Карл Вурцбергер - Прежде чем увянут листья

Юрген пытается окинуть взглядом все сразу — и поселок, и аккуратные постройки, где ему предстоит жить и работать, и человека, в руках которого сосредоточена здесь вся власть и от которого в немалой степени зависит, сумеет ли он, Юрген, остаться самим собой или превратится в простую пешку на шахматной доске.

Он выходит из машины, одергивает китель и докладывает капитану о прибытии к месту службы. Капитан широк в плечах, на вид ему около тридцати. Он крепко пожимает руку лейтенанту:

— Рад, что вы прибыли. Работа вас ждет. — Распорядившись перенести вещи лейтенанта в его комнату, он снова обращается к нему: — Представим мы вас завтра, завтра же получите и указания. А сегодня устраивайтесь, отдыхайте. Если появится желание, можем вместе проверить учебные посты. Ваш взвод находится на пограничном полигоне.

Юрген принимает предложение.

— Пойдемте, покажу вам вашу комнату, — приглашает капитан.

В свежевыбеленном помещении их встречает стройный темноволосый офицер. Капитан Ригер представляет его:

— Командир второго взвода лейтенант Кантер, знакомьтесь. В двадцать один час собираемся в моем кабинете, — бросает он, направляясь к выходу.

Юрген изучает Кантера. Он где-то видел лейтенанта. Но где и когда?

— Что, требуется помощь? — смеется Кантер. — Мы вместе учились в институте, только я был курсом старше. Ты еще пел в хоре…

— А ты состоял в правлении клуба! — Растроганный, Юрген крепко пожимает руку Кантера.

— Ты где научился петь? В армии?

— Нет, в пионерском хоре музыкальной школы, потом пел в клубе… Вот так встреча!

— А играть на гитаре?

— Да я самоучка. Правда, мой отец музыкант, так что, возможно, это у меня в крови.

— Надеюсь, тебе ясно, что здесь от тебя ожидают высокого класса. Не каждый день в такую глушь приезжают выпускники-медалисты, — смеется Кантер. — Вся рота уже в курсе…

Юрген присаживается на койку:

— Значит, от меня ждут героических подвигов. Думают, что я вырываю деревья с корнями.

Кантер снова смеется:

— До деревьев очередь еще дойдет. Начни с кустарника, который мешает обзору. Лучшего совета дать не могу.

Раскладывая по полкам шкафа вещи, Юрген спрашивает:

— Что ты знаешь о моем взводе?

— Кое-что знаю… Так сказать, по обязанности, как член партбюро. В твоем взводе пять членов партии. Ты шестой. Давно мог бы вступить и Барлах…

— Барлах?

— Командир второго отделения. Он, может, и хочет, но воли не хватает. Да и Майерс вставляет ему палки в колеса…

— А кто это? — весело спрашивает Юрген. Ему нравится, что Кантер разговаривает с ним так, будто он уже знает в своем взводе всех.

— Ну, с этим ты еще хлебнешь… Это твой командир первого отделения. Его отделение лучшее в роте. Не могу понять, как ему это удается. Чувствителен, как мимоза, но прошел огонь и воду. Его принцип — успех любой ценой. Его девиз — цель оправдывает средства…

— Как это — цель оправдывает средства? — не выдерживает Юрген. — Чушь какая-то! Это же противоречит общепринятым понятиям.

— Естественно, — соглашается Кантер. — В теории. Пойми меня правильно, я не хочу чернить Майерса, поэтому разберись с ним лучше сам.

— Попробую. Кто командир третьего отделения?

— Рошаль. На него можешь положиться. Во время действительной службы стал кандидатом в члены СЕПГ.

— А кто командовал взводом до меня?

— Это тоже проблема. На взводе был старшина Глезер. До осени он останется твоим заместителем, а затем будет переведен на другую должность. Так что будет на кого опереться. С таким, как Глезер, можно горы свернуть, но и… в яму угодить… Ну, я пойду. У меня беседа со взводом.

— Случилось что-нибудь?

Кантер останавливается и бросает через плечо:

— По итогам месяца мой взвод оказался на последнем месте. Два нарушения за неделю. Не так-то просто будет выправить положение. Может, я ослабил вожжи… Ладно, пойду. До вечера…

Юрген раскладывает последние вещи, осматривается. Две койки, два шкафа, круглый стол, три небольших кресла, радиоприемник. Наверное, кое-что здесь — вещи Кантера.

Юрген идет в столовую. Там уже безлюдно. За одним из угловых столиков сидит обер-лейтенант. Он курит. Перед ним чашечка кофе. Юрген представляется и присаживается. Обер-лейтенант — его зовут Оскар Фрейд — сразу начинает приставать с расспросами, но Юрген не расположен к беседе.

— Пока рассказывать нечего. Дорога была скучной. А познакомиться я успел только с командиром роты, с Ульрихом Кантером и с водителем, у которого лицо в веснушках.

— Это Ибольд. Уникальный тип. Он из местных, живет в поселке в горах… Знаешь, я — командир первого взвода, ты — третьего. Давай перейдем на «ты». Согласен?

Когда Юргену подают ужин, сосед наклоняется над столиком и заговорщицки спрашивает:

— Ты насчет охоты как?

— Да как сказать… Когда-то читал Ливингстона и Линса. Довольно поверхностная писанина…

— Не о том речь! — стучит пальцами по столу Фрейд. — Я имею в виду настоящую охоту, а не ее описание. Ты даже представить себе не можешь, сколько в наших краях дичи!

— Ты охотник?

— Охота — единственное, что меня поддерживает, дружище! Не будь ее… — Обер-лейтенант недоговаривает и начинает помешивать остывший кофе.

Умолкает и Юрген. Он разглядывает соседа. Предрасположен к полноте, в черных волосах нет и намека на седину.

— Ты с аттестатом зрелости? — спрашивает Фрейд, не поднимая глаз.

— Конечно. А как же иначе?

— Да, сейчас все с аттестатами… А моя молодость пришлась на другие времена… Но я хочу попробовать еще раз… в вечерней школе. Надо нагонять, хотя иногда мне кажется, что уже поздно.

— Сколько лет ты здесь? — спрашивает Юрген.

— Седьмой год. Сладко, думаешь? Семь лет службы, и каждый год одно и то же. Теперь ты можешь представить, что значит для меня охота.

— А семья у тебя здесь?

— Естественно. Но это не меняет дела. Придешь домой и, если малышки не замучают своими домашними заданиями, непременно заснешь у телевизора…

Юрген продолжает исподтишка разглядывать соседа: поперек высокого лба пролегла глубокая складка, выступающие скулы и массивный подбородок придают лицу волевое выражение. Китель, кажется, с трудом обтягивает мощные плечи, над портупеей нависли складки жира. «Обер-лейтенанту лет тридцать, а может, и больше, — думает Юрген. — Почему же он всего лишь командир взвода?»

— Мне кажется, мириться с обстоятельствами не следует, — говорит Юрген. — Это равносильно капитуляции. Прости, но, случись подобное со мной, я бы воспринял это как конец всему…

Фрейд поднимает голову:

— Полагаешь? Я тоже так думал, когда начинал здесь. Был на семь лет моложе, на полцентнера полегче, да и на голове волос было побольше. Тогда можно было пробовать…