революционного движения.

3. Регулярно собирать всевозможную, необходимую «нашему делу» военную, экономическую и политическую информацию.

4. Провести всенародный референдум о государственном переустройстве в СССР (парламентарная республика или конституционная монархия).

Мадам Ара взваливала на нас явно непосильную ношу. О том, чтобы справиться с таким обширным заданием вдвоем, нечего было и думать. Правда, у нас уже были два помощника — старший курьер Мария Андреевна и младший курьер Таня. Согласившуюся в конце концов приобрести электрический утюг завредакцией тоже можно было считать человеком, внесшим свою лепту в общее дело.

Итого пять человек. Для одной «молекулы» много, для двух мало. К счастью, редакционный столяр Петр Егорович тоже оказался человеком покладистым.

— А что? Я всегда! — сказал он. — Гвоздь там забить или крышку к посылке прибить! Это всегда можно!

На первом же конспиративном совещании, которое состоялось в малом зале редакции, стало ясно, что мы располагаем достаточными силами для создания целого боевого штаба «легкой кавалерии».

Два человека вошли в «закрытый сектор», два — в «открытый» и один в «оперативку».