Карл Вурцбергер - Прежде чем увянут листья

Однако, поразмыслив, Юрген приходит к другому заключению: отношения с людьми складываются у него иначе, чем он предполагал. Много забот доставляет ему и отделение Рошаля, особенно знаменитая троица — Мосс, Вагнер и Цвайкант. На первый взгляд кажется, что они только и ждут, как бы сцепиться друг с другом, а на самом деле их водой не разольешь.

После памятного теста Цвайкант старается изо всех сил, однако по-прежнему не упускает возможности «осветить» тот или иной вопрос, поэтому прозвище, придуманное Моссом, приклеивается к нему прочно. Никто не вкладывает в него ничего оскорбительного, скорее, в нем звучит добрая ирония. А Мосс прямо-таки влюблен в Философа (так он его называет) и в любой момент готов прийти ему на помощь.

12 июня — День учителя. Пасмурно, ветер стремительно гонит по небу тучи. В этот день ученики буквально засыпают своих наставников цветами, причем каждый стремится преподнести самый красивый букет. Директор школы Герман Шперлинг после второго урока приглашает всех в общий зал, подчеркнуто официально поздравляет с Днем учителя и вручает премии и подарки.

— Уважаемые коллеги, — говорит он, — на этот раз мы не сумеем выехать на лоно природы все вместе, потому что выявились некоторые разногласия: одни за коллективный отдых, другие за индивидуальный.

В свое время Герман Шперлинг принял соломоново решение: один год проводить праздник всем вместе, другой — кто как захочет. И вот сегодня он выставляет отличный коньяк, а для дам — вино и ликер. В такой обстановке все чувствуют себя уютно, делятся воспоминаниями, рассказывают интересные случаи из жизни.

Ингрид смотрит на часы — уже около четырех. Директор Шперлинг замечает ее взгляд и поднимается для того, чтобы сказать несколько слов в заключение:

— Приглашаю всех желающих провести вечер в нашем ресторанчике «У липы» вместе с коллегами из соседних школ. Столики уже заказаны.

У дверей своего дома стоит Ирена Холлер, прижимая к груди гвоздики, а Юпп еле удерживает в руках огромную охапку садовых цветов.

— Заходи. Пойдем выпьем за праздничек, — приглашает он.

Через полчаса у Ингрид от выпитого вина приятно шумит в голове.

— Вижу, тебе уже хочется танцевать с лейтенантом, не так ли?

— С лейтенантом? Почему с лейтенантом?

— Он был здесь. С цветами и со свертком.

— Что он сказал? Он вернется? — непроизвольно спрашивает Ингрид, и Юпп Холлер истолковывает это по-своему:

— Он придет… У тебя неплохой вкус.

— Чепуху ты говоришь. Я и знаю-то только о нем, что он поет и как его зовут… — Ингрид встает и прощается.

— Постой! Вот цветы, которые он просил передать. Я поставил их в ведро с водой, чтобы они лучше сохранились.

Букет, что и говорить, пестрый: маргаритки, гвоздики, левкои, георгины, а меж ними одна роза, словно королева в толпе своих подданных.

Ингрид забирает цветы и взбегает по лестнице к себе. Она наливает воду в любимую вазу и ставит цветы. Потом подходит к зеркалу и долго вглядывается в свое отражение. Ингрид ждет Юргена до тех пор, пока не начинает темнеть. Дважды кто-то открывает дверь дома. Дважды она срывается с места, на ходу бросив беглый взгляд в зеркало, но нет, это не Юрген. Она долго стоит у темного окна. Почему же он не идет? Ингрид выбирает из букета самую красивую маргаритку и гадает на ней, обрывая губами лепестки. Ей кажется, что она снова девочка, школьница…

Часы бьют десять. Ингрид ложится в постель, но сон долго не приходит к ней.

Юрген, конечно, догадывается, что Ингрид ждет его, но идти к ней еще раз, к тому же вечером, не решается. В девятнадцать десять раздается сигнал тревоги, а четверть часа спустя рота на машинах покидает городок.

Солнце прячется за перистыми облаками. Когда его лучи прорываются сквозь них, ландшафт накрывают причудливые тени. Машины оставляют за собой шлейфы пыли, и ветер сносит их в поле. Разложив на коленях карту, Юрген изучает маршрут. Рота совершает моторизованный марш-бросок, в конце которого предстоит провести разведку района сосредоточения и занять его. А ночью будут проведены пограничные учения.

Боевые учения проводятся и во время марша: следование в противогазах, спешивание, поражение воздушных и наземных целей. Все это элементы начальной военной подготовки, овладеть которыми в совершенстве должен каждый молодой солдат. Прыгая с автомашин на ходу, некоторые из них еще недостаточно расторопны. Особенно рядовой Цвайкант. Он падает и набивает себе огромный синяк, который отливает всеми цветами радуги.

Дается новая вводная: самолеты «противника» атакуют колонну на бреющем полете. Это означает, что надо мгновенно покинуть машины и найти укрытие.

Цвайканта команда застает в тот самый момент, когда он снимает каску, чтобы вытереть с головы и с лица пот. Он нахлобучивает каску и прыгает с машины, но при этом цепляется каблуком за борт. Тело его неестественно прогибается, каска с грохотом скачет по булыжнику, а сам Цвайкант летит наискосок через дорогу и обхватывает руками молодой бук.

— Вот это класс! — кричит Мосс, в восторге хлопая себя по ляжкам. — Ты еще никогда не развивал такую скорость, Светильник. У тебя сзади что, ракета?

— Включил четвертую скорость и забыл, где тормоза, — отпускает шутку другой солдат.

Юрген выпрыгивает из кабины:

— Что происходит? Что за смех? Все в укрытие!

Солдаты мгновенно исчезают за кустами и деревьями, на дороге остается лишь Цвайкант. Он потирает лоб и ищет глазами свою каску.

— Рядовой Цвайкант, в укрытие! — командует лейтенант.

— Минуточку, — отвечает Философ. — Где же моя каска? Теоретически она не могла далеко укатиться.

В этот момент раздается сигнал отбоя. Цвайкант находит каску в канаве.

— Что за представление вы тут устроили? — отчитывает его лейтенант.

Философ морщит лоб и невозмутимо отвечает:

— С вашего разрешения, представления я не устраивал. Позвольте мне осветить этот вопрос. Причина моего, если так можно выразиться, неконтролируемого бега состоит в действии основного закона Ньютона и закона инерции, вернее, одной из его разновидностей. Он гласит: если сумма всех воздействующих на тело сил составляет ноль, то оно находится в состоянии покоя или прямолинейного движения. В данном случае оно привело меня к этому буку. Я даже предположить не мог, что прыжок с этой до смешного малой высоты придаст мне такое ускорение.

Юрген едва сдерживает смех. Он кивает на огромный синяк Цвайканта и советует:

— Подержите под холодной водой или приложите сырую луковицу. А в следующий раз, если вам снова захочется поэкспериментировать с законами Ньютона, советую снимать каску перед прыжком… В машину!

Солдаты занимают свои места.