Ханну Юлитало - Окаянный финн

— Сколько же тут автомашин, черт побери, проходит в час?

— Сорок.

«Да неужели я не сумею освоить хотя бы шприц?» — думал Раймо, кусая губы. Он вставил наконечник в паз и постарался вести его плавно, легко нажимая на рукоятку. Ахола хлопнул его по спине.

— Отлично! Смотри, ты освоил это в первый же день, а один парень тут неделю упражнялся, пока приноровился.

— Но эти чертовы планки-накладки не идут.

— Пойдут, никуда не денутся.

Раймо брал каждый третий автомобиль, затягивал туго болт, промазывал клеем паз ветрового стекла, оттягивал резиновую прокладку, вводил в щель ремешок, а потом давал Ахола пришлепнуть накладку. С другой стороны машины то же самое делали два шведа. Ахола скатал из быстро густеющего клея шарик и бросил в одного из шведов.

— Fan ocksa [3] Шведское ругательство. , — послышалось из-за машины.

Ахола засмеялся:

— Ну и разозлится он теперь!

Вяйсянен присел на ящик, поглядывая на следующий автомобиль.

— Ох, и надоело же…

— Что с тобой? — спросил Ахола.

— Осточертела эта хреновая работа.

— Брось, не растравляй себя, скоро пятница, а там сполоснем душу.

— Я проработал здесь уже три месяца и ничего не купил себе, кроме трех пар кальсон.

— Посмотри-ка вон на того черного мужчину. Это турок. Крепкий бугай, я тебе доложу. Он тут женился сразу на двоих, — рассказывал Ахола, посмеиваясь.

В короткий кофейный перерыв Раймо бросился к автомату и выдул залпом три кружки фруктового напитка. «А все сидят как прикованные. Никто, кажется, не пошел пить кофе», — думал Раймо, возвращаясь на конвейер. Вяйсянен сидел на ящике и вытирал руки ветошью.

— Два часа еще вкалывать.

— У меня на пальцах кожа сходит, — заметил Раймо.

— Зря ты так усердствуешь в первый день.

— А ты говоришь по-шведски? — спросил Раймо у Вяйсянена.

— Какое там.

— Так, может, стоит пойти на курсы?

— Ходил я туда раз-другой. Но кто же, к черту, выдюжит каждый день переть в город, прямо с работы!

А здесь, на заводе, ни слова не выучишь. Кругом все финны, а мастер шпарит по-датски.

— Кто тут агент по охране труда, не знаешь?

— Что-то мне он не попадался.

— А есть в цеху доверенное лицо рабочих?

— Нам не представили, — проворчал Вяйсянен и бросил ветошь в мусорный бачок.

— Тут никто ничего не знает, — заметил Раймо.

— Каждый занят своей работой и держится за место. Видишь, вон те два шведа — они ведь единственные на всем конвейере. Наверно, винтиков в голове не хватает или их осудили на принудительные работы. Потому что нормальные шведы у конвейера не стоят. Вон тот парень уже три года здесь, и все на той же операции. За час устанавливается двадцать таких накладок, а за год шлепаешь их сорок тысяч. Если ты делаешь это хорошо, больше от тебя ничего не требуется. Штампуй часовую карточку при входе, получай получку — и вся недолга.

— Что это Вяйсянен там треплется? — крикнул снизу Ахола. — Смотри, грузовик привез новые планки.

Вяйсянен встал, чтобы взглянуть на блестящие хромированные планки.

— Эти, кажется, хороши. А то иногда и дрянь привозят.

Кофейный перерыв кончился, и Раймо промазал клеем первую машину. Ахола приподнял край резиновой прокладки.

— Гляди-ка, Вяйсянен, как у него хорошо начинает получаться. Вот как научишься ставить накладки, так войдешь в долю с нами по сдельной оплате.

— Черт, пальцы совсем одеревенели, — проговорил Раймо.

— Это так всегда бывает поначалу, оттого что стараешься, жмешь изо всех сил. А тут особой силы не требуется. Вот тут, у верхнего угла, только нажмешь немного — и дальше уже ведешь легко.

— Да, поглядеть, так просто.

— Выходит три минуты на автомобиль. Можно еще выгадать время, если пройти немного навстречу. Ну-ка поставь накладку вон на тот синий кузов.

Раймо схватил хромированную планку, отогнул резиновую прокладку и, напрягая согнутые руки, попытался нажать сплеча. Потом он переменил положение рук и легкими движениями пальцев вдел кромку планки в паз, выдернул ремешок и закрепил планку. Ахола наклонился, проверяя, и, бросив взгляд на мойщицу, которая уже стояла наготове, сказал:

— Здорово сработано!

Раймо, довольный, вытирал руки ветошью. «Ну, теперь должно пойти, черт возьми!» Словно свалив с плеч огромную ношу, он присел на ящик, чтобы перевести дух.

— Передохни, передохни немного, завтра наверняка все пойдет хорошо.

Вяйсянен взглянул на часы:

— Скоро шабаш, и домой.

Ахола бросил куском планки в югослава, который, стоя внизу, под машиной, затягивал болты ведущей оси. Тот засмеялся и показал кулак.

— Можешь пока оттирать потихоньку руки от этой гадости, — сказал Ахола, подмигнув Раймо, а сам поглядел на конвейер, как бы прикидывая в уме, сколько машин еще можно успеть сделать.

Раймо зачерпнул из банки немного белой пасты и стал оттирать грязные, покрасневшие от керосина пальцы. Взвыла сирена, и конвейер остановился. Все стремглав бросились от конвейера в очередь к часам, отмечающим время. Там стоял мастер. Он заметил Раймо и спросил:

— Ну, как идет дело?

— Хорошо, — ответил Раймо по-фински и поспешил за другими в душевую.

На следующий день с утра Раймо сосредоточил все внимание на том, чтобы научиться крепить накладные планки, и до обеда сделал десять машин совершенно самостоятельно. Ахола только поглядывал как бы мимоходом, проверяя результат его работы, и приходил на помощь каждый раз, когда появлялся четырехдверный кузов, у которого надо было обрабатывать окна.

В перерыв Раймо опять взял для всех еду и сидел за столиком, прихлебывая кефир, пока не пришли Ахола и Вяйсянен.

— Завтра перейдешь на сдельную, — сказал Ахола.

— Пока еще очень туго идет. Руки совсем онемели, едва слушаются.

— Ничего, ты быстро привыкнешь.

— А что это за шведская дама, вон там? — спросил Раймо.

— Приятельница нашего Ахола. Он у нее по будням бывает.

— Добрая девица. Как придешь к ней, первым делом угостит.

— Почему она каждый день меняет рабочее место?

— Чтоб не так однообразно было. Это финские женщины как освоят одну операцию, так и вкалывают все время.

— А что ты будешь делать, когда я перейду на сдельную?

— Куда-нибудь поставят. Работа найдется. Там есть такие операции, что работники меняются каждую неделю.

После обеда Раймо попытался было и дальше справляться с работой самостоятельно, но пальцы не слушались и чуть ли не половину планок приходилось за ним поправлять. Ахола все время был готов прийти на помощь.

— Нет, черт возьми, не получается!..

— Сядь, отдохни, а я поработаю, — сказал Ахола.

Раймо посидел с полчаса, но, увидев мастера, проходившего с другой стороны конвейера, встал и, угрюмо сцепив зубы, обработал два автомобиля.