Франсуаза Саган - Немного солнца в холодной воде

- Боже мой. Жиль, какой ты эгоист!

- Я так испугался,- ответил он.- Эти три дня!.. Да еще и теперь... Ты никогда не уедешь от меня?

Наступило короткое молчание. Потом послышался голос На-тали, наконец-то ее обычный, ласковый и насмешливый голос.

- Нет,- сказала она.- Разве только ты сам об этом попро-сишь.

- Мне этого не перенести! - сказал он.- Я сейчас это понял.

Он не шевелился. Он вновь вдыхал ее аромат, знакомый аро-мат, так тесно связанный в его воспоминаниях с зеленью лугов, со свежей травой, с пустой чердачной комнатой. Ему казалось странным, почти кощунственным вдыхать его здесь, в этой го-родской спальне, где перебывало столько женщин, где еще не-давно жила Элоиза. Он видел и не узнавал эту комнату сквозь облако чудесного аромата да еще отгороженную от него плечом Натали. Он чувствовал себя тут чужим, как и эта перепуганная женщина; с таким же успехом они могли бы находиться в номере гостиницы, как бесприютные любовники, о которых поет Пиаф. Но ведь теперь он соединил свою судьбу с судьбою Натали, они у себя дома. Откуда же это смятение? Отчего так щемит сердце? И это не был панический страх, как в прошлые дни, не гнев и не огорчение, а что-то более глубокое, еще ему неведомое, что-то вроде предчувствия грозы.

Он приближался к Натали, шептал ей слова любви и неж-ности, даже стонал. Ладони Натали лежали на его затылке, она дышала ровно, тихо, и вдруг он понял, что она спит. Он поднялся, достал из холодильника бутылку шампанского, налил себе бокал и, возвратившись с ним в спальню, встал в изножии кровати. Лицо Натали было доверчивым, усталым, кротким. Он высоко поднял бокал, поклялся в душе, что никогда, никогда не причинит ей зла, и выпил залпом холодное шампанское. И тотчас ему вспомнилось, как он вот так же одним духом выпил кружку теп-лого пива в кафе, когда они сидели там с Жаном, и Жиль вне-запно признался ему, что любит эту женщину. Было это месяц - нет, десять лет назад. А теперь она у него в доме, она принадле-жит ему, он выиграл. И он не мог сдержать усмешки. Усмешки над своей прежней слепотой, над своим упорством, над своими представлениями об ответственности, над своим сумасбродством, над своими победами.

Глава вторая

- Я еще ничего не сообщил тебе об Элоизе,- смеясь сказал Жан.- Полагаю, он докладывал вам о бедняжке Элоизе?

Натали улыбнулась и покачала головой. Они сидели втроем за столиком в маленьком ресторанчике на набережной; Жан и Натали, казалось, понравились друг другу. Жиль был очень до-волен.

- А я был уверен, что он рассказывал вам о ней. Ведь Жиль не способен молчать. Единственный раз он попробовал это сде-лать, когда речь шла о вас. Тут-то я и понял, что он вас любит. В чем и заставил его сознаться. Ну, уж об этом он вам наверняка не рассказывал.

- Ну, довольно, хватит,- сказал Жиль.

Но он не мог сдержать блаженной улыбки. Разумеется, в удо-вольствии, которое он сейчас испытывал, было что-то мальчише-ское, но, право, удивительно приятно слышать, как твой закадыч-ный друг и твоя любовница ласково подтрунивают над тобой. А ты как бы немного в стороне, словно некий любопытный, хрупкий и неуловимый предмет разговора, но постепенно приходишь к мысли, что этот предмет ты сам и есть, что это они тебя описы-вают, и сразу сознаешь свое значение и их любовь.

- Ну что ж, я сейчас разочарую тебя. Элоиза сделала умо-помрачительную карьеру-стала любовницей фотографа номер один в журнале "Вог", и все у нее идет хорошо. Посмотрите-ка на него, Натали: он действительно разочарован. Ему хотелось бы, чтобы женщины оплакивали его всю жизнь.

- Плевать мне на них! - воскликнул Жиль.

- На твоем месте я бы сказал- то же самое,- согласился с ним Жан и, наклонившись, поцеловал руку Натали.

Она улыбнулась ему. Уже неделю они с Жилем бродили по еще пустому Парижу, каким он бывает в августе, уже неделю они каждую ночь спали вместе в широкой постели на улице До-фина, и Натали казалась очень счастливой. Они ни с кем не виде-лись, кроме Жана, только что вернувшегося из отпуска. Когда он два часа назад заехал за ними, на него произвело странное впечат-ление то, что Натали вела себя в доме, как случайная гостья. Жилю самому пришлось доставать из серванта рюмки, а из хо-лодильника - лед и так далее и тому подобное. ("Не забыть бы спросить его потом, почему у них так получилось".)

- Надо заехать в клуб,-сказал Жан.-Натали уже по-бывала там? Нет? Вы обязательно должны заглянуть туда - по-смотреть, что вам сулит жизнь с таким шалопаем.

Натали встала и пошла поправить прическу. Жан посмотрел ей вслед и грустно покачал своей крупной головой.

- Хороша! Очень хороша!-произнес он.

- Ты находишь? - спросил Жиль.

И оба рассмеялись-так забавно прозвучал этот вопрос, за-данный как бы между прочим тоненьким, певучим голоском.

- Она гораздо лучше тебя,- задумчиво продолжал Жан,- гораздо лучше. Я говорю не о внешности,- добавил он.

- Спасибо,- отозвался Жиль.

- Постарайся...- начал было Жан и умолк.

- Знаю, знаю,- весело подхватил Жиль.- Постарайся не до-ставлять ей страданий, сохрани ее такою, как сейчас, постарайся не быть эгоистом, веди себя как мужчина и так далее и тому по-добное.

- Да, подтвердил Жан,- постарайся...

Они посмотрели друг другу в лицо, и оба одновременно от-вели глаза. Минутами Жиль ненавидел себя таким, каким видел в глазах Жана. Оба встали и, как только Натали возвратилась" отправились в клуб.

В клубе было весело и уже полно народу. Видимо, для пари-жан август уже кончился. Принимал гостей Пьер, бронзовый от загара; он обнял Жиля и назвал его "сын мой", совсем забыв, что дал этому "сыну" зуботычину при последней их встрече, потом с интересом окинул Натали взглядом знатока. Жиль замялся. Явись он с какой-нибудь другой дамой, он сказал бы: "Натали - вот Пьер, познакомься", и все было бы ясно: новую любовницу Жиля Лантье зовут Натали. Но тут он не мог. Он сказал цере-монно: "Натали, позволь тебе представить Пьера Леру. Пьер, познакомься - мадам Сильвенер". И покраснел при этом.

Этот церемониал представления он проделал раз пятнадцать за вечер. Мужчины хлопали его по плечу, девицы целовали, со-гласно незыблемым правилам приятельства, установившимся в те годы, и каждый раз он снимал со своего плеча могучую длань или хрупкую ручку (в зависимости от пола друзей, да и то необя-зательно), а затем, повернувшись к Натали, представлял мадам Сильвенер того или другого. И всякий раз эта церемония явно вызывала недоумение, но Жиль упорствовал в своей учтивости, забавлявшей Жана и нисколько не удивлявшей непонятливую Натали. Разумеется, тут же к ним прицепился старина Никола,. как всегда "под мухой", и после очередного представления ска-зал Натали:

- Так это вы похитили нашего бэби? Мы, знаете ли, беспо-коились. Но, право, я бы на его месте ни за что не вернулся.