Вальтер Шелленберг - Лабиринт

Тербовен, должно быть, услышал мою фразу: по-видимому, он только и ждал случая устроить сцену. Он внезапно встал из-за стола, с решительным видом подошел и, встал прямо передо мной, заявил:"Возьмите этот бокал с пивом - он держал в руках литровую кружку - и немедленно выпейте, а то я вижу вы халтурите".

Я выразил свое сожаление и отказался, сославшись на состояние здоровья. Не успел я закончить фразу, как Тербовен попытался выплеснуть пиво мне в лицо. В дело вмешался Гейдрих и остановил его, за что я его поблагодарил. Через пять минут я ушел не сказав ни слова.

Рано утром на следующий день одна из секретарш Тербовена позвонила мне и попросила прийти пораньше, так как рейхскомиссар пригласил нас к завтраку. Я немного поговорил с этой дамой; она сообщила мне ряд интересных подробностей о странной жизни и обячаях "двора короля Тербовена". Мне стало очень жаль ее.

С самого начала Тербовен неуклюже пытался извиниться за случившееся. "Кажется вчера мы ужасно нализались(a taible amount of boosing) но, видите ли Шеленберг, беда в том, что вы были слишком трезвый.

После завтрака состоялось еще одно совещание, в котором приняли участие все гости, в том числе Мюллер, прибывший по просьбе Гейдриха. Тербовен уступил во всем. Днем мы катались на яхте по Осло-фьорду.

На следующий день я мог спокойно завершить задуманную работу. На меня произвело сильное впечатление деятельность британской секретной службы, которая, естественно, пользовалась мощной поддержкой свободолюбивых норвежцев. Англичане постоянно использовали норвежское движение сопротивления в интересах военной и политической разведки, а также для организации саботажа. Иногда удавалось внедрить в эту среду двойных агентов, но как я не пытался всеми мыслимыми средствами стимулировать их действия, мы так и не получили по настоящему ценной информации. Несколько случаев предательства серьезно нам помогли, вдобавок мы получили рабачьи катера, коротковолновые радиостанции и так далее.

В это время и флот, и люфтваффе настойчиво требовали создать в Гренландии метеостанцию с коротковолновым передатчиком. Решить эту задачу должна была военная разведка, мне же пришлось принимать превентивные меры, чтобы об этом не узнало норвежское сопротивление. Я предложил всех норвежцев, монтировавших линии коммуникации и снабжения, арестовать как неблагонадежных и отправить в Германию. Это был лучший способ преодолеть подозрительность норвежского сопротивления. Однако эту идею посчитали проявлением излишней осторожности. К несчастью, я оказался прав. Две попытки создать коротковолновую станцию провалились и самое ценное время было потеряно. Третья попытка оказалась удачной, и коротковолновый передатчик некоторое время работал вполне успешно, пока британские пеленгаторы не засекли его и не взяли в плен персонал станции.

Во время одного из вечерних приемов. Я встретился с очень симпатичной девушкой-норвежкой. Она говорила по-шведски, по-английски, -по-французски и, еле-еле по-немецки. Я проговорил с ней около получаса, а затем заговорил с одной из своих агентов-женщин и перестал обращать на девушку внимание. Однако я как-то почувствовал ее интерес ко мне и, конечно, на следующий день она позвонила мне и предложила встретиться.

Когда мы встретились, я увидел, что она чем-то взволнована и после непродолжительного разговора она сказала:"Видите ли, я должна действовать против вас, выполняя специальное задание. Хотя я знаю вас очень недолго, я вижу, вы не такой, как мне о вас говорили. Пожалуйста, помогите мне. Я не хочу никого предавать, но я не хочу и вам нанести вред".

Это признание звучало очень странно. Естественно в силу своей подозрительности, я сразу же подумал:"Это, конечно, новая уловка. Я не мог ни на что решиться. Я внимательно всматрелся в ее лицо и увидел, что она не вполне собой владеет. Глаза покраснели она была не в себе - но это не создавало впечатление истерики или игры. Возможно, подумал я, она действительно страдает от внутреннего разлада, который не в состоянии преодолеть. Я спросил ее, известно ли ее товарищам, где она в настоящий момент находится.

"Не думаю, - сказала она. Я пришла сюда кружным путем и зарегистрировалась под чужой фамилией а приемной - к тому же меня здесь никто не знает". Я предостерег ее и посоветовал быть все же по-осторожней и сказать своим товарищам, что она приходила ко мне, но не смогла выполнить задание. Я поинтересовался, нет ли у нее родственников в Дании или Швеции. Она сказала, что родственники в Швеции у нее есть.

"А вы не могли бы ненадолго уехать в Швецию, не привлекая внимания немцев и не вызывая подозрений у своих друзей?" Немного поколебавшись, она сказала, что, видимо, сможет. Мы договорились, что по ее адресу в Унсале позвонят по телефону и обьяснил, как установить со мной контакт через явку в Стогольме. "А если что-нибудь случится? - осторожно спросила она." Я устрою так, что мой агент будет звонить вам каждые две недели - она назовется Сельман. Если вы захотите что-нибудь мне передать, вы можете сообщить это ей".

Позднее я снова встретился с ней в Стокгольме и устроил ее на квартире одного из наших добровольных сотрудников. Мои первые подозрения в отношении ее оказались совершенно неосновательными. Это был один из тех странных случаев, когда без видимых причин девушка заинтересовалась мною. Клевета на меня обернулась против тех, кто давал ей задание, и она их возненавидела. Она призналась мне в том, что долгое время работала против нас. Если я был тем, за кого, она меня принимала, я должен понять насколько она ненавидела людей типа Тербовена и его приближенных.

Когда ей приказали действовать против меня, она пожалела, а когда от нее попытались добиться откровенности и надавить на нее, она рассердилась. Все это привело к глубоким сдвигам в ее душе, из них и выросло настоящее страстное чувство ко мне, на которое я так и не смог откликнуться. Поэтому, хотя она не могла посвятить себя мне лично, она работала со мной и очень результативно. Ожнажды она даже побывала от имени норвежского сопротивления в Англии и провела там два месяца. Но она не дала мне сколько-нибудь важной информации, так как ее передвижения жестко контролировались. В других случаях она добивалась большего. Однажды она в одиночку отправилась в Лиссабон и вернулась на португальском грузовом судне с чрезвычайно ценной информацией о королевских военно-воздушных силах. В последствии она работала в многих странах, в основном занимаясь социальным шпионажем. Она любила путешествовать и находилась в моем распоряжении для выполнения различных специальных заданий. Однако с течением времени эффективность ее деятельности стала падать. Она откровенно это признала, что ее больше не устраивает, такая жизнь. У нас состоялся долгий разговор, ибо я тоже хотел сделать возможным ее возвращение в нормальную жизнь. Однако в этом отношении она была настроена скептически. Она заработала определенную сумму, получила некоторое удовлетворение от работы поняла, что никогда не реализует своих подлинных амбиций,а именно они давали ей стимулы для работы.